«Я с ужасом представляла, что меньше чем через месяц мне придется входить в новый большой сложный проект. Боялась, что просто не справлюсь. Слишком высокие скорости для меня, я не успеваю реанимироваться. У Бондарчука слила всю свою кровь. Сам материал непростой, история не про погулять с мороженым», — рассказывает актриса.
— Елена, сегодня, когда проходит наше интервью, Всемирный день психического здоровья — идеальный момент, чтобы поговорить про вашу роль в сериале Федора Бондарчука «Псих», первая серия которого выйдет на платформе more.tv пятого ноября. Кого вы там играете?
— Подругу главного героя, которого, в свою очередь, играет Константин Богомолов. Вера — барышня сегодняшнего дня, которая за жизнь цепляется, готова и по головам проскочить. Но и не без стыда. Зачем мне была бы бессовестная героиня? Она придет к свету в финале, как и все женщины, которых я играла.
— Вы на интервью пришли в худи, на груди написано «Псих», а сзади — «Елена Лядова». Понятно, что у всей команды сериала такие. Видимо, это намек: каждый человек в чем-то псих. У каждого свои странности, увлечения, особенности.
— Это вы мне диагноз поставить хотите?
— Нет. Но кое-что меня впечатляет. В работе вы абсолютный фанатик.
— Да, но, мне кажется, фанатизм в работе — это норма. Выскребать из себя все по капле для роли — профессионализм. Психом я себя не назову, наоборот, назову супернормальной, здоровой. Хотя псих же себя никогда психом не признает, он всегда говорит: «Я нормальный». (Смеется.) Алкоголик тоже говорит: «Я непьющий». И наркоман заявляет, что у него нет проблем…
— А в обычной жизни вы какая?
— Своих тараканов держу в узде. Живу по нормативам. Маску вот сейчас надену. Хочется уберечь себя. У меня еще проект большой, дел полно. Болеть совсем неохота.
— Как вам с Владимиром (Владимир Вдовиченков, муж актрисы. — Прим. ред.) жилось на самоизоляции? В это время появилось огромное количество всяких онлайн-проектов. Понятно, что артистам трудно без зрителя и без работы, им нужно постоянно реализовываться. Но я не видела, чтобы вы участвовали в какой-то такой онлайн-истории.
— Мне не было интересно принимать в этом участие. Я вообще в карантин не испытала ничего, похожего на кризис. Наверное, суперзанятым актерам трудно было вынести период вынужденного простоя, они привыкли из аэропорта на вокзал. У меня-то все попроще и поспокойней. Я ощущала так: наконец-то все отвалили. И радовалась тому, что можно просыпаться без страха, потому что уровень ответственности накануне карантина уже зашкаливал: куча дел, миллион звонков и задач. И когда все присели на попу ровно, мне было приятно. Единственное, не хватало свободы перемещения. Приходилось гулять, воровато озираясь.
— В одном из интервью Владимир рассказывал, что ходил по квартире по многу километров, ему это заменяло спорт.
— Да, Володя ходил по квартире по пять километров спортивным шагом. В пределах собственных жилплощадей все занимались физкультурой. Вы же видели ролики: альпинисты по лестницам дома круги наворачивали — и не по пять километров, а побольше, с нагрузками, на время.
— А как вы поддерживали форму?
— У меня все давно стабилизировалось, я ничего не поддерживаю. Спорт — не моя стезя.
— Чем занимались? Учили китайский, пекли банановый хлеб, вышивали бисером?
— Эта общая волна — раз уж карантин, то вдруг скрытый талант наконец найдет свой выход, — немного и меня коснулась. Я даже заглянула на сайт художественных товаров. Но я молодец, что не потратила деньги на мольберты.
— Какие-нибудь кулинарные шедевры освоили?
— А кулинарные шедевры мы изучали с помощью службы доставки. Вообще, жизнь была не в тягость. Напрягал информационный фон, который создавали СМИ. Людей только пугали, сеяли страх и панику, и никто не успокаивал. Неизвестность пугает. Когда ты опросил какое-то количество знакомых, а ведь у каждого из них есть родственники, коллеги, товарищи, и никто не болен, а статистика прет и прет, — немного не понимаешь. Но прошло время, и именно сейчас я могу сказать, что многих моих знакомых и близких за лето коснулась эта история, а у кого-то в семьях даже были потери.
