Эта молодая актриса сыграла уже несколько заметных ролей в крупных европейских и голливудских проектах, но истинный триумф пришел к ней после премьеры сериала «Ход королевы». Сама Аня признается, что так глубоко проникнуть в эту роль ей помогло чувство одиночества, которое хорошо знакомо актрисе.
Несмотря на то что 24-летняя Аня Тейлор-Джой сейчас на первом месте в «листах ожидания» многих режиссеров в Голливуде, сама актриса относится к ажиотажу вокруг своей персоны на редкость хладнокровно. Да и некогда ей переживать по пустякам — у нее и дома-то своего все еще нет, она перемещается с одной площадки на другую. Аню уже потихоньку называют гением — эту девушку с широко расставленными глазами, как у газели, один раз увидишь и уже не забудешь. А она сама уверена, что ее внешность уж чему-чему, а голливудским стандартам красоты никак не соответствует. Однако именно Аню пригласили на главную женскую роль в приквел «Безумного Макса...» «Фьюриоза» (в предыдущей картине франшизы «Безумный Макс: Дорога ярости» эту роль играла Шарлиз Терон).
Это один из многих проектов, где ждут не дождутся актрису, уже сделавшую себе имя в таких картинах, как «Ведьма» (в 18 лет, и фильм назвали «шедевром жанра ужасов»), «Сплит», «Стекло», «Новые мутанты», «Эмма», сериале «Острые козырьки» и, разумеется, «Ходе королевы» — наделавшем шума проекте, после премьеры которого во всем мире вырос интерес к шахматам. В конце ноября Netflix сообщил, что сериал стал самым успешным стартом в истории этого стримингового сервиса, его посмотрели в 62 миллионах домохозяйств за 28 дней! Элизабет, героиня Ани в «Ходе королевы», гениальная шахматистка, обыгрывает мужчин-чемпионов, борется со своими демонами и делает это настолько завораживающе, как умеет только... сыгравшая ее Аня Тейлор-Джой, восходящая звезда кинематографа.
— Аня, вы подозревали, что у «Хода королевы» будет такой успех?
— Чего я точно не подозревала, что эта роль изменит меня и мое отношение к своей работе. Раньше я прыгала из одного фильма в другой и предыдущий образ сбрасывала как маску, чтобы перевоплотиться в новый. Это меня здорово спасало. Но 2019 год оказался совсем безумным. Я знала заранее свой график, знала, что, как только отснимусь в фильме «Эмма», будет один выходной и сразу же начнутся съемки «Прошлой ночью в Сохо» (амбициозный проект британского режиссера Эдгара Райта, решившего потягаться с самим Тарантино и его последним фильмом. — Прим. ред.), а затем снова один выходной и — «Ход королевы»... Но я так почувствовала мою Бет, она в меня так глубоко проникла, что мне потом пришлось всячески отбиваться, чтобы не перепутать ее с другими героинями.
Я говорила: «Леди, не толкайтесь, стойте в очереди! Приду и вас сыграю, возьму у вас все, через что вы там прошли или должны пройти, но сначала я должна разобраться с этой дамой». (Смеется.) Это был очень эмоциональный опыт. Никакой дистанции между мною и Бет и близко не выходило. Я это в первую же секунду поняла, в первый съемочный день — игра закончилась, не успев начаться. И только повторяла себе: «Дыши и будь живой, хоть ты и не ощущаешь больше себя саму». Съемки проходили в Берлине, и мне никак не удавалось выстроить стенку между собой и Бет. А в последний съемочный день я рыдала до судорог... Хорошо, что я так ее полюбила. И я очень рада, что она не стерва — иначе мне было бы некомфортно.
Я от природы испытываю сочувствие ко всем аутсайдерам, кто не вписывается никуда — ни в детстве, ни в юности, ни во взрослой жизни...
— А почему так? Что у вас с этим шахматным вундеркиндом общего?
— Чувство одиночества. Я его прямо ощущала всей кожей, всей душой. Странно, потому что я сначала книжку прочитала, а уж потом сценарий — его еще не было, когда меня «подписали» на эту роль. Я прямо видела себя на этих страницах. Ее ощущение инопланетности и отстраненности мне очень знакомо, я и по сей день с ним борюсь. И это ее желание во что бы то ни стало найти свое предназначение, которому можно посвятить всю свою жизнь, — это то, что я прошла с актерством. У меня эти мучения закончились, слава богу, когда появилась актерская работа. И искусство. Во всех его проявлениях. Для меня это и есть жизнь. Я ведь еще и музыку пишу, стихи сочиняю, рисую — когда выпадает свободная минутка. Так что я знаю, что нужно было Бет.
— «От судьбы не уйдешь» — это про вас конечно же. Похоже, что вы родились актрисой...
