Наша уникальная встреча с Брэдом Питтом очень походила на тайную операцию, когда секретный агент приезжает на конспиративную квартиру, предварительно тщательно запутывая следы. Его пресс-агент в последний момент подтвердила время и шепотом назначила место «явки», велев ничего никому об этом не говорить...
Самая знаменитая пара в мире — неиссякаемый источник для кричащих заголовков. А Брэд Питт (вместе с Анджелиной или порознь) — постоянный объект для охоты папарацци, не спускающих с него глаз ни днем ни ночью.
А если учесть, что у них шестеро детей, то нетрудно представить, каково приходится каждому из участников этого союза. Неудивительно, что и с самого начала минувшего Каннского фестиваля разговоров на тему «Бранжелина» было ничуть не меньше, чем дискуссий о самых серьезных кинопремьерах. Бесконечные гадания и слухи — Питт приехал в Канн один, нет, их видели вместе, нет, Анджелина не появится даже на премьере фильма Тарантино, где он играет... Брэд несчастен и поэтому пьет, в то время как безутешная Джоли сидит в их французском поместье с детьми. Наконец, вздох облегчения — папарацци удалось засечь пару (без детей) неподалеку от Канна мирно поглощающими обед в уютном ресторанчике.
А потом состоялась и премьера, где Питт и Джоли выглядели чертовски счастливыми. Что, впрочем, лишь послужило пищей для новых сплетен и домыслов — мол, все-таки в ее лице было какое-то напряжение, а его рука как-то неубедительно обнимала ее за талию...
В машине, которую для нас подали к черному ходу одного из отелей на Круазетт, стекла были темные, как и очки некоторых сопровождающих лиц. Куда едем — неизвестно. Наконец лимузин останавливается около небольшой и на вид совсем не шикарной гостиницы в старой части Антиба. Неужели он здесь живет? В холле становится понятно, что отель только с виду скромный. Дальше долгое ожидание. Когда появится «агент», то есть Питт, явно никто не знает. Но вот в небольшую комнату, где сервирован стол с кофе и апельсиновым соком, внезапно входит звезда.
Брэд весь в черном — черные брюки, черная рубашка навыпуск. Что-то среднее между лихим гангстером и элегантным модником. Вежлив. Голубые глаза сощурены, как от яркого света. Просит извинения за опоздание и за то, что будет пить кофе («Мне сейчас никак не обойтись без этого напитка!»). С нескрываемым удовольствием пьет черный кофе, с неменьшим удовольствием запивая его апельсиновым соком. Накануне была премьера фильма Тарантино «Бесславные ублюдки» — а в Канне не принято рано заканчивать вечеринки в честь подобных премьер.
— Брэд, у вас действительно проблемы в семейной жизни? Здесь ведь только об этом говорят, уж простите, но я не могу не задать вам этот вопрос...
— (С самым серьезным и озабоченным видом.) О да! У нас все ужасно! (Смеется.) Знаете, мы с Анджелиной во всем этом феномене, которым якобы является наша жизнь, как-то сами-то не участвуем. Все это развивается само по себе, раскручивается, снова закручивается... Когда я был моложе, признаюсь, принимал близко к сердцу все россказни о своей персоне. Мне казалось это ужасной несправедливостью. А сейчас — другое дело. Совершенно не обращаю внимания на то, что вокруг меня творится. Хотя по-прежнему не укладывается в голове, как мужчина или женщина — я имею в виду некоторых представителей вашей профессии — могут так запросто сесть и сочинить бредовую историю о чужой жизни, сфабриковать миф о людях, которых они совсем не знают. Но это вовсе не значит, что из-за этого нам с Анджелиной неприятно появляться на красных дорожках.
Почему? Это всегда здорово и весело, и большинство людей — мы это знаем — прекрасно к нам относятся.
— Вы, наверное, можете себе позволить все в Голливуде — и роли самому выбирать, и режиссеров...
— Только до определенного предела. Режиссеры, с которыми я лично хочу работать, обычно обладают своим, и очень особым, мнением, взглядом на искусство кино, своим вкусом и видением мира. А с другими мне просто неинтересно иметь дело. Так что не стоит преувеличивать мое могущество. Это просто часть сложившегося обо мне мифа.
— Тарантино говорит, что давно мечтал с вами поработать, и вы, по его словам, тоже, да все как-то ваши дорожки не пересекались… — Это правда.
