За короткий срок эта 23-летняя красотка из «Людей Икс» и «Голодных игр» умудрилась отобрать у Дженнифер Лопес ее фирменное имя Джей Ло, получить и потерять «Оскар» и заработать несколько десятков миллионов долларов.
Новая Джей Ло — самая модная и знаменитая сегодня голливудская актриса своего поколения, переплюнувшая по славе и заработкам даже Кристен Стюарт из вампирской саги «Сумерки».
Анекдоты и мифы о девушке плодятся и множатся со скоростью звука, она — непредсказуемая и взбалмошная. Вот на днях Дженнифер заявила, что не может найти свой «Оскар» (она его получила в этом году за роль в фильме «Мой парень — псих!»). Потеряла, и все тут. Может быть, найдется в ее родном доме в штате Кентукки. Но если и там его нет — значит, все. Это точно тянет на рекорд — в истории Голливуда такого еще не бывало.
На наше интервью по поводу выхода второй части блокбастера «Голодные игры: И вспыхнет пламя» по роману Сьюзен Коллинз (первый фильм собрал в прокате 700 миллионов долларов) Дженнифер явилась с новой прической. Она остригла свои длинные волосы и перекрасилась в блондинку. При том что ее героиня Китнисс Эвердин — брюнетка с длинными волосами и съемки следующего, третьего по счету фильма, состоящего из двух частей, в самом разгаре.
Так что это значит? Не назло ли режиссеру и продюсерам сотворила такое своевольная звезда? Есть мнение, что именно так. И режиссер сиквела «Голодных игр» Фрэнсис Лоуренс не скрывает — Дженнифер вполне могла сделать ему назло все что угодно. Устала от внимания и бешеной славы, сетует он. Естественно, мы ее первым делом об этом и спросили.
— Дженнифер, что это значит? Вы вслед за Дженнифер Энистон постриглись — а в вашей профессии актрисы, занятые в супербюджетных проектах, редко себе такое позволяют. Может быть, вы несчастны, с вами что-то случилось?
— Ну конечно, я решила свести с ума Фрэнсиса окончательно! Достать его по полной программе. (Смеется.) Да нет, нет. Попробую объяснить. Знаете, мне как-то еще в начале моей карьеры сказали, что я слишком толстая и неплохо было бы похудеть. Если не хочу быть уволенной из проекта. И даже показали для убедительности мои фото. Я ужасно расстроилась. До слез. Теперь они думают, что я переросла свои переживания. И больше меня такие вещи не могут расстроить. А вот и могут! Еще как могут! Да, я была тогда еще совсем ребенком, но рана-то в душе осталась. Пускай теперь кто-нибудь посмеет заикнуться о моем весе или формах, я тут же пошлю на все буквы алфавита. Я с тех пор слово «диета», даже шепотом произнесенное, слышать не могу. Сразу начинает тошнить! Не желаю голодать, чтобы кого-то осчастливить. Увольте. И ненавижу тех людей, кто издевается над женщинами в этом плане.
Да что там женщинами! В школе дети до смерти могут довести, если ты не похожа на модель — каких они по телику видят или в журналах. Надо мной, например, издевались в школе ужасно. В общем, я категорически против! Люди, прекратите третировать друг друга, называя кого-то жирным! Да не стоит даже один день голодать ради таких глупостей. Может, я так считаю потому, что люблю поесть? И правильно делаю. (Смеется.) Так же и с прической. Не знаю, чего ко мне все привязались. Мои волосы — что хочу, то и творю. Да они у меня пережженные все, еле живые, выпадать стали от всех манипуляций бесконечных на съемках. Вот я и решила их обрезать. Лучше буду парик носить, когда нужно. Меня это ничуть не смущает. Даже проще так. Я не люблю укладываться — у меня это плохо получается.
— Зато ваш партнер и возлюбленный вашей героини Китнисс Джош Хатчерсон сказал, что вы потрясающе целуетесь…
— Он тоже, зайка. Джош мне как брат. Я к нему отношусь как к своим старшим братьям. Вечно за них волнуюсь. А как не волноваться? Джош ведь, как я, ужасно смешливый и вечно хулиганит. В этот раз у нас было трио — я, Джош и Вуди Харрелсон. Всех доставали своими выходками и приколами. Но Вуди, конечно, вне конкуренции. Нам до него еще далеко. Хотя я горжусь, что научилась держать лицо, когда он шутит. Раньше раскалывалась и умирала от смеха. (Смеется.) С ним и до беды недалеко. Умеет с непроницаемым лицом такое вытворять, что не сразу и поймешь. А как он издевался надо мной из-за того случая, когда я чуть не упала, забираясь на сцену за своим «Оскаром», и потом от волнения какую-то чушь понесла!