— Да, я всегда знала, что буду играть на сцене или в кино. Верила, что мир примет меня в таком качестве и я найду свое место. Для меня это была необходимость, а не просто мечта. Я ведь никогда не вписывалась ни в какую другую реальность... Первый раз я почувствовала себя дома, ступив на площадку фильма «Ведьма»... Часто говорят, что я выбираю несимпатичных героинь. Как та же Эмма в фильме по роману Джейн Остин. Мне было очень неприятно входить в эту роль, особенно вначале, потому что я сама никогда не была в позиции человека, обладающего властью над кем-то. Меня притесняли, задирали, издевались надо мной в школе, но я-то сама в жизни такого не делаю. Вот поэтому я и выбираю тех, кто нуждается в понимании и сочувствии...
Во время первого разговора с режиссером «Эммы» я сказала, что меня всегда очень интриговал комментарий Джейн Остин к образу моего персонажа: «Я сочинила героиню, которой, кроме меня, никто не будет особо симпатизировать». Сколько я видела «костюмных» драм с очаровательными женскими характерами, такими милыми, что их просто немедленно хочется полюбить. Но мне больше нравится этот роман (я читала его много раз) и Эмма — острая на язычок, невыносимая временами, противная, особенно в начале. Хочется прямо броситься на экран и вытрясти из нее всю душу, порвать все ее очаровательные воздушные одеяния в клочья. (Смеется.) Но потом постепенно она все же обретает человечность и душевную грацию.
— К вопросу об одиночестве: вы же, как и Элизабет, из одного города в другой переезжаете, из одного отеля в следующий и так до бесконечности...
— И в конце дня остаюсь в полном одиночестве. Хоть я и работала весь день вместе со множеством людей. Но знаете, я достигла того состояния, что мне очень немного нужно, чтобы чувствовать себя счастливой. И да, у меня нет своего дома. Меня это пока волнует только по одной причине — во время съемок в «Эмме» я прониклась интересом к дизайну интерьеров, но, чтобы осуществить свои дизайнерские планы, нужно иметь этот самый интерьер! (Смеется.) Слава богу, мои друзья согласны хранить у себя мою коллекцию гитар. А в принципе я считаю, там, где ты, — там и твой дом. Звучит странновато, как будто я хиппи, но это чистая правда. Возможно, рано или поздно осяду в Лондоне. И начну, наконец, как следует о себе заботиться.
— Прямо такое впечатление, что вы Золушка и вас растила злая мачеха...
— (Улыбается.) Я родилась в Майами, потом мы с родителями уехали в Аргентину, а в 6 лет переехали в Лондон. И у меня пятеро братьев и сестер. (Отец Ани — банкир, работал в инвестиционной компании, но потом увлекся яхтенным спортом и стал профессиональным участником гонок на моторных лодках. Мать — психолог. — Прим. ред.) В Лондоне я два года отказывалась говорить по-английски. Все надеялась, что родители одумаются и вернутся со мной в Аргентину. У меня там были лошади, утки, другие животные, мы жили в большом доме в окружении природы, а тут огромный город, и никто не говорит по-испански, и у меня только один хомяк. Я его подобрала, потому что у него было три лапки. В международной школе в Лондоне только еще один, кроме меня, ребенок говорил по-испански.
Волей-неволей пришлось выучить английский. У меня фотографическая память, и на слух тоже запоминаю с первого раза. Мой дядюшка придумал читать мне «Гарри Поттера». В результате так я и выучила английский — на этих томах волшебства и магии! Правда, мой язык был немного чудной, слишком взрослый — словно я сама живу и учусь в школе волшебников! (Смеется.) Я нигде не чувствовала себя своей. Не приживалась. Слишком аргентинка для англичанки и слишком англичанка для аргентинки, и уж точно чересчур американка и для той, и для другой. Одноклассники меня вообще не воспринимали — ни в каком виде и форме. Иногда запирали в раздевалках в школе. Я провела немало времени, рыдая в туалетных кабинках. Вот тогда-то я и придумала себе историю, что одиночество — это очень плохо. В том смысле, что, если ты одинока, значит, плохая по определению. С этими чувствами я долго боролась, как и моя Бет из «Хода королевы»...
— Интересно, ваши весьма экстравагантные родители легко вам дали зеленый свет? Вы ведь учились в дорогой частной школе в Лондоне, и, по идее, папа с мамой должны были видеть будущее для своей умной дочки где-нибудь в районе Оксфорда или Кембриджа...
— Ну в любом случае мои родители так устали от нас всех, что были счастливы, когда я, самая младшая, проявила такую целеустремленность. Лет в шесть — мама сохранила это видео, — посмотрев фильм «Джуманджи» с Кирстен Данст, я сказала, что хочу быть актрисой. В семь лет я перестала умолять купить мне щенка — начала просить найти мне агента. И мечтала прокатиться на спине у кита! О-ох, как же я сильно об этом все детство мечтала! (Смеется.) Мои братья и сестры шутили, что меня невозможно «выключить» — я все время кого-то изображала. Жаловались, что «пульт» от меня потерялся навеки! Родители работали, и у нас было все, что нужно, но с актерством они мне помочь не могли. Но дали зеленый свет. Правда, пока я не заявила, что ухожу из школы и не буду сдавать экзамены, необходимые для поступления в колледж.
