Мария Куликова с детства боялась темноты. Поэтому, когда сын Ваня просит ее оставить небольшой свет и приоткрыть дверь в его комнату, она не говорит, что это ерунда. «Я до сих пор помню, как меня в темноте потряхивало от ужаса, и я никак не могла успокоится и придумывала себе образы защитников, — рассказывает Мария. — Фантазировать я стала от безысходности. Может быть, мне и к психологу сейчас не надо ходить, потому что я сама себе психолог».
Маша училась на станции «Чистые пруды», а там возле метро стоит огромный памятник Грибоедову, у подножья которого столпились забавные герои его комедий. «И у меня было ощущение, что раз вокруг него такие милые персонажи, Грибоедов – очень хороший дядька. Я представляла, что мы с ним дружны, что он оживает ночью и, если что, даст по балде всем моим врагам, чудовищам и всему-всему мировому злу». Мария визуализировала силу. И делает так до сих пор, возможно, поэтому помощь профессиональных психологов ей не нужна: «В тяжелый момент я ищу спасение в каком-то воображаемом «грибоедове. И это помогает».
А еще у Марии в детстве была еще одна спасительная хитрость. Она представляла, что ее белое одеяло – это огромный сугроб, а она медведица в глубокой уютной берлоги и ни один враг не проберется к ней. «И сейчас, когда мне плохо или страшно, я вспоминаю о детстве, — делится Куликова – «Я очень тревожный человек, за все преживаю, особенно за сына. Страх за ребенка вообще ни с чем сравнить нельзя. А когда появился внешний враг очень опасный — в виде каких-то болезней, войны, я вдруг аккумулировала в себе силы и представила себя супер-женщиной, которая должная защитить ребенка. То есть, я должна быть сильной, бесстрашной, просто железобетонным созданием, которое станет крепостью для маленького, еще беззащитного человека. Меня это как-то привело в чувство. Думаю, надо успокоиться. Мы ничего изменить не можем, надо просто ковыряться в своем маленьком огороде и заниматься собой и близкими».
