За что обладательница букета самых престижных в мире кино премий получила неофициальный титул «самая ненавидимая актриса Голливуда»? И как Энн удалось избавиться от переживаний на этот счет?
— Энн, в фильме «8 подруг Оушена» вы сыграли роль известной актрисы, помешанной на славе, карьере и роскоши. И критики, и зрители сходятся во мнении, что вы там — лучшая! Не в обиду будет сказано Кейт Бланшетт, Сандре Буллок, Рианне и остальным звездным участницам этого проекта.
— Спасибо! Мне не пришлось готовиться к роли! (Смеется.) Потому что подготовку я прошла давным-давно. Я лишь думала, а что бы случилось со мной, если бы я еще в юности не поняла иллюзорность славы. Поверила бы в то, что такая жизнь, какую ведет моя героиня, и есть настоящая реальность. К счастью, меня подобная участь миновала.
— В этом фильме на площадке собралось рекордное количество звезд. Какая была атмосфера?
— Да, все прямо-таки мечтали о том, что мы будем устраивать кошачьи драки. Плести интриги, «покусывать» друг друга, ревновать, и может, даже кто-то с кем-то реально подерется! (Смеется.) Не дождались. Самые прекрасные воспоминания об этой работе связаны у меня как раз с тем, что нам дали возможность показать свои способности и продемонстрировать свои таланты, никого при этом не ущемляя. И еще. Мне часто приходится ставить на площадке невидимые миру барьеры. Между собой и коллегами, партнерами или партнершами. Это моя защитная реакция. Здесь же никакие барьеры не понадобились. Собрались не просто актрисы, а женщины-единомышленницы, готовые поделиться своим опытом и вместе окунуться в одну и ту же воду, не требуя для себя каких-то специальных привилегий.
— Это была ваша первая работа после рождения сына, правильно?
— Да. К сожалению, я довольно долго сбрасывала вес после родов. И чувствовала себя не очень комфортно. Но, к моему изумлению, это вовсе не стало проблемой! Режиссеру Гэри Россу очень нравилось, что в фильме играют восемь потрясающих женщин с самыми разными фигурами, цветом кожи и волос, и главное — самого разного размера! (Смеется.) Это придало картине жизни. Не могут же все девушки и женщины в мире быть одного роста и носить один и тот же размер бикини! Вот сколько есть разных типов женщин, столько их и должно быть в фильме. И наш режиссер именно так рассуждал. Каким же облегчением было это услышать! Недаром мы с моими коллегами прикладываем столько усилий в попытках изменить отношение к женщинам и детям, боремся с сексизмом, харассментом и всеми гадостями, происходящими в отношении женщин…
— Правда, что Кейт Бланшетт и Сандра Буллок требовали делать перерыв в съемках, чтобы вы могли сцедить молоко для своего сына?
— Правда! Еще как требовали. Первый раз, когда я поняла, что неожиданно пришло молоко, они просто обступили меня кружком, загородили, пока я занималась своим делом (уходить куда-то уже не было возможности, слишком поздно). И с тех пор мне всегда давали «тайм-аут» независимо от происходящего в это время на площадке. Ох, они такие классные тетки! (Смеется.) Простите! Прихожу как-то на съемки, а меня встречает Сандра Буллок со словами: «Привет, мамаша! Отлично выглядишь!» И я себя тут же начинаю и чувствовать отлично, несмотря на то что утром с трудом натянула джинсы на попу. А Кейт Бланшетт тут же добавляет: «Классные джинсы, Хэтауэй!» За ней Рианна подтягивается с комплиментами. Столько любви и понимания — нет, никогда я не испытывала подобного во время работы. Это было восхитительное ощущение!
— И все же возвращаясь к весу. Своей гневной отповедью тем, кто набросился на вас за то, что вы поправились, вы прямо-таки потрясли общественность. Это недавно было, уже после съемок «8 подруг Оушена».
— Знаете, я всего лишь хочу насладиться летом и не скрывать ни от кого, что я счастлива, в том числе счастлива в своем теле. И если кто-то считает, что я должна выглядеть иначе, или полагает, что я оскорбляю их тем фактом, что выгляжу непривычно для них, — это их проблемы. А вовсе не мои. У меня-то как раз проблем нет.
— Однако раньше вы реагировали иначе, за что вас многие буквально ненавидели… В прессе с завидной регулярностью появлялись статьи под заголовками «Почему Энн Хэтауэй — самая ненавидимая голливудская звезда?» или «За что мы ненавидим Энн Хэтауэй»…
— Да, это так. Двадцать девять дней в месяц я терпела, а на тридцатый позволяла себе срываться. И превращаться в настоящую стерву. Но ярость и злоба ни к чему хорошему не приводят. Моя цель в жизни не достигнуть абсолютного счастья. Моя цель — мир и душевный покой. И пускай меня будут считать скучной. Плевать. Я заинтересована в нормальной и честной жизни. Хотя прекрасно понимаю: стоит лишь разок побыть стервой, и, несмотря на ненависть публики, станешь желанной гостьей везде и всюду. Это ж сулит развлечение!
