Уход из жизни Валентина Юдашкина в этом году стал потерей для всего мира моды. Но самой огромной утратой это стало для его семьи. 14 октября знаменитому дизайнеру могло бы исполниться 60 лет. Сегодня об отце рассказывает его единственная дочь Галина.
— Галя, ваш отец долгое время боролся с тяжелой болезнью…
— Началось все в 2016 году. Никто ничего не ожидал, поехали всей семьей на отдых, и у папы вдруг заболела голова. Мы думали — из-за жары. Когда вернулись в Москву, он проверился. И ему сказали, что у него рак почки, а метастазы уже в голове. Врачи обещали папе только год жизни, но мы боролись. И когда отец прожил шесть с половиной лет после того, как ему поставили диагноз, медики удивились. Они не думали, что его организм сможет так продолжительно сопротивляться.
Понятно, что это болезнь тяжелая, и у многих наступают периоды ремиссии, временного улучшения, а потом — ухудшение. Последние недели было сложно. Химиотерапия, которой отец регулярно подвергался, не только лечит, но и калечит. Он все время проходил обследования, стали делать гастроскопию, и в одном из сосудов в области желудка оказался метастаз. Вот и все…
Вроде бы, с одной стороны, к его уходу мы были готовы. Головой я принимала, что жить ему осталось недолго, но сердцем… Так что все равно его смерть стала для нашей семьи шоком. Я думала, что со временем будет легче, но наоборот. Ты понимаешь, что больше никогда не позвонишь ему и не поговоришь…
— Как ваша мама все это вынесла? Год за годом — борьба с болезнью. Бывало такое, что она плакала, у нее сдавали нервы?
— У нас вообще не принято плакать, впадать в депрессию. Мы никогда не падали духом, старались друг друга поддерживать. Когда папа нормально себя чувствовал, они с мамой даже летали на отдых. Лечение продолжалось, но он жил абсолютно нормальной жизнью. Самый сложный период был в начале, когда он перенес операцию — удалили метастазы. Тогда он не только путешествовать не мог, но даже и просто куда-то выходить. Этот тяжелый период длился год.
— Конечно, он был обессилен, болезнь отнимала у него всю энергию. Я присутствовала на одной пресс-конференции в декабре 2017 года, Валентин Абрамович с трудом держал в руке микрофон. И жена помогала ему надеть пальто. Вообще, союз ваших родителей — пример того, как должна жить настоящая семья, где муж и жена всегда рядом: и в горе, и в радости.
— Конечно, мама поддерживала человека, который с ней прожил 35 лет… Они были друг другу всем. Познакомились в 1987 году в Центральном проектно-конструкторском и технологическом бюро. Работали в разных отделах: мама — парикмахером-стилистом, папа — визажистом. И постоянно встречались в курилке. Подружились, решили пожениться очень быстро. После третьего свидания он сделал ей предложение.
— Говорят, что скоропалительные браки не крепкие. А вот вам, пожалуйста, обратный пример. Можете рассказать о взаимоотношениях родителей?
— Прежде всего, что мама, что папа — оба очень сильные личности. Но когда выходишь замуж за человека творческого, ты как бы уже и не живешь своей жизнью, только его. Да так всегда бывает в семьях людей творческих профессий! Родители все делали вместе: работали, летали на показы, отдыхали. Мама постоянно была рядом. Семьи же строятся по-разному. В некоторых муж и жена и в отпуск ездят раздельно. Это не наш случай.
— Ваша мама часто шла на компромиссы? Или она отстаивала свою точку зрения?
— Когда-то отстаивала, когда-то нет. Разные ситуации бывали. Конечно, с творческим человеком всегда сложно жить, тем более папин знак зодиака — Весы, у него настроение менялось очень быстро: сегодня так, завтра по-другому. Но мама просто умела найти к нему подход. Она выбирала правильное время, нужное настроение. Слава Богу, у мамы с папой не было никаких скандалов, публичных разборок, это не про нас. Да, мы — известная семья, но в то же время мы не про хайп, который создают вокруг себя многие звезды. Так что у меня был перед глазами пример дружной, сплоченной семьи. А вы понимаете, как это важно! Я и свои отношения с мужем так же строю. Мне кажется, любую проблему можно решить, просто главное — слушать друг друга, разговаривать.
— Ваш папа производил впечатление человека спокойного, невозмутимого, с тихим голосом. А каким он был на самом деле?
— Тихим и спокойным я бы его не назвала, на самом деле он был жестким, но очень трудолюбивым, всегда знал свои цели. На работе его даже побаивались. Особенно по понедельникам, когда все приходили в офис расслабленными после выходных. Он мог и поругать. Для папы всегда было важно, чтобы к нему относились с уважением. Бывали неприятные случаи, кто-то его обижал, и тогда он просто переставал общаться с этим человеком, и помирить их было практически невозможно.
— Что могло его разозлить, вывести из себя?
— Когда что-то делалось не вовремя. Или какой-то проект не получился, или что-то не успевали. Особенно если речь шла о его коллекции. Когда поджимали сроки, обстановка накалялась.
— Что ваш папа больше всего ценил в людях?
