«Когда меня утвердили в проект, решила поделиться этой новостью в соцсетях, написала: «Вот мчится герцогиня Романова на репетицию». И сразу пошли комментарии: «О, ты будешь сниматься с Томом Харди». А я до работы в «Острых козырьках» даже не знала, кто он такой, я не слежу за жизнью Голливуда», — рассказывает актриса Дина Корзун.
— Дина, в театре «Практика» с успехом идет очень необычный спектакль — «Как я пришла в сознание». Это ваша автобиография, не так ли?
— Сценарий многострадальный, он оттачивался и рождался на протяжении двух лет. Время поменялось, и очень хотелось вместе со зрителем искать ответы на важные, животрепещущие вопросы, которые волнуют почти каждого человека. И вот наступил 2020 год, ковид, всех закрыли по домам. Люди начали общаться в соцсетях, вести прямые эфиры. Я почувствовала, что нужно искать новые формы взаимодействия с публикой. Сначала думала провести прямой эфир, просто разговор на волнующую меня тему. Попросила мою подругу — продюсера и актрису Веронику Насальскую мне помочь. Она стала тем человеком, который меня слушает и задает вопросы. Мы наговорили семь с половиной часов аудио, потом перевели это в текстовый формат и получили объемный материал. Выбрали несколько историй, которые, как нам казалось, отвечают на вопросы, почему не нужно ничего бояться, как благодарить жизнь за испытания и проблемы, как менять страх на любовь, на доверие.
— Наверное, у вас была потребность таким образом проанализировать собственную жизнь?
— Жизнь свою я и до этого уже проанализировала, сделала выводы и укрепилась в сознании, что все для чего-то нужно, все не случайно и делает нас сильнее. Мне просто хотелось поделиться этим пониманием, поддержать людей, вдохновить. Вот такая, наверное, мотивация мною двигала.
— Для кого этот спектакль?
— Для людей, которым близок философский взгляд на жизнь, которые предпочитают не ныть, страдать, сожалеть, а спрашивать, для чего, допустим, эти испытания. В театр приходили и совсем молодые, и те, кому уже за 90 лет. Я спрашивала: «А кто вас пригласил?» Они говорили: «Мы просто услышали ваше интервью и купили билеты».
— Правда ли, что билеты были раскуплены через неделю после анонсирования спектакля?
— Раскупили, скорее всего, те, кто хотел и ждал со мной встречи, кому был нужен честный разговор. А затем, благодаря сарафанному радио, интерес к этому спектаклю только увеличивался. И вот позади уже октябрьские показы, на которые было не достать билетов. 25-го и 26 ноября я вновь сыграю «Как я пришла в сознание» в театре «Практика». Приглашаю всех читателей «7 Дней». Зал у нас небольшой, и поверьте, я вижу каждого из вас: глаза и эмоции. После спектакля обязательно пообщаюсь со всеми желающими. Для меня важно получать обратную связь, ведь зрители в зале тоже являются участниками постановки. Мы проживаем эмоции вместе.
— Ваш супруг Луи (бельгийский музыкант и композитор Луи Франк. — Прим. ред.) участвовал в постановке и взаимодействовал с вами на сцене. Но вы перестроили спектакль и убрали Луи. Почему?
— Луи пришлось вывести из спектакля, но, я надеюсь, ненадолго. У него сейчас плотный график работы, ему нужно было уехать, так сложились обстоятельства. Луи записал все фонограммы, есть полное ощущение его присутствия на сцене. Но есть сцены, в которых он играл, а теперь я там буду одна. Мы уже сыграли эту версию в сентябре и октябре, и те, кто видел спектакль раньше, сказали, что он не особенно потерял. Конечно, когда Луи выходил на сцену, это смотрелось и круто, и неожиданно, и ярко. Но нам удалось найти форму, чтобы не потерять в качестве.
— Легко ли работать с мужем, нет ли усталости — и дома, и на работе вместе?
— Вы знаете, нет, совершенно не трудно, очень радостно, интересно. Мы 28 лет уже вместе, и недавно удивлялись, что такое ощущение, как будто вчера познакомились. Мы близкие по духу люди, поэтому нам хорошо вдвоем. И вообще, с возрастом научились идти на компромисс. Если, допустим, это мой проект, то Луи старается максимально помочь. Он пишет музыку, советует, долго, внимательно слушает. Мы и с детьми любим проводить время вместе. Как-то нам в этом смысле везет. Все, что мы вкладываем в семью, друг в друга, возвращается большой радостью и удовольствием.
— В анонсе спектакля вы представлены как звезда культового фильма Валерия Тодоровского «Страна глухих». Считаете этот фильм своей лучшей актерской работой?