— Правда, что кастинг-агент вас нашла прямо на улице?
— Да! Я пошла выгуливать свою собаку — все-таки у меня была уже к 16 годам собака — в туфлях на высоких каблуках, абсолютно новых, в Лондоне, в районе знаменитого магазина «Хэрродс» в Найтсбридже. И почти сразу меня остановила женщина, которая оказалась знаменитым модельным агентом. Она в свое время Кейт Мосс почти так же «вычислила». Но я не слишком интересовалась модельной карьерой. Только актерской. И довольно быстро меня подхватил уже актерский агент. Вот и работаю с тех пор...
— И не устали вы от такой бешеной гонки? Молодость молодостью, но все же...
— Подруга мне как-то сказала: «Аня, не нравится мне, как много ты работаешь. Ты бы немножко сбавила обороты...» Но я привыкла и другой жизни просто не знаю. Чувствую себя ужасной счастливицей, потому что ни разу не согласилась сниматься только из-за страха остаться без работы. Бывают, конечно, моменты, когда думаешь: «Ох, кажется, мне и впрямь нужно передохнуть». Но я не могу вынести даже мысли, что кто-то другой будет играть мою героиню, сразу же прихожу в себя.
— А вы действительно себя некрасивой считаете или кокетничаете?
— Действительно. Более того, думаю, что я недостаточно красива для того, чтобы вообще сниматься в кино. Конечно, такие заявления всегда звучат сомнительно, и мой бойфренд (нынешний бойфренд актрисы — звездный фотограф Бен Сид, до этого она была обручена с ирландским актером Оуэном Маккеном, но никогда не подтверждала ни один из своих романов. — Прим. ред.) предупреждал не раз, что люди будут считать меня лгуньей за такие слова. И я научилась не спорить, когда мне делают комплименты и называют красавицей. (Смеется.) Кстати говоря, я переживала, что стану первой «уродливой» Эммой в многочисленных экранизациях романа Джейн Остин. Тем более что у меня в фильме есть такие слова: «Я очаровательная, умная и богатая!»
— Какое слово из этих вы бы сами выбрали применительно к себе?
— Конечно, умная! (Смеется.)
— Поэтому так быстро в шахматы научились играть?
— Мне очень помогла моя балетная подготовка. Я увидела шахматную игру, передвижение фигур на доске как некие хореографические движения, композиции, танец — только не для ног и рук, а для пальцев. Мне ведь всегда удавалось быстро запоминать все движения в танце. И шахматные партии выучивала буквально за пять минут до начала съемок. А когда надо было передвигать фигуры сразу на трех досках и как можно быстрее, эта задачка страшно подстегнула мою соревновательную страсть. И я, надо сказать, очень собой горжусь.
— Вашу выдуманную Бет сравнивают с юным Бобби Фишером, гениальным шахматистом...
— Я вообще называю эту историю «платой за гениальность». Для людей моего возраста, мне кажется, она очень поучительна. Мы находимся как бы между небом и землей: еще нет своей семьи, еще не добились того, чего хотим, в карьере. В «Ходе королевы» есть потрясающий момент, когда Бет разговаривает с другим тоже очень юным шахматистом, и он говорит: «К 16 годам я стану чемпионом мира!» — «И что же ты будешь делать потом? — задает она ему — и себе, конечно, — вопрос. — Ведь у тебя еще такая огромная жизнь впереди!»
— Даже неудобно задавать вам традиционные вопросы о секретах красоты...
— Я обливаюсь оливковым маслом чуть что. Мама меня научила. Все ссадины, ожоги так лечу. Ну а у профессионалов переняла отличный метод. В конце рабочего дня мне приносят подогретое в микроволновке полотенце. Я укутываю им лицо, и оно как будто убирает все за день накопившееся. Это так здорово, так приятно, что я начала очищать таким способом кожу и сама. Замачиваю полотенца в розовой водичке или в тонике с экстрактом гамамелиса — волшебная вещь...
— А как боретесь с неизбежным для вашей профессии стрессом?
— Когда смотрю на себя в зеркало, вижу человека, у которого все под контролем. (Смеется.) Обычно сама себя убеждаю: «Ты должна сейчас выйти и сделать это». Люди, которые знают, что такое панические атаки, меня поймут. Важно еще самой себя убедить, что сделала все, что смогла. Ну а в крайних случаях, когда не помогает, просто немного отступаю назад. Говорю себе: «Ты не хирург и ничьи жизни не спасаешь. Все будет хорошо».
