Она рано поняла, как важно отличаться, не быть похожей на всех. Сама себя «утверждала» на главные роли в детских театральных постановках и шоу, раздавала указания другим детям. А по вечерам часами стояла у служебного входа в театр, наблюдая за актерами. Грета намеревалась стать не просто актрисой, а звездой...
Почему знаменитых артистов называют звездами? Откуда взялось сравнение с далекими светилами в ночном небе? Метафора объясняется просто: чем менее доступны были актеры в эпоху золотого века Голливуда, тем большей пользовались популярностью и любовью. Яркие, красивые, привлекающие своим загадочным светом, но недостижимые — в точности как настоящие звезды в небе. Такой была Грета Гарбо. Актриса родом из Швеции сделала молниеносную карьеру в Голливуде во многом благодаря своей загадочности. Окутывающую ее тайну пытаются и не могут разгадать до сих пор. Она снялась в 32 фильмах и ушла из кино в 36 лет со словами «Достаточно я покривлялась». И за почти 50 последующих лет жизни никто из самых великих режиссеров не смог уговорить ее хотя бы еще раз появиться перед камерой.
Французская писательница Симона де Бовуар говорила, что природа наделила Гарбо таким неопределенно загадочным лицом, что оно может отражать любые эмоции и чувства. В отличие, скажем, от лица Брижит Бардо. «Вы ничего не сможете увидеть на лице Брижит. Оно такое, какое есть, и не более того». А то, что скрывается в глазах Гарбо, можно увидеть лишь при съемке крупным планом — режиссеры, успевшие поработать с ней, впервые по-настоящему оценили силу воздействия таких кадров.
Шведский сфинкс
Редко кто не начинал свой рассказ об этой актрисе с темы затворничества и одиночества, подкрепляя повествование ставшей мемом репликой из ее фильма «Гранд Отель»: «Я хочу побыть одна!» В результате сложилось представление о Гарбо как о «шведском сфинксе». Но многие исследователи ее жизни пришли к выводу, что она сама умело создала образ индивидуалистки, застенчивой и скромной от рождения девочки, когда была уже в зените славы. «Ты влюбился в Гарбо», — говорила она Джону Гилберту, актеру, с которым у нее были самые долгие и серьезные отношения. Имея в виду, что вряд ли он бы так же сходил с ума по «серой мышке» Грете Густафссон, родившейся в нищей семье в трущобах Стокгольма 15 сентября 1905 года. Когда ее неудачливый отец (она его очень любила), веселый, музыкальный и артистичный уборщик туалетов, умер, ей пришлось бросить школу в 14 лет (Гарбо всю жизнь не давал покоя тот факт, что она не получила должного образования). Поиски заработка привели девочку-подростка в ближайшую парикмахерскую — Грета взбивала пену для бритья и намыливала лица клиентов. Потом устроилась в универмаг продавщицей шляпок и так понравилась даме, заведующей отделом, что та доверила ей рекламировать новую коллекцию шляпок для календаря. А потом Грету сняли в рекламном фильме об этом крупнейшем в Стокгольме универсальном магазине. И все же тогда мало кто мог представить себе эту девушку с вполне, как многим казалось, заурядной внешностью и склонностью к полноте голливудской звездой. Шведский актер, участвовавший в съемке, жаловался директору магазина: «Неужели вы хотите снимать эту толстушку? Да она не влезет в кадр!» Тем не менее на всех, начиная с директора универмага, харизма 15-летней Греты, отчетливо проявившаяся на пленке, произвела впечатление. Ее взяли в Королевскую академию драматического искусства в Стокгольме, где позже будет учиться другая будущая звезда Ингрид Бергман. В академии Грету увидел шведский импресарио и режиссер Мориц Стиллер, искавший актрису в свой фильм «Сага о Йесте Берлинге». «Дорогая мисс Густафcсон, вам нужно похудеть на 10 килограммов, если хотите получить эту роль», — заявил Стиллер, утвердив ее после проб. Съемки проходили в 1924 году в Берлине. «Неопытная, не владеет техникой, не умеет еще показать чувства. Но какое лицо! Раз в сто лет такое лицо появляется перед камерой!» — восхищался Стиллер, благодаря которому она и оказалась в Голливуде. Существует версия, что всемогущий глава голливудской студии MGM Луис Майер, постоянно пребывавший в поисках новых талантов, сначала обратил внимание на Стиллера, а тот согласился приехать в Америку при условии, что Майер возьмет и его протеже. Однако дочь Майера напишет в своих мемуарах, что все было наоборот. Отцу показалась очень перспективной молодая шведка, не похожая на обычную инженю, и ее первого режиссера он взял к ней «в нагрузку».
