Ни разу — с февраля минувшего года, когда стало известно о том, что у Карла обнаружили онкологическое заболевание, — король не позволил себе высказаться пессимистично о своем здоровье. Он заверял, что чувствует себя хорошо, а его лечение, то есть химиотерапия, продвигается вполне успешно. Однако во время своего краткого визита в Италию, завершившегося вчера, Карл в первый раз проговорился, фактически признав, что жить ему осталось недолго. Об этом сообщило издание Hello.
Свое подлинное отношение к ситуации со своим здоровьем Карл, интересующийся проблемами экологии, выдал во время встречи в Риме с представителями Альянса Циркулярной Биоэкономики — организации, выступающей за сохранение природной среды. В рамках этой встречи король должен был посадить саженец, подаренный ему итальянским президентом. Карл собственноручно выкопал яму, поместил в нее деревце и, задумчиво посмотрев на плоды своего труда, заметил:
«Хотелось бы надеяться, что я проживу достаточно долго, чтобы увидеть, как это дерево хотя бы немного подрастет!»
После чего король невесело рассмеялся.
Заметим, что во время своего итальянского вояжа, совпавшего по времени с 20-й годовщиной его свадьбы с Камиллой, Карл не в первый раз блеснул своим своеобразным юмором. Днем раньше он присутствовал на большом государственном банкете, который дали в ознаменование юбилея его супружества с Камиллой. И вот, комментируя этот торжественный прием, Карл назвал его «скромным романтическим ужином для двоих».
А еще за день до этого, выступая с речью в парламенте, король позволил себе совсем рискованную шутку. Рассказывая о том, как в Британии любят Джузеппе Гарибальди, Карл в качестве «доказательства» сообщил, что в честь всемирно известного национального героя Италии англичане назвали… один из сортов печенья с изюмом! А когда в зале негодующе зашумели, заявил, что с точки зрения британцев это можно считать «наивысшей оценкой» чего-либо или кого-либо. Похоже, монарх так и не понял, как он обидел принимавших его хозяев. Ведь итальянцы, относящиеся к имени Гарибальди с большим пиететом, сочли что такая «честь» унизила их героя, достойного, по их мнению, бронзовых монументов, а не названной его именем «жалкой» сладости к чаю.