— Но вы подвергались нападкам, как никто иной. Еще до того, как получили «Оскар» в 2013 году за роль Фантины в мюзикле «Отверженные» — фильме, собравшем 450 миллионов долларов. Тогда вас считали незаслуженно награжденной, мол, слишком перебрали с эмоциями, слишком уж «старались»! А до этого вас ругали в 2011 году — после оскаровской церемонии, которую вы вели вместе с Джеймсом Франко. Церемония и правда получилась не самой удачной в истории, но вы уж точно сделали все что могли, и глупо было вешать на вас всех собак...
— Я действительно чувствовала себя чудовищно некомфортно, когда получала «Оскар» за роль в «Отверженных». Ненависть и неодобрение я полностью ощущала еще во время рекламной кампании этого фильма. И когда стояла на сцене со статуэткой, с трудом могла притворяться, что испытываю то, что должна в такой ситуации. Чувствовала себя глубоко несчастной. Я и правда чуть не свихнулась во время съемок «Отверженных». И никак не могла совладать со своими эмоциями. Стресс, депрессия — ужас что со мной творилось. А в тот день я умудрилась распереживаться из-за платья, что на мне было. Я думала: господи, да ведь люди за всю свою жизнь не зарабатывают столько денег! Единственное полезное, что мне дал этот опыт, — я поняла, что даже если кажется, что умираешь от стыда и смущения, в результате не умрешь. Останешься жива.
— Да уж. Вы не только остались живы, но и сыграли в весьма успешных фильмах у блестящих режиссеров, например, у Кристофера Нолана в «Интерстелларе» и у него же в картине «Темный рыцарь: Возрождение легенды». У Тима Бертона — Белую Королеву в «Алисе в Стране чудес». Да мало у кого такая разнообразная карьера… Что помогло вам справиться с депрессией? Успешный брак? Материнство?
— Материнство меня излечило. Как мой Джонни сможет быть в ладу с собой, если я, его мать, на это не способна? Если я буду чувствовать себя вечно беззащитной или, наоборот, изображать стерву? Я стараюсь не выказывать в присутствии сына негативные эмоции. Успокаиваюсь рядом с Джонни. И я стала больше, гораздо больше любить себя. И соответственно, тех, кто меня окружает. Иметь много любви в своем сердце очень полезно…
— А муж? Ваши коллеги-актрисы называют его идеальным мужчиной и самым ценным вашим достижением…
— И они правы. Адам сумел помочь мне почувствовать себя уютно и комфортно в этом мире. (Энн познакомилась с Адамом Шульманом, актером, продюсером и ювелиром, в 2008 году, поженились они в 2012-м. — Прим. ред.) В наши дни принято громко заявлять, что, мол, женщины самодостаточные существа и не нуждаются ни в ком. Но я нуждаюсь в своем муже. Его уникальная и совершенно необыкновенная любовь превратила меня в другого человека… Забавно, сейчас почему-то вспомнилось: когда я еще была подростком, мой отец, юрист, сказал: «Пообещай мне три вещи. Не делай тату до 23 лет. Не связывайся с мотоциклами (у нас в семье случилось несколько трагедий, связанных с этим средством передвижения) и никогда не лги». Я очень серьезно отнеслась тогда к папиным просьбам. И татуировку сделала только в 28 лет. Сейчас потихоньку занимаюсь продюсированием. Хочу сделать фильм о множественности понятия «правда». О том, насколько уместны суждения о человеке и его моральном уровне тех, кто никогда даже и представить себе не в состоянии, что это значит — быть этим человеком…
— Да уж, вам через многое пришлось пройти…
— Наверное, вспоминаете сейчас историю с моим другом Раффаэлло Фолльери? Я не обсуждаю эту тему, вы, конечно, понимаете. Но боюсь, вот это странное и, как мне кажется, совершенно несправедливое отношение к актрисе Энн Хэтауэй началось именно тогда… (Бойфренд Энн Хэтауэй Раффаэлло Фолльери, с кем она жила около четырех лет, оказался мошенником и попал в тюрьму. Тогда Хэтауэй отказалась публично клеймить его, за что получила множество неприятной критики и обвинений в том, что она, мол, была с ним чуть ли не в сговоре. Но в основном упрекали актрису как раз за то, что она ушла от него за две недели до ареста. — Прим. ред.)
— Есть у вас какая-то мечта?
— Хотела прыгнуть с парашютом. Но надо было сделать это до рождения ребенка. (Смеется.)