Но однажды он приехал в гости на обед в наш с Анджелиной дом здесь во Франции, в Провансе, — мы его тогда только что купили. И так мы хорошо с ним посидели, что утром я с ужасом обнаружил на полу огромное количество пустых бутылок из-под вина. И вспомнил только одно — что я согласился играть в его фильме «Бесславные ублюдки» главного ублюдка, возглавляющего группу борцов с нацистами. Причем методы у этих ребят бескомпромиссные, в частности они с немцев скальпы снимают. А через шесть недель я уже был в полном обмундировании лейтенанта Алдо Райне, своего героя.
— Мало того что роль у Тарантино, да еще фильм про Вторую мировую войну — тема достаточно непростая, хотя, естественно, Квентин не собирался снимать по-настоящему серьезное и трагическое кино. Как вы готовились к роли?
Тем более что вашими партнерами были в основном европейские актеры, прежде всего немцы...
— Тарантино сам все готовит. Он столько всего готовит, что дай бог все это освоить. В том числе предысторию каждого героя со всеми мельчайшими деталями, можно сказать, сочиняет приквел персонажа. Остается только слушать и повторять за ним. Он отводит актера в сторонку и долго с ним беседует, времени не жалеет, может прямо во время эпизода остановить весь процесс, взять актера и несколько часов с ним разговаривать. Невероятно. Редко кто из режиссеров так работает. Он сам актер и потому нас хорошо понимает. Правда, импровизировать не приходится – слишком хорош у него сценарий, все так плотно пригнано, что не вставишь свои актерские штучки просто так. Что касается других фильмов...
Нужно вспомнить, как я готовился... Нет, сегодня у меня что-то плоховато с памятью. (Смеется.)
— Скажите, а бородку вы такую французистую по просьбе Тарантино отрастили?
— Нет! (Смеется.) По просьбе режиссера Уэса Андерсона. Я у него во Франции снимался в двух рекламных роликах, и он решил, что мне пойдет такая. Сразу же, как закончились эти съемки, я переехал в Берлин к Тарантино, и он мне ничего не сказал типа «посмотри на себя в зеркало!». Значит, я выглядел достаточно паршиво для него. (Смеется.) Вот и хожу теперь с этой бородкой. Привык. Тяжело, знаете, иногда быть актером. Иногда даже не находится стула, где можно присесть. Правда, бывает, что кофе приносят чуть ли не каждые пять минут. (Смеется.) А на съемках у Тарантино меня, то есть мою фотографию, два раза вывешивали на «доске почета».
В пропагандистских целях. Одному актеру поручили фотографировать тайком тех, кто засыпал во время съемочного дня — где попало на съемочной площадке. Ну и меня два раза застукали, и потом все любовались моей спящей физиономией. (Смеется.) Вообще же я не большой мастер анализировать свои роли и фильмы.
— Интересно, а какое кино вы дома смотрите?
— В основном анимацию. Мультфильмы. У меня же шестеро детей, что я могу еще дома смотреть?
— А сами вместе с Анджелиной не хотите в фильме для детей сняться?
— Да нет, как-то не думали об этом.
Дети нас и так достаточно часто видят по телевизору и особенно на обложках печатных изданий. Надо сказать, они так привыкли, что даже удивляются, если в издании есть наши фотографии, а на обложке нас нет. Странно им как-то становится. Нет, сплетни они, разумеется, не читают, но объяснять им, чем их родители отличаются от других родителей, приходится. И мы до сих пор в процессе выработки наиболее разумных и правильных объяснений. Стараемся прежде всего объяснить им, чем занимаемся и в чем суть актерской профессии. Во всяком случае, они не удивляются, когда видят нас по телевизору или, оказавшись на улице, первым делом встречают папарацци с камерой.
— Думаете, ваши дети смогут жить нормальной жизнью? Недавно я читала, что всякий раз, когда вы приходите забирать Мэддокса из школы в Нью-Йорке, вас разве что не на части разрывают поклонницы…
— Ну да…
Поэтому мы в частности так любим наше поместье в Провансе, где никто не может помешать нам провести время в тишине и покое в семейном кругу. Вообще мы с Энджи здорово поднаторели в умении всегда и при любых обстоятельствах выкраивать время для детей и себя лично. Я считаю, что возможность побыть вдвоем очень важна для отношений между мужчиной и женщиной. Только не спрашивайте, как нам с Анджелиной это удается и куда мы скрываемся, — это секрет фирмы! (Смеется.)