— Да, несомненно, «Страна глухих» — моя визитная карточка. Казалось бы, опыт и мастерство набираются постепенно, а у меня очень успешным получился именно кинодебют, за что я благодарна учителям Школы-студии МХАТ. Думаю, вся слава и заслуги принадлежат им. Значит, меня хорошо научили. И конечно, благодарность режиссеру фильма за предоставленную возможность и всем моим партнерам за поддержку.
— Вы много лет прожили за границей, снимались в зарубежных фильмах и играли в театре. Работа на Западе сильно отличается от работы в России?
— Нет, не сильно. Все очень похоже: режиссер — главный, продюсеры все решают, актеру нужно очень сильно постараться, чтобы к нему прислушивались и он мог выбирать роли. Это правило работает здесь и там. У западных коллег, может быть, можно перенять рабочую этику и пунктуальность.
— Однажды вы сказали: «Никогда не ставила перед собой цели сделать блистательную карьеру в Голливуде». Почему? У вас же получалось, были и хорошие роли…
— Я быстро догадалась, после первой работы в Голливуде, чего это будет стоить. Слишком высока цена, и я посчитала, что мне это совершенно не нужно. Я снималась только там, где действительно ценили меня как профессионала. Я даже в России никогда не строила карьеру, а просто работала в свое удовольствие, ради радости и счастья.
— Как вы попали в Голливуд?
— В западный кинематограф мне открыл дверь все тот же фильм «Страна глухих», который был показан на нескольких кинофестивалях в Европе. Картину увидел Павел Павликовский, британский режиссер с польскими корнями, и пригласил сниматься в свой фильм «Последнее пристанище». Он понял, почувствовал, что я смогу сыграть интересно. Работа с ним была необычной, потому что не было сценария, только синопсис. Мы репетировали, а потом писали текст. После каждой импровизации за нами записывал сценарист, и потом это снимали. В итоге я получила множество призов на разных международных фестивалях. Потом американский режиссер Айра Сакс пригласил сниматься в картину «Сорок оттенков грусти», я играла русскую женщину.
Для этого фильма сбросила, кажется, около десяти килограммов. Моя героиня должна была быть модельного вида, «трофейная» жена музыкального продюсера. Съемки проходили в штате Теннесси, на реке Миссисипи. Это был очень интересный опыт. После удачной работы меня пригласили в Нью-Йорк, познакомиться с продюсером и режиссером Сидни Поллаком и режиссером Энтони Мингеллой. Они предложили мне роль в фильме «Вторжение». Но я отказалась сниматься, сказав, что похожую роль сыграла в фильме «Последнее пристанище». Пожалела ли я? Нет, не пожалела. Потом я снималась в фильме «Замерзшие души». Моим партнером стал Пол Джаматти, было интересно и приятно с ним работать. После этого я еще снималась в международных проектах во Франции, Грузии, Англии.
— Вы сыграли и в культовом сериале «Острые козырьки». Расскажите об этом опыте.
— Перед съемками я встретилась со всей командой (режиссер, продюсеры, артисты) в презентационном зале в гостинице для читки. Конечно, немножко волновалась, сидела, понимала, что сейчас дойдет до меня и мне нужно будет читать на весь зал, чтобы все слышали, без микрофона. Я успокоила свои прыгающие мысли соображением, что меня никто не будет оценивать. Раз меня пригласили, значит, все в порядке, я играю эту роль. И вообще, у меня закалка Московского Художественного академического театра: раньше всегда играли без микрофонов. У нас были замечательные педагоги — Алла Борисовна Покровская, Роман Козак, Дмитрий и Марина Брусникины. Я выходила на сцену, когда Евгений Евстигнеев и Иннокентий Смоктуновский еще играли в спектаклях. У меня как бы эстафетная палочка от великой школы, и это дает ощущение защиты. И я начала читать свой текст, пусть с русским акцентом, но на низком регистре, с посылом.
Во время читки почувствовала, что ко мне приковано внимание всех присутствующих. Приятно быть представителем и защитником русской театральной школы. Жаль, что роль не очень красивая. «Почему русских так нелицеприятно показывают?» Я с этим замечанием согласна. Наверное, никогда русские не будут играть героев в западных фильмах. Что в принципе и понятно — у них достаточно своих «хороших парней». В большинстве случаев «русский» — необычный персонаж и очень интересен с актерской точки зрения. Но, как правило, он грубый, иногда наглый или связан с криминалом — к сожалению, это шаблонное восприятие. Давайте будем честны, в отечественном кинематографе образ «американца» тоже показан не с героической точки зрения. Так получилось, что я попала в этот крупный международный проект. Пожалела ли я? Нет. Работа была очень интересной, команда — профессиональной, а результат — достойным.
— Как вам работалось на площадке с Киллианом Мерфи и Томом Харди?