На площадке «Игр...» с тех пор, стоило мне запутаться в словах, тут же говорил: «Может, тебе стоило бы своего «Оскара» им обратно сдать?» Как в воду глядел. Теперь вот не могу вспомнить, куда его дела…
— Говорят, не только Вуди над вами подшучивал во время съемок...
— Да, бывало. Появился у нас один актер, Джеффри Райт — я его и не видела раньше никогда. И однажды преподносит мне голубую коробочку от «Тиффани», знаете? Ну я прямо обалдела, как и любая девушка на моем месте. Развязываю ленточку, открываю коробочку, а оттуда кузнечики — целая куча — выскакивают прямо на меня! Ох и разозлилась же я на этого поганца!
— Да, с вами немало уже анекдотических вещей случалось — так или иначе войдете в историю Голливуда…
— Да, я ж еще не рассказывала, как впервые встретилась с режиссером «Голодных игр: И вспыхнет пламя» Фрэнсисом Лоуренсом. Короче, он пригласил меня в кафе утром — типа, позавтракаем вместе и заодно поговорим. Ну а я опоздала. Заблудилась. Не в то кафе сначала приехала. Короче, села наконец за столик к нему, голодная, принесли мне яичницу, он меня что-то спрашивает, я пытаюсь отвечать, а у меня прямо кусок яйца изо рта вываливается! (Смеется.) Меня часто ругают — даже сейчас, когда я уже вроде как крутая такая вся и знаменитая, — за плохое поведение. Мол, вести себя не умею в приличном обществе. После оскаровской церемонии все началось, конечно.
Тогда мне прямо сказали: «Нормальные люди выходят на сцену, и на них приятно смотреть. А ты трясешься, заикаешься и чушь несешь как последняя идиотка». Я им: «Но ведь я не нарочно! Просто чувствовала себя некомфортно, а в таких ситуациях люди часто тупят!» Можно подумать, я не хотела выглядеть достойно и элегантно на такой-то сцене… С другой стороны, я же не врач, который жизни спасает? Или пожарный? Чего уж так придираться…
— Кстати говоря, актер Фрэнсис Лоуренс (ваш однофамилец) выражал нам свое беспокойство. Он боится, что вы себя совершенно загоните физически и морально, так много снимаясь…
— Ага. Я буквально живу последние лет пять — года с 2008-го — на площадке.
Переезжаю с места на место. Кошмар какой-то. Но не могу отказаться. Впрочем, недавно нашла в себе силы... Прислали мне сценарий, я прямо слезами облилась, пока его читала. Так меня история тронула. Но, понимаете, не моя эта героиня! Я не смогу ее сыграть как нужно. А так хочется, чтобы фильм сняли и зрители его увидели. И даже точно знаю, кто эту героиню сыграет — Аманда Сайфрид. Так и вижу ее в этой роли. Взяла и позвонила кому нужно и прямо сказала: «Возьмите Аманду!» Уж не знаю, чем дело кончится. Знаете, пока что я не очень понимаю, что происходит. Мне вот Джоди Фостер — мы с ней подружились на съемках фильма «Бобер» с Мэлом Гибсоном, она режиссером была — наверное, правильно сказала: «Лет через двадцать оглянешься назад и только тогда поймешь, куда тебя карьера и жизнь завели».
— Ну а с личной жизнью тоже ведь не разгуляешься при таком плотном графике…
— Да, увы. Пожалуй, это самое неприятное. Ну невозможно, поймите, поддерживать нормальные отношения с парнем, если вы оба в разных концах света находитесь.
— С Николасом Холтом вы роман закрутили как раз потому, что вместе снимались в фильме «Люди Икс: Первый класс»? Но потом расстались и только этим летом — опять же на съемках продолжения «Людей Икс» — воссоединились вновь…
— Да, это было на съемках… Помню, даже реплики свои забывала, когда с Николасом в одной сцене снималась. Смотрела на него и думала: «Какой же он хорошенький! Сладенький прямо!» Ник — мой лучший друг. Бойфренд и он же лучший на свете друг.
Но я же говорю — нельзя крутить любовь на расстоянии. Это ужасно. Поэтому да, был у нас перерыв в отношениях… Из-за расстояний и разлуки. Я и с семьей почти не вижусь. Да еще от папарацци скрываться приходится. Ник англичанин, и больше всего я люблю с ним в Лондоне жить. Хоть и редко удается, но так здорово. Чтобы за мной там стали так же, как здесь, в Лос-Анджелесе, бегать, мне нужно что-то особенное отколоть, какой-то крутой номер выкинуть. В день бриллиантового юбилея королевы Елизаветы я над толпой возвышалась — Ник меня на плечи посадил, и все равно никто не обращал внимания, а я была счастлива. Ник добрый, хозяйственный — завтраки мне готовит, за свежими булочками и соком утром ходит. И главное — о, какое счастье — он не так еще страшно знаменит! Мне ведь знаете, что пытаются внушить? Мол, я должна встречаться только с мужчинами своего уровня!
