«Уже и не помню точно, как давно я приобрел эти три комнаты в старинном немецком доме. Кажется, более пяти лет назад. Квартира была совершенно разрушенная, в таком жутком состоянии, что ни один человек в здравом уме никогда бы не заплатил за нее и тысячи долларов», — улыбается маэстро Васильев. Историк моды впервые пригласил «7Д» в свои апартаменты в городе Зеленоградске.
Это место Александр нашел благодаря своей школьной подруге Галине Истоминой. «Галочка с детства отдыхала с мамой в Зеленоградске и первой приобрела здесь маленькую квартирку, — начинает рассказ Александр. — А потом сказала: «Знаешь, рядом со мной продается очень разбитая трешка.
Но дешево. Может быть, тебе будет интересно?» И действительно, цена не была большой. Я заплатил 22 тысячи долларов, это все-таки не конец света. Некоторые за такие деньги машину покупают. Конечно, теперь цены взлетели. Все соседи, узнав, что в их доме поселился тот самый Александр Васильев, вдруг решили продать мне свои квартиры и предлагают их просто наперебой уже совсем за другие суммы...
Надо сказать, что эта часть страны мало известна жителям Центральной России. Когда я стал сообщать знакомым, что купил квартиру в Зеленоградске, меня все спрашивали: «Это в Подмосковье?» И очень удивлялись, слыша мой ответ: «На Балтийском море». Город этот когда-то носил название Кранц и как курорт был известен с пушкинской эпохи.
В 1830-е годы сюда стали приезжать дачники, так как здесь открыли полезную минеральную воду. В моду Кранц вошел в девятисотые годы, когда здесь построили большие курхаусы, отели с лечебными процедурами. В те годы эта часть Восточной Пруссии входила в состав Германии, и, судя по фотографиям, которые сохранились, жизнь на курорте била ключом. Кранц стал популярным многолюдным местом отдыха: на пляже — плетеные кабинки, на набережной — дамы в больших шляпах, кружевных платьях, с зонтиками. Пик курортной жизни пришелся на время перед Первой мировой войной.
Сегодня здесь гораздо меньше отдыхающих. Я бы сказал, что в настоящее время возможности этого курорта не используются.
Это действительно прекрасное место для лечения, здесь можно совершать замечательные прогулки по Куршской косе, которая объявлена заповедником — в лесу резвятся дикие кабанчики, на пляж приплывают тюлени, вокруг них вьются стаи чаек. Рыбаки ловят много рыбы, особенно в заливе косы: лещей, камбалу, скумбрию. К тому же Зеленоградск и соседний Светлогорск (в прошлом Раушен) совсем не были тронуты бомбардировками, поэтому здесь сохранились все здания довоенной постройки. Это удивительно, потому что даже в самой Германии осталось мало домов, уцелевших во время войны. В районе, где я живу, множество прекрасных немецких домиков, которые как будто пришли к нам из сказок братьев Гримм. Но большинство из них в довольно плачевном, заброшенном состоянии.
На мой профессиональный взгляд историка моды и эстета, здесь есть уникальная возможность сохранить атмосферу старины, развивать туризм, популяризировать этот город и зарабатывать деньги. Но дома разрушаются, туризм не развивается, и люди даже не знают, что в Кранце любила отдыхать королева Луиза Прусская, которая считается в Германии совершенно легендарной личностью. Она была единственной женщиной, которая дала отпор Наполеону. Луиза не только не согласилась стать его любовницей, она отказалась подчинить свою страну завоевателю Европы. И бежала от императора на Куршскую косу.
Дом, в котором находится моя квартира, представляет собой немецкую виллу постройки 1911 года в любимом мною югендстиле.
Как я выяснил, покопавшись в архиве, тут жили учителя гимназии города Кранца. Размеры учительских квартир весьма впечатляют — они были по восемь комнат. В свое время их разделили на более мелкие квартиры, и в моем владении находятся всего три комнаты. Но если бы вы знали, в каком состоянии они мне достались! Когда я открыл дверь на веранду, то обнаружил, что все окна забиты древесно-стружечной плитой. После того как эти плиты сняли, выяснилось, что прекрасные рамы в стиле модерн ни разу не реставрировались в течение 90 лет. От дождя и снега они просто сгнили. Я заказал деревянные рамы у столяра по образцу тех, которые мы обнаружили. Такой подход я использовал во всем. Не ремонт, а реставрация. В своей квартире я отреставрировал и полы, и стены, и потолки.
Следующим этапом стал выбор цвета стен, я несколько раз приезжал сюда, делал небольшие выкраски и смотрел на них утром, днем, вечером. И нашел оптимальные оттенки. Затем передо мной встала проблема освещения. Я начал искать подходящие старые люстры. В Калининграде есть несколько антикварных магазинов, где при желании можно найти интересные вещи. Больше всего там продается старинных пивных бутылок, посуды кенигсбергских ресторанов и пепельниц с символами Восточной Пруссии. Но мне повезло. Я увидел люстру 1900-х годов, которая уцелела в каком-то неразбомбленном доме Кенигсберга. Я был так рад, что немедленно ее купил. Конечно, у люстры не было плафончиков. Их я заказал в Турции, там делают очень много реплик 1900-х годов.