— Наверное, в свободное время посмотрели огромное количество фильмов?
— А чем еще заняться, если ты не гуляешь, не рисуешь и не поешь? Увидеть какие-то фильмы действительно была возможность, но надо сказать, это тоже утомительное дело —сколько можно сидеть у телевизора? Я посмотрела три сезона прекрасного сериала «Мир Дикого Запада». С учетом того, что я люблю фантастику, это самое яркое кино-, теле-, видеовпечатление за карантин. Давно у меня такого не было, чтобы запоем, взахлеб сидеть и смотреть по несколько серий. Сейчас хочу посмотреть «Довод» Нолана. Еще мы с Володей посмотрели много чего из классики. Трюффо — то, что раньше не успели. И я наконец впервые увидела «Амаркорд», а Володя — «Ночи Кабирии» Феллини. Я и своих родственников познакомила с этим фильмом. Мы делились с ними впечатлениями по телефону.
— Ваш младший брат Никита Лысенко сейчас учится в театральном училище имени Щепкина?
— Он окончил в этом году. С красным дипломом. Кое-как доучивались. И это ужасно для студентов и выпускников вузов, особенно театральных. У них же решалась судьба, показы в театрах могут быть организованы только для выпускников, берут только свежак! А в этом году театры не смотрели молодежь, им не нужны актеры, они не набирают в штат никого. Это можно понять, судьба у театров сейчас незавидная. Гастролей нет, многие отменили премьеры и так далее.
— У Никиты были дипломные спектакли?
— Были. Но весной не играли, доступ в институт был закрыт. Студенты не могли даже личные вещи из раздевалки забрать. Дипломы им выдали в учебной части. Каждый заходил по очереди: вот вам бумажка — удачи! Их фактически распустили. Диплом вообще-то всегда вручается при ректоре, в присутствии педагогов кафедры, а им, по-моему, секретарь выдавал. Конечно, ребята организовали выпускной, куда были приглашены родители, родственники, педагоги именно их курса. Ну хоть как-то отметили выпуск. Свои дипломы сложили в стопку, отдали педагогам, и те на банкете устроили «дубль два»: заново вручили дипломы — торжественно, поименно, уделяя каждому из выпускников хотя бы минуту времени, сказав приятные слова...
— Ваш брат написал о себе в актерской визитке, что он авантюрист. А выглядит как хороший домашний мальчик.
— Вот, нормальные качества настоящего актера. Обманывает. С ходу врет. (Смеется.) Конечно, он авантюрист. И очень легкий на подъем.
— И какие у него планы?
— Планы — гонять аэропланы. У всех планы в этом году были великие и далекоидущие, но… Пока Никита ходит на кастинги, снимается в рекламе. В общем, пытается как-то в эту жизнь войти. Они все — он и его однокурсники — в шоке, все в упадническом настроении. Но, возможно, в какой-нибудь театр все же получится показаться…
— А у вас самой нет желания пойти в труппу какого-нибудь театра? Вы же после института много лет служили в ТЮЗе…
— Нет, не хочется. Все же это какие-то рамки, зависимость. А мне нужна свобода. Свобода, равенство, братство. (Улыбается.) Поэтому я выбираю кинематограф.
— Какие у вас, кроме «Психа», в работе проекты?
— Снимаюсь в новом проекте Александра Дулерайна. Но не могу раскрыть ни сюжета, ни даже названия... Жду, когда покажут мой «Случайный кадр» — сериал на НТВ, где я играю следователя. Есть еще драма «Молоко птицы». У создателей картины были планы попасть на самые главные европейские фестивали, но не получилось. Какие-то фестивали не состоялись, какие-то перенеслись.
— Да, вот и наш «Кинотавр», на который вы, как и многие другие российские звезды, традиционно ездите, в этом году перенесли, он прошел только осенью.