— Неужели в вашем доме при таком количестве детей можно побыть в тишине?
— Нет, что вы! О тишине не может быть и речи! И не высыпаемся мы хронически — даже и не помню, когда последний раз удавалось выспаться как следует.
Утром почти все дети оказываются у нас в кровати и устраивают в ней страшный беспорядок. У нас очень широкая кровать в спальне, но места все равно не хватает. Но я не представляю себе свою жизнь без детей. Они такие разные, такие живые, любознательные, смешные — я никогда не встречал более смешных созданий за всю свою жизнь. Не очень, правда, послушные. Зато гордятся друг другом, гордятся своим происхождением — я имею в виду Мэддокса, Захару и Пакса, тех, кого мы усыновили. Каждый из них знает, откуда он родом, и уважает культуру и традиции своей страны, а братья и сестры разделяют эту гордость. Надо признаться, порядок они не слишком любят, умудряются за пять минут превратить идеально чистую комнату или гостиничный номер в сплошной хаос.
Так что я в совершенстве овладел искусством поиска нужных (особенно своих) вещей в этом хаосе. Главное — постараться зафиксировать в памяти, где что оставил и куда положил. Но в нашем доме наравне с хаосом и шумом много веселья и радости.
— Анджелина уверяла меня во время нашей с ней беседы, что дети обожают путешествовать и нисколько не страдают от постоянных перемещений...
— Потому что везде интересно по-своему. Не только дети, но и мы сами всегда находим что-то новое во время любого путешествия. Новые ощущения приносят удовольствие и развивают кругозор. Во многом поэтому у детей уже сейчас довольно широкий взгляд на мир и все, что в нем происходит, они не зациклены только на чем-то своем, как большинство людей.
И мы гордимся и счастливы, что можем дать им такую возможность — вырасти людьми, имеющими свою точку зрения на события, происходящие не только рядом с их домом, но и во всем мире. Хотя, конечно, сборы требуют невероятной организации. Иногда кажется, что невозможно все предусмотреть, ничего не забыть, всех собрать и так далее. Но оно того стоит. Иногда выбираемся в Миссури, где до сих пор живет большинство моих родных. А как же не показывать старикам их внуков — да они меня убьют!
— Тем не менее скажите, вам не бывает иногда странно, что еще несколько лет тому назад у вас не было ни одного ребенка, а сейчас — шестеро?
— Со стороны это может казаться немного экстремальным, но для меня абсолютно естественно.
Я всегда хотел иметь много детей и ни за что не променяю свою нынешнюю жизнь на что-то другое. Уверен, что все со мной случившееся — единственно правильный и верный для меня путь. Живу так, как хочу и как должен, понимаете? Это потрясающее счастье — иметь своих биологических детей, но быть отцом, обеспечивать семью и кров для детей, которые не являются твоими биологически, — невероятная честь. Для меня нет абсолютно никакой разницы между ними. Они все для меня родные независимо от крови. А я для них для всех просто отец. Мы с Энджи воспринимаем создание такой семьи во многом как эгоистический поступок, потому что слишком много от этого получаем. Награда невероятно значительнее, чем все наши труды, вместе взятые.
— И подгузники Брэд Питт, признанный секс-символ, кумир миллионов женщин всех возрастов и национальностей, малышам сам меняет?
— Еще как! Причем очень быстро. Я вывел специальный закон — чем быстрее сумеешь это сделать, тем лучше ребенок себя ощущает. Так что могу гордиться своими навыками. Вообще же, будучи отцом шестерых детей, просто нельзя себе позволить делать что-то медленно. Когда я не занят работой, то мой обычный день проходит по одному стандарту: рано встаю, готовлю завтрак, одеваю детей, помогаю им чистить зубы и отвожу старших в школу. Не могу себе больше позволить веселиться до утра — вот, пожалуй, разве что здесь во время Каннского фестиваля в виде исключения из правил. Обычно я в семь вечера уже дома. Тусовочный образ жизни позади, но я ничуть об этом не жалею.
— Вы совсем не стремитесь и к участию в блокбастерах, что довольно редко для звезды такого масштаба...
— Потому что люблю экстрим!