— Он ценил дружбу, хорошее отношение к себе. Папа был добрым человеком, отзывчивым, веселым, с потрясающим чувством юмора. Дружил с совершенно разными людьми — от политиков до звезд шоу-бизнеса. На мою свадьбу мы пригласили 500 человек. И все друзья семьи! Папа умел со всеми найти общий язык. Он не мог отказать, когда его звали на юбилей, день рождения. Иногда их с мамой приглашали на три-четыре мероприятия в день. И если он пообещал, то они заезжали ко всем! Папа умер 2 мая. А незадолго до этого, 8 апреля, все видели его на дне рождения художника Никаса Сафронова, они тоже дружили. Папа просто не мог к нему не поехать. Но он тогда еще неплохо себя чувствовал.
— Такая преданность друзьям — ценное качество. А каким он был отцом? Находил время на то, чтобы погулять с дочкой в детстве, поиграть?
— Конечно, но времени было меньше, чем у других родителей. В те годы он только начал заниматься дизайном одежды. Когда я родилась в декабре 1990-го, папа не мог уделять сто процентов внимания семье. Он выстраивал бизнес, шел к своей мечте. Я тогда была маленькой девочкой. А когда уже стала постарше, у него на меня появилось больше времени, мы летали отдыхать, всегда старались ужинать вместе дома. Как обычная семья.
— У вас в переходном возрасте не было подросткового бунта, желания идти родителям наперекор?
— Мне кажется, родителям вообще повезло со мной. Да, меня воспитывали в строгости и, понятно, что-то разрешали, что-то — нет, но, в принципе, никаких проблем я не создавала. Не могу сказать, что я была отличницей в школе, но в целом училась хорошо. Что-то получалось лучше, что-то хуже. Просто у меня не математический склад ума, алгебра и геометрия шли сложнее. Я брала дополнительные уроки, занималась с репетиторами…
— Родители, наверное, гордились вами, когда вы поступили в МГУ, чтобы изучать историю искусства...
— Папа и выбрал это направление. Он сказал: «Такой хороший факультет, для девочки очень полезен, поступай туда». Я была самой младшей на курсе, пошла учиться в 16 лет, и из-за этого поначалу приходилось довольно сложно. Но я привыкла.
— Когда 10 лет назад вы познакомились с вашим будущим мужем Петром Максаковым, как быстро представили его родителям?
— Познакомились мы с Петром случайно, потом сходили вместе в кино, после этого просто сидели и болтали в машине около нашего дома, и вдруг неожиданно приехали родители. К Петру они отнеслись очень позитивно, папа знал его бабушку, актрису Людмилу Максакову. Но поскольку Петр учился и жил в Англии, я с ним никогда не пересекалась до этого. А вот когда он вернулся в Москву, тут мы и подружились. Папа очень Петю полюбил и сразу стал считать членом семьи.
— Ваша свадьба была пышной и красивой. Отец сделал вам два платья...
— Три. Мы вместе с папой продумали все детали, я сказала, что хочу украшения из жемчуга и подвенечные платья, как в старые царские времена. Папа вообще создал за свою жизнь очень много именно свадебных нарядов. В том числе для звезд, например для Татьяны Навки. Недавно мы устроили в Москве специальный показ. В эту коллекцию собрали его лучшие свадебные наряды. Нет, их никто не надевал. Их даже не пускали в продажу, они просто у нас хранились в архиве. Это уникальные вещи, такие вышивки уже никто не повторит.
— Галя, когда отец заболел, на вас легло много дел, связанных с модным домом.
— С 2016 года, с того момента, как у папы обнаружили опухоль, он почти год не работал. Лечился, но потом, когда появились силы, стал приезжать в офис — и на фотосъемки коллекции, и на показы. Я ему, в принципе, была не нужна в тот период. А в последнее время, год-два, все легло уже на наши плечи: и на меня, и на мужа. Мы постоянно решали разные вопросы с коллективом. На сегодняшний день в нашей команде работает около 25 человек.
— Вы с семьей сейчас живете и работаете в Дубае?
— Мы сначала четыре года жили в Гонконге, куда мужа отправили в длительную командировку. Петр работал в компании, которая занималась трейдингом. А потом мы переехали в Дубай. Дети ходят там в школу. Занятия идут на английском языке. Но также мы их отдали и в русскую школу, чтобы они не забывали родной язык. Дома мы разговариваем на русском, но все равно этого мало.
Папа очень любил внуков, проводил с ними время с большим удовольствием. Я, честно говоря, удивлялась, потому что я же росла одна в семье — девочка, а тут рождаются мальчики, один за другим. И сначала, конечно, непонятно: а что с ними делать? В куклы не поиграешь. Но потом, мне кажется, папа даже получал удовольствие от того, что пацаны вносили сумбур, бегали вокруг него. Он пытался за ними угнаться, не всегда получалось. Конечно, баловал, привозил им красивые костюмы. Они любили с дедушкой гулять на улице...
— Очень жаль, что ваш папа так рано ушел из жизни. В октябре ему бы исполнилось 60…
— В день юбилея папы в Арабских Эмиратах пройдет показ новой коллекции бренда Valentin Yudashkin. Мы получили приглашение принять участие в Неделе моды в Дубае. И так совпало, что прямо в папин день рождения, 14 октября, у нас состоится показ. А потом юбилейное дефиле, красивый перформанс мы сделаем отдельно в честь папы — в Москве. Это будет ретроспектива всех его вещей. Мы, конечно, станем следовать ДНК нашего модного дома, этот стиль обязательно останется во всех новых коллекциях. Для папы было важно в любом наряде подчеркнуть женственность. И мы не свернем с этого пути.