— «Кинотавр» я очень люблю. Для меня он особенный: обычно этим фестивалем начинается лето, после него рабочий сезон закрывается, впереди отпуска. А в этом году вышло так, что «Кинотавр» в сентябре открыл новый сезон. Казалось бы, море, солнце, тело настроилось на отпуск. Но лето кончилось, и, прилетев из Сочи, на следующий день я была уже на съемочной площадке. Вообще, как только отменили ограничения, все вступили в работу, всем было не до отпуска. Люди думали о том, как им заработать, как не остаться без перспектив. Все кинокомпании ждали на низком старте запусков. Я сразу вступила в проект Федора. Снимали его в Москве и Долгопрудном. Вот такая география.
— Какая у Бондарчука атмосфера на площадке?
— Мышь у Федора не проскочит в смысле дисциплины, за что я ему очень благодарна, это важно в рабочем процессе. Бывает, на съемках приходится самой повышать голос, делать замечания, чтобы была тишина, необходимая для работы. А у Федора об этом думать совершенно не надо, все честь по чести. Каждый у него профессионал в команде, каждый занимается своим делом, и все на своих местах.
— Вашим главным партнером на площадке был Константин Богомолов. Говорят, он хороший артист, хотя, по большому счету, это первая его крупная роль в сериале.
— Костя по профессии режиссер, а по природе своей актер. Но он не занимался режиссурой на площадке у Бондарчука, как это делают многие другие режиссеры, которые пытаются в чужие проекты вносить свою лепту, забывая о том, что сейчас функция у них другая. Константин превратился в настоящего исполнителя. Мало того! Мне кажется, если бы на эту роль был утвержден просто артист по профессии, он задавал бы много лишних вопросов. И мог бы не туда повернуть историю. Думаю, Богомолов очень правильно понял контекст роли. Сейчас интересны антигерои. Сегодняшний герой не обязательно положительный товарищ, ведущий нас к свету. Он стал живым и нестандартным. Как у Тарантино в «Однажды в... Голливуде» Брэд Питт и Леонардо Ди Каприо. Если какое-то время назад мы бы сказали, что главный герой не имеет права на ошибку, на слабость, на некрасивый внешний вид и так далее, то сейчас все изменилось. Он может быть некрасивым, страшным, больным, жутким, наделать кучу ошибок. Мне кажется, что герой нашего времени именно такой… С Богомоловым вообще очень повезло. Костя с юмором, все время шутил, смеялся, надо мной подтрунивал...
— Какое у вас было ощущение, когда съемки в «Психе» закончились?
— Конечно, я устала. После каждого проекта устаю! И я с ужасом представляла, что меньше чем через месяц мне придется входить в новый большой сложный проект. Боялась, что просто не справлюсь. Слишком высокие скорости для меня, я не успеваю реанимироваться. У Бондарчука слила всю свою кровь. (Смеется.) Сам материал непростой, история не про погулять с мороженым. У нас название видали какое? «Псих»! Сложный проект, но он оставил приятное послевкусие от знакомства с новыми для меня людьми.
— «Псих» — работа Паулины Андреевой как сценариста. Какое у вас впечатление от сценария?
— Я не могу раскрывать сюжетную линию. Но сценарий реально свежий, с отличными темами и монологами. Иногда Паулина приезжала на площадку, мы что-то обсуждали. Она уже в процессе съемок дорабатывала сценарий, какие-то вещи сокращались, какие-то дописывались исходя из отснятого материала. История действительно классная. Многим героям нашего времени в кино не уделялось внимания, их упорно не замечали. А в «Психе» Паулина с любовью раскрыла их. И текст современный, нет там какой-то топорности, шаблонного представления о диалогах.
— На площадке вы работали с Мариной Александровой. Как-то мы с ней делали интервью, а после общались по поводу того, кому какие актрисы нравятся. Сошлись на том, что нам нравитесь вы.
— У нас была всего лишь одна совместная сцена небольшая. Буквально пару часов мы вместе на площадке поработали. Но я люблю Маришу просто как актрису, как представителя нашего кинематографа, как красивую женщину. Она такой драгоценный камень: красивая, умная, талантливая. Императрица. (Улыбается.)
— Вообще, кастинг прекрасный!
— Да, Федор классных актеров подобрал. С Розой Хайруллиной у нас было больше точек соприкосновения, мы работали вместе несколько дней. Надо сказать, что Роза здесь совсем необычная! Крутой образ! Саша Горчилин прекрасный. Очень рада знакомству с ним. Кстати, тут надо отдать должное Кириллу Серебренникову: он пополнил наш кинематограф парнями. Очень много талантливых, интересных, необычных, с другим мышлением, не заштампованных. Это чистые мотыльки творчества. Не клоны своих педагогов, а свободные люди. Современные.