«Пожалуй, я поеду домой, в Швецию...»
По приезде в Голливуд она поразила видавших виды сотрудников студии, попросив найти ей «маленькую комнату в частном доме». И была разочарована и недовольна, узнав, что ее ждут роскошные апартаменты в известном отеле. Но опять же к немалому всеобщему изумлению, вскоре нашла себе небольшой домик рядом с океаном, далекий от гламурных голливудских поселений. Голливуду не удалось изменить ее привычки, образ жизни и пристрастия — а это о многом говорит. Грета не ходила на вечеринки («слишком устаю после работы»), не участвовала ни в каких публичных мероприятиях, в том числе отказывалась посещать церемонию вручения «Оскаров» даже в том случае, если была номинирована. Носила свитера, мужские ботинки в английском стиле, рубашки и почти не красилась вне съемок. Была милой и вежливой со всеми на студии, но не поддерживала ни с кем контакты вне работы. Ей не осмеливались предъявлять никакие требования, прекрасно зная, что она откажется их выполнять. Если Гарбо что-то сильно не нравилось, а на студии настаивали, она тихо произносила свою коронную фразу: «Пожалуй, я поеду домой, в Швецию...» Покинув студию после завершения съемок, актриса не отвечала на звонки и не появлялась нигде до начала работы над следующей картиной. Общалась лишь с узким кругом друзей, бродила часами, неузнанная, в коричневой спортивной куртке из твида, коричневых туфлях без каблуков и низко надвинутой на глаза фетровой шляпе, по скалистым берегам Санта-Моники. Ничего не делала со своими прямыми волосами и предпочитала сама укладываться даже перед съемкой. До такой степени пренебрегала услугами стилистов, что в 1939 году случился забавный казус — гильдия парикмахеров Голливуда выступила с официальной жалобой на актрису. Мол, она своим поведением и примером угрожает нанести ущерб бизнесу, и не только в Голливуде, но и по всей стране.
«Даже не знаю, что я в нем нашла»
Вряд ли Гарбо была такой на самом деле. Иначе откуда мечты и твердое намерение во что бы то ни стало добиться славы с раннего детства, когда, казалось, ничто не могло этим мечтам способствовать? Просто она рано поняла, как важно отличаться, не быть похожей на всех. И уже тогда умела добиваться своего — сама себя «утверждала» на главные роли в детских театральных постановках и шоу, вела себя как босс и раздавала указания другим детям. А по вечерам, совсем еще маленькая, одна, преодолевала пешком большие расстояния, чтобы часами стоять у служебного входа в театр, наблюдая за входящими и выходящими актерами. На всякий случай Грета находила время прогуливаться и около королевского дворца — вдруг повезет и ее заметит один из принцев? Иными словами, Грета намеревалась стать не просто актрисой, а именно звездой.
Вначале в Голливуде не слишком представляли, как лучше ее использовать, и поручали в основном роли женщин-вамп. «Было мало смысла в том, чтобы бесконечно переодеваться и соблазнять мужчин» — так сама Гарбо уничижительно отзывалась об этих ролях. Но американская публика оценила ее после первой же картины, и актриса сразу обрела статус едва ли не главного достояния студии, звезды, способной приносить MGM огромные деньги. Недосказанность и «недоигранность» выгодно отличали ее актерскую манеру от преувеличенного выражения чувств, типичного для актрис немого кино того времени. В сравнении с игрой Гарбо эти манеры казались устаревшими и любительскими. Впрочем, мало кто из голливудских старлеток мог похвастаться и учебой в какой-либо мало-мальски профессиональной драматической школе. В одной из первых голливудских картин с говорящим названием «Плоть и дьявол» с убогой драматургией ее примирило лишь участие Джона Гилберта, актера недооцененного и полузабытого, но обладавшего живой и плохо поддающейся анализу харизмой. Они влюбились друг в друга безумно и перед камерой творили нечто до сих пор невообразимое. Членам съемочной группы было неловко наблюдать и нарушать интимность любовных сцен, которые полностью захватывали актеров. Гарбо запрещала находиться на площадке всем, кроме оператора и осветителя, и все вокруг занавешивали черными экранами. Страстный роман завершился, когда Гарбо надоело отклонять предложения Гилберта выйти за него замуж: «Я застывала в эти минуты. Боялась, если соглашусь, он станет мною руководить. А я люблю сама быть боссом». Спустя 9 лет Гилберт умрет от алкоголизма, а Гарбо будет делать вид, что между ними если что и было, то исключительно потому, что ей было «одиноко и она не говорила по-английски»: «Даже не знаю, что я в нем нашла... Полагаю, он был симпатичным». Как обычно, это лишь дань образу, который неплохо работал на ее карьеру и гарантировал ту жизнь, какая устраивала ее и больше никого. Грету называли божественной, но многим она казалась «демоном», что вполне укладывалось в загадочный и одинокий образ.