— Они оказались очень приятными людьми. Признаюсь, до съемок в «Козырьках...» я не знала ни кто такой Киллиан, ни кто такой Том, потому что не слежу за жизнью Голливуда. Я просто работаю актрисой, читаю сценарии и делаю свою работу. Когда меня утвердили в проект, решила поделиться этой новостью в соцсетях, написала: «Вот мчится герцогиня Романова на репетицию». И сразу пошли комментарии: «О, ты будешь сниматься с Томом Харди». Я не обратила на это внимания. Потом были съемки. Был какой-то Том, очень приятный молодой человек, который сидел в соседнем кресле на гриме, он по секрету признался, что всю ночь качал новорожденного ребенка и не выучил текст. Текст мы быстро выучили. А потом, когда друзья спрашивали, снималась ли я с Томом Харди, я говорила: «Нет, не знаю, думаю, что нет». Мне кажется, я его перепутала с Томом Хэнксом. А потом, когда уже фильм вышел и все говорили: «Боже мой, как вам повезло!» — тут я поняла, с кем снималась. (Улыбается.)
— Что стало причиной возвращения в Россию?
— Мы переехали в Россию во время ковида. Это была, наверное, середина 2020 года, когда я почувствовала, что очень хочется на родину. Во-первых, моя мама заболела. Все оказалось закрыто, я не могла вылететь и поддержать ее, решала все на расстоянии. Во-вторых, в России ковидные меры были гораздо более человечные, чем, например, в Швейцарии. И я поняла, что хочу в свою страну. Я всегда любила и ценила Россию. Нельзя даже сказать, что я «уехала жить в Лондон», поскольку половину времени находилась в России: играла спектакли, часто снималась в кино, была непосредственно вовлечена тогда в дела фонда «Подари жизнь». Да и стоит отметить, что предыдущие десять лет мы с супругом жили в Москве.
— Как ваши дети, Итала и София, пережили переезд?
— Признаюсь, мы довольно часто меняли место жительства, дома. Жили в Англии, потом в Швейцарии. На момент переезда девочкам было 11 и 12 лет — тот возраст, когда можно поменять жизнь легко. Ну и на фоне того, что мы уже много раз переезжали, это было как еще одно захватывающее путешествие.
— Что их удивило в России?
— Помню, они отметили, что здесь дружат и девочки, и мальчики. В прежних школах было по-другому. Еще в западных школах дети делятся на группы: есть популярные и непопулярные дети. А в их нынешней школе такого нет. Возможно нам просто повезло, но весь класс дружит, и это очень понравилось моим девчонкам.
— У ваших детей, сына и дочерей, большая разница возрасте. Говорят, совсем не одно и то же — родить в 20 или родить почти в 40…
— Жизнь не проходит даром, и 20 лет серьезно меняют человека, не только его внешность, но и внутренний образ. Мне было даже не 20, а 19 лет, когда я родила старшего сына, Тимура. Что я тогда умела, что понимала в жизни? Сын у меня вырос замечательный, не пьет и не курит, альпинист, работает инструктором по скалолазанию. У него замечательная девушка. Я ими очень горжусь. А девочки мои родились у меня, как будто уже у другого человека, я изменилась. И я учу их как бы с высоты жизненного опыта, делюсь тем, что считаю важным, главным. А в моей жизни самым главным в результате этих 20 лет стало то, что теперь вся моя вертикаль ценностей строится на понимании, что мир — божественный. Мне гораздо проще принимать сложности, испытания, трудности, проблемы, предательство. Все в нашей жизни не случайно, и нужно отдавать себе отчет, кого благодарить за все.
— Вы о чем-нибудь жалеете? Хотели бы изменить что-то в вашей жизни?
— Нет. Я пришла к пониманию, что все взаимосвязано и абсолютно не случайно, что жизнь, Вселенная, Бог ведут каждого человека к какой-то трансформации, к глубокому пониманию смысла, себя, своего предназначения. И если вытащить какой-то один факт из биографии, или встречу с какими-то людьми, или какое-то несчастье, которое стало поворотным моментом, потерю, предательство, мы бы не стали тем, кем стали. Но я не фаталист. Я очень даже понимаю, что каждая наша мысль, слово, поступок меняют нас и становятся точкой, оттолкнувшись от которой мы летим, как бильярдный шар, в каком-то новом направлении до следующего столкновения с реальностью.
— Дина, когда вы в последний раз были счастливы? Счастливы на сто процентов, абсолютно, всепоглощающе?
— Абсолютно счастлива я была в храме. Мне важен контакт с Богом, с этой невидимой силой, которая называется, может быть, совесть, интуиция. Внутри нашего сердца звучит голос. Это что-то необыкновенное, как будто прикосновение к чему-то очень доброму и светлому. Я люблю свою семью, детей, и, когда мы собираемся все вместе, разговариваем и хохочем, меня охватывает именно такое всепоглощающее счастье.