— Вы так говорите, как будто это совершенно какая-то другая планета, как будто вы — другое поколение.
— А я другое поколение, и вы другое поколение. И было бы глупо не признавать этого. Моему брату 22, и это именно что другая планета. Они другие.
— В чем?
— Во всем. Другие желания, запросы. Они по-другому строят взаимоотношения. Например, девочки-восьмидесятницы, знакомясь с парнями, на второй день планировали свадьбу, а семидесятницы вообще в первый день. То есть еще до того, как он ее пригласил на танец, она сканировала: а понравится ли парень ее родителям? Сейчас эти контексты исчезли абсолютно. И, может быть, только на двенадцатом свидании кто-нибудь обратит на кого-то внимание всерьез и начнет, наконец, видеть партнера. Пойти с парнем в кино сейчас — это не про выбор спутника жизни, а про досуг. Вот и в профессии они немного другие.
— Что вы ощущаете, когда уходят люди из того поколения, другого? Например, человек, который сыграл такую важную роль в вашей судьбе, — Борис Клюев. Это ведь он вас остановил, когда вы шли забирать документы из института, потому что не прошли по конкурсу, и подсказал, что можно поступить платно.
— Та встреча решила мою судьбу, потому что я даже не знала про такой вариант. Печально очень, когда уходят знаковые люди из твоей жизни. Клюев классный! Мы его все очень любим! И он любил студентов. Борис Владимирович — прекрасный пример любви к жизни, к профессии, к женщинам, к еде, ко всему… На его занятиях очень многие студенты раскрывались. У него какая-то была своя особенная манера, свой способ избавления студентов от зажима. Если, например, для Риммы Гавриловны Солнцевой было нормальным унизить кого-нибудь, то Борис Владимирович Клюев чаще хвалил. Для многих это важная мотивация, когда тебя любят и хвалят. Плюс его упражнения на мастерстве отличались от тех, которые были, например, у Солнцевой. Если у нее мы подробно занимались какой-то конкретикой, все нитку в иголку вставляли, то у Клюева делали показы мод, ходили по подиуму. Это было счастье, кайф и радость! Другой способ подачи профессии. И мне посчастливилось, что каждый педагог по-своему с нами работал. Клюев и моим однокурсникам, и мне дал уверенность. Если иногда с мастерства Риммы Гавриловны уходишь униженным и оскорбленным, то вечером у Клюева ты расцветаешь, и павлиний хвост у тебя, и ты уже не такой плохой, и уже вроде не такой бесперспективный.
— А если бы вы сами были педагогом, вы бы как, как Римма Гавриловна, кожу сдирали или, как Клюев, любили и хвалили?
— Я бы скомпилировала. Опыт жизненный показывает, что это правильно. Потом, не всем подходит одинаковый метод, особенно в этой профессии. Актеры есть такие тонкие, звонкие, ранимые. Кому на пятку наступил, сразу ногу сломал, а кто и не заметил. Такая среда непростая. Иногда, конечно, жестко надо, но это не казарма. Ведь душа у актера должна радоваться, петь. Мы не солдаты, мы все-таки в среде каких-то дураков, развлекателей, а это другая кнопка…
— Лена, скажите, насколько вы амбициозный человек? У вас «ТЭФИ», три «Ники», два «Белых слона», три «Золотых орла». Для вас это важно?
— Это приятно. Очень приятно, особенно молодым актерам. Да вообще любому человеку приятно, когда его хвалят за труд. По-моему, система оценок у нас со школы в ДНК встроена, мы все хотим пятерки. Никому трояк неохота получать и им гордиться.
— Но на что вы могли бы пойти, чтобы получить роль мечты? Могли бы, например, за нее воевать?
— Ничего никогда не делала для того, чтобы роли получать. Меня приглашают, мне нравится, я работаю. Я не в бойцовском клубе. Воевать вообще ни за что не надо.
— А за мужчину?
— Даже за мужчину воевать не надо. Надо стремиться к миру. Миру — мир! (Смеется.)