Гарбо говорит!
На самом деле актриса умела быть верным и преданным другом. И только благодаря ей тот же Гилберт, изгнанный со студии после ссоры с Майером, не только вернулся, но и получил роль в фильме «Королева Кристина». Это было почти нереальное достижение, поскольку Гилберт в пьяном виде осмелился ударить всемогущего Луиса Майера. Другая история тоже подтверждает, что Гарбо могла быть по-своему, не напоказ, милосердной и отзывчивой. Один американец, красивый и сильный, бросив все в своей деревне, потратил годы на то, чтобы оказаться в Голливуде по единственной причине — там обитала божественная Грета Гарбо, поразившая его воображение навечно и заставившая мечтать об актерстве. После всех мытарств, оказавшись в Лос-Анджелесе и безуспешно кочуя вместе с тысячами ему подобных мечтателей с одного прослушивания на другое, парень добился своего. Измученные однообразием продюсеры выбрали его для проб в картину с Гретой Гарбо. По дороге на студию в свой первый съемочный день кандидат на роль попал в страшную аварию, но выбрался из машины и едва живой пришел на площадку, умудрившись отыграть несколько дублей. После чего потерял сознание. В больнице узнал, что Гарбо отказалась заменить его и потребовала дождаться выздоровления, лишь немного изменив роль. Никакие попытки отговорить ее успехом не увенчались.
Наступила эра звукового кино, и Гарбо оказалась одной из немногих, кому легко дался этот переход от немоты к звуку. Более того, в звуковом кино ее талант проявился еще глубже. Несмотря на то, что Грета приехала в Америку, не зная ни слова по-английски, и ее всюду сопровождал нанятый студией переводчик. Но к тому моменту ее акцент оказался только на руку — он придавал актрисе еще большую загадочность, отличие от американских звезд в глазах публики (не говоря о Европе, где ее фильмы приносили колоссальные прибыли). Положение главной звезды на студии позволяло Гарбо самой выбирать сценарии, и она не ошиблась, выбрав для себя первую картину со звуком «Анна Кристи», где продемонстрировала умение сыграть обыкновенную женщину. «Гарбо говорит!» — отреагировали с восторгом в прессе. В «Гранд Отеле» зрители верили, что ее героиня — выдающаяся балерина, хотя актриса не двигалась и не выглядела как танцовщица. В этом же фильме она произносила ту самую реплику, которая стала едва ли не символом Гарбо, ее фирменным знаком: «Я хочу побыть одна!» Актриса позже скажет, что не понимала этой шумихи на тему одиночества: «Я никогда не говорила, что хочу быть одна. Я говорила, что хочу, чтобы меня оставили в покое. А это совсем разные вещи». «Мата Хари» и «Гранд Отель» били рекорды бокс-офиса, роль Маргариты Готье в драматическом киношедевре «Дама с камелиями» (у фильма был рекламный слоган «Грета Гарбо любит Роберта Тэйлора», актера в роли Армана) принесла ей вторую номинацию на «Оскар» (первая — за «Анну Кристи» в 1930 году). А в третий, последний раз ее номинировали за «Ниночку», комедийную мелодраму о советской девушке-революционерке, отправившейся в Париж на поиски застрявших там товарищей. «Гарбо смеется!» — общий восторг снова выразился всего в двух словах, и этого было достаточно, чтобы привлечь еще больший интерес к фильму. Если одно из этих слов «Гарбо», то больше ничего и не нужно.
«Марлен Дитрих? А кто Это?»
«Анна Каренина» режиссера Кларенса Брауна (он снял 7 фильмов с Гарбо) и продюсера Дэвида Селзника («Унесенные ветром») до сих пор считается одной из наиболее аутентичных экранизаций романа Льва Толстого. Критики авторитетного отдела искусства «Нью-Йорк таймс» назвали Гарбо самой великолепной актрисой года. Интересно, что до этого актриса уже играла Анну Каренину в немом фильме 1927 года «Любовь».
Гарбо искренне страшилась толпы и никогда не чувствовала себя чем-либо обязанной поклонникам. Один из ее возлюбленных Орсон Уэллс уверял, что прекратил с ней отношения после того, как она на его глазах отказалась дать автограф солдату на костылях, жалобно тянувшему к ней руку.