(Смеется.) И стараюсь не упускать малейшей возможности поучаствовать в чем-то новом и интересном. Вот роль в фильме Тарантино — идеальный выбор для меня. Но в будущем я вообще собираюсь играть как можно реже. Актерство — удел молодых парней. Для немолодых актеров не так-то уж много по-настоящему интересных ролей. С возрастом вообще становится меньше доступных занятий. Но мы все стареем — от этого никуда не деться. Мне же повезло — будет чем заняться: семья, благотворительные проекты, архитектура, продюсерство. Я считаю себя счастливчиком — сколько актеров во всем мире ничуть не хуже или гораздо лучше меня никуда не пробиваются или работают, но остаются в тени, не могут себе позволить то, что получилось у меня.
Возьмите хоть этого потрясающего немецкого актера Кристофа Вальца. Тарантино, пока его не нашел, не хотел снимать фильм. А ведь его было сложно найти именно потому, что он не был знаменит, хотя всю жизнь работал актером. Просто не повезло, хотя он абсолютно гениальный артист, да еще и полиглот. А мне вот — и почему, я толком не знаю — повезло пробиться.
— Рассуждаете, словно вам не 45 лет, а все 60... Неужели больше не мечтаете о какой-то грандиозной роли, «Оскаре»?
— Я совсем не переживаю из-за того, что старею. Ни за что не променяю свою мудрость на молодость.
Я не боюсь стареть, мне этот процесс даже нравится. К тому же я вполне доволен своей актерской карьерой. Моя жизнь в кино была очень веселой и свободной. Прекрасное время. А так — почему же не мечтаю? Конечно, у меня есть мечты, но дайте мне их сначала осуществить, тогда и поговорим об этом. В «оскаровские» же игры я, честно говоря, не игрок. Это не мое.
— Именно поэтому с таким энтузиазмом занимаетесь продюсерской деятельностью? Недаром ваша компания называется «План Б» — этакий вариант отхода на заранее выбранные позиции.
— Моя компания, честно сказать, — порождение печального события, моего развода с Дженнифер Анистон. Тогда, в 2005 году, мы расстались, и только что созданную компанию Джен оставила мне.
Что же до названия, просто в тот момент ничего более креативного в голову не пришло. Мне нравится быть продюсером тех проектов, в которых для меня как актера роли-то и нет. Я выступаю как любитель кино и хороших историй, которые должны быть основой качественного и интересного фильма. Фильма, который я бы хотел иметь в своей домашней видеотеке.
— А как продвигается строительство домов в Новом Орлеане для семей, пострадавших от урагана «Катрина» (Питт был организатором этого благотворительного проекта и сразу же вложил в него 5 миллионов долларов. — Прим. ред.)?
— Проект превзошел все мои ожидания! К концу года будут построены 100 новых домов. Несколько семей уже переехало — те, кто потерял не только крышу над головой, но и своих близких.
Мы наняли самые лучшие архитектурные фирмы в мире, которые боролись за создание проекта самого экологичного, комфортного дома — на одну или несколько семей. В результате наш квартал станет самым «зеленым» и экологически безупречным если не в мире, то уж точно в Америке. Люди, например, платят всего 8—12 долларов в месяц за электричество благодаря солнечным батареям. А для малоимущих это невероятная экономия, меняющая в корне их бюджет. Использование экологических технологий сейчас просто необходимо. Я очень доволен и хочу поблагодарить всех, кто принимает в нашем проекте участие.
— А сами вы успеваете заниматься вашей любимой архитектурой?
— В основном домашним дизайном. На мне контроль над перепланировкой нашего дома во Франции, я сам придумываю мебель, ее изготовят по моим рисункам и чертежам.
Раньше, когда у меня не было детей, я покупал или придумывал дизайн мебели исходя из ее формы, модели, словом, из своих дизайнерских вкусов. А теперь прежде всего обращаю внимание на отсутствие острых углов и прочность — чтобы дети, резвясь, ничего не могли разбить, сломать и сами как-то пострадать.
— Скажите, вы по-прежнему готовы сказать, что не возражаете против прибавления в семействе?
— А почему я должен говорить иначе? Мы с Энджи всегда говорим, что будем увеличивать наше семейство до тех пор, пока не появится серьезная причина остановиться. Но мы все еще ее не видим.
— И может быть, когда-нибудь поженитесь?
— Если это будет нужно нашим детям.