В Москве у меня хранилась мебель моих родителей, с которой я не желал расставаться. В результате я перевез сюда их книжные шкафы, наполненные книгами. В Зеленоградске им нашлось достойное место. Мало того, я даже поставил в одной из комнат мой детский диван, на котором потом спали мама и папа. Многие старые диваны выкидывают, а я его не только переобил, но и переосмыслил. И счастлив, что он жив и стоит у меня здесь. Но этой мебели было явно мало, поэтому я пустился в поиски. В Петербурге в свое время был прекрасный антикварный магазин, где можно было купить мебель любого стиля, правда, в очень плохом состоянии. Там я приобрел столовый гарнитур, сделанный немецким мастером в 1911 году.
Когда эту мебель выгрузили, я посмотрел на нее и подумал: «Что за рухлядь я купил!» Все было отдельно и не в комплекте: ножки, столешницы, рваная обивка. Найти реставратора-краснодеревщика в городе, где я не знаю никого, казалось делом невозможным. Но я сумел разыскать в Калининграде мастера с уникальной фамилией — Турок-Задунайский. Олег оказался специалистом очень высокого класса. И вернул к жизни всю эту мебель.
Затем я приступил к ремонту подъезда. Не скрою, он напоминал настоящий бомжатник. На стенах были написаны все матерные слова русского языка. На лестнице обитали стаи кошек, которые давали потомство в диком количестве и при этом не забывали испражняться. Я нанял людей, которые сначала заштукатурили стены подъезда, потом покрасили их, отреставрировали лестницу, деревянную дверь.
Легче всего было купить железную или пластиковую дверь, но это бы разрушило общий вид. Если у вас есть возможность отреставрировать дом, его фасад, старую дверь, а не заменять ее на новую, сделайте это. Да, вам предстоит трудная работа. Но оно того стоит.
В конце концов я стал наполнять этот дом предметами искусства, которые так люблю: картинами, гравюрами, репродукциями. И поскольку испытывал тайную страсть к королеве Луизе Прусской, то для начала приобрел в Париже довольно редкий ее портрет 1810-х годов, который повесил в центре гостиной. Потом — несколько миниатюр с ее изображением, много книг, описывающих жизнь королевы.
Нашел очень красивую коллекцию баронских гербов из Восточной Пруссии, обрамил их и развесил по стенам. На все это ушло около пяти лет — но интерьер нельзя оформить за три месяца. Это бесконечный процесс, но очень увлекательный. Иногда я готов за каким-то абажуром ехать за тридевять земель. Цинковую статую купальщицы с пышными бедрами, сделанную во Франции в 1900-е годы, я купил в антикварном магазине Самары. Потом долго искал букет, который должен был дополнять композицию. И нашел его во Франции, сделанный из тростника и мочала. Из Парижа я привез и тазик для умывания. Мне показалось, что он отлично впишется в интерьер. Спаленку я оформил в оттоманском стиле, который господствовал в XIX веке на территории Османской империи, в Константинополе и Дамаске.
Мне посчастливилось по случаю купить довольно красивую коллекцию старинной турецкой мебели конца XIX столетия. Она отличается тонкой токарной работой, ажурными вставками из мелких точеных балясин, а также инкрустацией слоновой костью и перламутром. Затем в антикварных магазинах я нашел и несколько совершенно убитых временем столиков, которые удалось отреставрировать, и они добавили экзотическую нотку в интерьер. Из Перу привез зеркало в золоченой раме, которое выглядит просто роскошно. Конечно, части зеркала побились в чемодане. Но я нисколько не расстроился. Все коллекционеры знают, что, какие бы дорогие вазы или тарелки они ни купили, доедет не все, как бы вы их ни упаковывали.
Чемоданы в аэропортах бросают, и даже ручная кладь не спасает. У меня бывало такое, что я вез очень ценные для меня вещи на груди, прямо дрожал над ними. И все равно не довозил их в целости и сохранности. Так что теперь к этому я отношусь стоически.
Честно говоря, приезжаю я сюда нечасто. Всего три-четыре раза в год. Привыкнуть к этому дому мне было очень сложно. Поначалу здесь ничто не грело. Я не видел в нем какой-то прелести и даже сам себе иногда задавал вопрос: «И зачем же я эту квартиру купил?» Но обстановка сделала свое дело. И теперь в Зеленоградске с удовольствием бываю не только я, но и мои знакомые, родные. Летом тут отдыхала моя родная сестра Наталия. Ее особенно умилило, что я не поленился перевезти из Москвы шкафчик, в котором в детстве хранил свои игрушки, а потом коллекцию спичечных коробков.
Уверен, что многие читатели скажут: «Ну и зачем такой шкафчик держать в доме? К чему Васильеву это старье?» Но мне важно сохранить все. Вовсе не обязательно выкидывать мебель ваших бабушки и дедушки на помойку, она может еще послужить вам и согреть своим теплом. И не надо ее стесняться! Если хотите, «микшируйте» бабушкины сундуки или буфеты с чем-то более современным, стильным и дорогим. Но, призываю вас, не выбрасывайте это, не обрывайте своих корней. Я очень горжусь тем, что оставил даже Большую советскую энциклопедию. Хотя, казалось бы, кому она сейчас нужна? С точки зрения информации — никому. Но я думаю, во-первых, это документ эпохи, и потом, энциклопедия всегда стояла в нашем доме. Ее касались руки моих родителей».