Последний фильм Гарбо «Двуличная женщина» вышел в 1941 году и оказался не столь успешен, как все предыдущие. С началом войны многое изменилось и в киноиндустрии. Европейские рынки закрылись, а значит, и пропало стремление Голливуда использовать на полную катушку свою загадочную шведку. Мужчины ее желали, но секс-бомбой Гарбо не стала, ее изображения не украшали фюзеляжи самолетов.
Благодаря своей закрытости, скрытности и умению хранить молчание (а значит, и секреты), затворническому образу жизни (с ней хотят увидеться, а не наоборот) Грета идеально подходила на роль шпионки. Существует версия, что она и впрямь занималась во время войны этой деятельностью, работая на союзников и пользуясь своим гражданством Швеции, страны, занимающей нейтральную позицию. Американское гражданство Гарбо получила только в 50-е годы.
В любом случае, не делая никаких официальных заявлений, в 1941 году Гарбо исчезла с экранов. Возможно, понимая, что лучше уйти на пике славы, чем дождавшись неминуемого заката карьеры.
Актриса никогда не была замужем, у нее не было детей, а список любовных похождений походил «на перечень белья, отданного в стирку», по ехидному замечанию Марлен Дитрих. «И как она только их находит и получает?» — недоумевала Марлен, с которой у Гарбо была взаимная неприязнь еще с того времени, когда они обе жили и работали в Берлине. Но Грета не удосуживалась объясняться, тем более перед Дитрих. Недаром ее не просто сравнивали, но к ней относились как к королевской особе — какой может быть спрос с такой знати? Однажды на вопрос журналиста о «немецкой Гарбо», как иногда именовали Марлен Дитрих, Гарбо «шведская» скромно поинтересовалась: «А кто это?» В 1941 году актриса познакомилась с Эрихом Марией Ремарком, он так описывал их роман в своем дневнике: «...ни намека на сентиментальность или мелодраму. И все же — много тепла».
Мисс Браун
Несмотря на отвращение к любой форме домашнего очага (Грета жила в съемных домах или отелях, а в любом имуществе видела «камень на шее»), актриса, покинув Калифорнию в 1953 году, купила семикомнатные апартаменты в Нью-Йорке. Не сразу получила согласие жильцов на покупку — обитателей таких домов, богатых и стремящихся к комфортной и спокойной жизни, редко привлекает соседство представителей шоу-бизнеса. Но Гарбо их не подвела — на входной двери рядом со звонком на табличке стояла одна буква «Г». Вообще же она настаивала, чтобы к ней обращались «мисс Браун». Просторная квартира была на солнечной стороне, мебель и стены в кабинете выполнены в розовых тонах. Обслуживающему персоналу запрещалось первыми с Гарбо заговаривать и первыми улыбаться. Что не мешало ей до конца жизни дружить и проводить много времени со своей преданной кухаркой.
Затворничество Гарбо в Нью-Йорке, вплоть до 1990 года, когда ее не стало в возрасте 84 лет, было сильно преувеличено. Скорее, актриса вела праздный образ жизни богатой женщины, не обремененной особыми заботами и делами, кроме размышлений, как провести время и чем заняться, с учетом эксцентричных привычек и перепадов настроения. Отказ появляться в публичных местах на различного рода мероприятиях вовсе не означал отсутствия светской жизни. У Гарбо было немало проверенных друзей, с кем она путешествовала по всему миру. Гостила на вилле Ротшильдов в Париже, отлично проводила время с блистательным британским фотографом Сесилем Битоном, он числился в ее друзьях очень долго. Увлекалась искусством, покупала отличные полотна, в ее коллекции есть три Ренуара. Ходила на бейсбольные матчи. В Нью-Йорке каждый день гуляла — в очках и шляпе, надвинутой на глаза, не обращая внимания на зевак, специально поджидающих ее на улице. «Наблюдение за Гарбо» — вплоть до последних лет ее жизни — это было одним из популярных развлечений для туристов, фанатов, папарацци и жителей Нью-Йорка. Но подходить близко мало кто осмеливался. Великой Гарбо удалось сохранить свой загадочный образ.
Актриса оказалась весьма практичной в финансовых делах, удачно вкладывала деньги в акции и бонды, живопись и недвижимость. Она оставила наследство в 32 миллиона долларов племяннице Грэй, дочери брата Свена, с которым у нее были очень теплые отношения. Грета всегда помогала своей семье, отсылала деньги в Швецию. Но не сохранилось ни одной фотографии актрисы с племянницей. По словам Грэй, она уважала нежелание тети фотографироваться.
Сверкнув яркой звездой на голливудском небосводе, Гарбо осталась в мировой киногалактике и никогда оттуда не исчезнет. Ведь она по-прежнему от нас очень далека, загадочна и недоступна.