С ума сойти! Что это вообще значит? «Мой уровень»! Какой такой уровень?
— Интересно, а в кого вы были влюблены в подростковом возрасте — вы же такая впечатлительная, наверняка бредили какой-нибудь знаменитостью?
— Точно! Джастином Тимберлейком! Еще когда он в группе «N’Sync» пел. Помню, купила диск и все слушала его и слушала, и гормоны так разыгрались, что меня чуть не вытошнило. (Смеется.) А теперь вот и меня, как и его тогда, юного совсем, на части поклонники разрывают. В обмороки падают. Я тут недавно своими глазами видела, как одна девчонка сознание потеряла во время нашей встречи со зрителями «Голодных игр…». Хорошо, я между двумя мужчинами сидела — Лиэмом Хемсвортом и Джошем Хатчерсоном, а то сама бы от ужаса свалилась.
Но я не хочу жаловаться. В моем возрасте иметь столько денег и такую работу... Велела даже своим друзьям — если стану жаловаться, сразу начинайте меня бить. (Смеется.)
— А правда, что вы роль Беллы Свон в «Сумерках» чуть было не увели из-под носа у Кристен Стюарт и теперь с ней вовсю соперничаете? Неудивительно — две актрисы примерно одного возраста, самые знаменитые нынче в Голливуде в этой возрастной категории, претендующие на главные роли в блокбастерах…
— Нас было человек пятьдесят. На пробах, я имею в виду. Ну выбрали тогда Кристен, и хорошо. А в «Голодных играх» выбрали меня. Я бы точно два таких тяжелых проекта не потянула. Не в смысле работы, а всей этой безумной суеты и шумихи вокруг.
Хотя и физически тоже было непросто. Только вчера вот буквально слышать стала нормально. Барабанные перепонки у меня чуть не лопнули, когда в воде приходилось по 12 часов торчать, а машины специальные на меня «волну» гнали. Хорошо хоть, вовремя успела дать знать, что мне плохо. Одно могу сказать — я много раз получала предложения определенного рода от немолодых мужчин, влиятельных в этом бизнесе. Режиссеров и продюсеров. Женатых в том числе. Но никогда бы не стала изменять своему бойфренду (Дженнифер намекает на историю, когда Кристен Стюарт изменила Роберту Пэттинсону с режиссером фильма «Белоснежка и охотник» Рупертом Сандерсом. — Прим. ред.).
— Почему вы решили в актрисы податься?
— У меня было тяжелое детство. В том смысле, что я не была самой умной и красивой в школе. И училась плохо. А это приводит к неуверенности и страхам. Словом, родителям даже пришлось лечить меня. К врачам ходила, лекарства пила. Но однажды в Нью-Йорке, тогда мне было 14 лет, прямо на улице меня заметил агент по подбору моделей. Чудеса, да и только. Но я почти не работала моделью. Меня взяли в сериал, и мы переехали с мамой в Лос-Анджелес. И я прямо расцвела. Мама звонит отцу и говорит: «Знаешь, мы, кажется, зря тратим деньги на ее лечение. По-моему, актерская работа нашей дочке пошла на пользу!» Мои родители ужасно забавные. У них потрясающее чувство юмора. И у братьев тоже. Это здорово, с одной стороны, а с другой — непросто.
Потому что юмор у нас у всех жесткий, можем так пошутить, что обидно становится. Вот я и говорю — тяжелое детство у меня было. (Смеется.)
— Интересно, а кем бы вы могли стать, если бы уже не стали актрисой?
— Ну, в детстве я мечтала быть врачом, нарожать детишек и жить в родном Кентукки. А сейчас думаю, наверное, лучше всего мне бы подошла работа горничной. Я, несмотря на свою безбашенность, очень аккуратная и люблю все по полочкам раскладывать, чистить, мыть. Помню, когда получила эту роль в «Голодных играх», поняла, что, как ни крути, начнется новая жизнь. И на нервной почве отдраила холодильник чуть ли не до дыр. Загадала: «Если отмою все, тогда в моей жизни ничего не изменится».
Трусила. Ну, вот уже много фильмов позади, заработана куча денег, а я не меняюсь. Если мой парень не выбросит грязную, замызганную губку на кухне, могу серьезно задуматься над своим к нему отношением! (Смеется.)
Лос-Анджелес
