Евгений Кулаков, которого зрители полюбили после блестящих ролей в сериалах «След» и «Физрук», редко дает интервью: скромный и интеллигентный, в звездной тусовке он кажется инопланетянином. Кулакова редко встретишь на вечеринке, зато всегда увидишь по телевизору.
— Большинство интервью, которые я давал, были посвящены моим новым проектам. Меня спрашивают о кино, о сериалах, о работе в театре, — поделился с 7days.ru Евгений. — Но есть и то, о чем бы еще я хотел рассказать.
В семье звезды «Физрука» и его супруги, актрисы Ольги Васильевой-Бужор, растет замечательный парень. Илье 11 лет. Блондин с большими красивыми глазами, невероятный модник и очень чуткий мальчик. О том, что врачи поставили ему диагноз, которого боятся многие, не знают не только поклонники, но и многие коллеги Евгения.
— Мы никогда не стеснялись этой темы, и всегда хотели рассказать о том, что у нас сын с особенностями развития, — говорит Ольга. — Но почему-то журналисты всегда старались не касаться этой темы, ссылаясь на «не формат». А мне казалось таким естественным рассказать о том, что у нас прекрасный сын Илья, что он особенный, что мы работаем и надеемся на хорошие результаты. Мы надеемся, что сейчас, на фоне активности фонда «Обнаженные сердца», эта тема перестанет быть какой-то запретной, что люди будут откровенно об этом говорить, а журналисты будут интересоваться.
7days.ru встретился с Евгением, его женой Ольгой и сыном Ильей, и узнал их удивительную и непростую историю.
— Женя, Оля, вы познакомились еще в студенческие годы?
— Евгений: Да, мы вместе учились в знаменитой «Щуке» на курсе Александра Анатольевича Ширвиндта. В Олю я влюбился сразу, на первом курсе. Уже на втором мы жили вместе.
— Говорят, она долго брыкалась, не принимала твоих ухаживаний.
— Евгений: Да она до сих пор брыкается! (смеется) Суворов, знаешь ли, тоже Измаил брал штурмом целый год! Но я и сегодня, хотя прошло уже много лет, влюбляюсь в нее каждый день заново.
— Ольга, а как Женя сделал тебе предложение?
— Ольга: Он его не делал. Так получилось, что мы даже не помним дату, когда мы расписались, мы не отмечаем день первого свидания, поцелуя и так далее. Мне кажется, мы живем вместе всю жизнь.
— Евгений: Дату свадьбы мы не помним, но зато сейчас хотим обвенчаться.
— Ольга: Помню, я как-то спросила Женю: «А чего ты в меня влюбился?» И он ответил: «Ты такая талантливая!»
— Евгений: Кстати, о талантах. Когда я влюбился в Олю, у меня открылись какие-то сверхспособности. Я, например, как-то вырезал для нее лошадку из дерева. Ты помнишь?
— Ольга: Помню и лошадку, и медвежонка, которого ты как-то оставил на вахте. Мишка-мальчик в матросской форме. А уже спустя долгое время, когда я познакомилась с твоей семьей и была у тебя дома, я увидела там такого же мишку, только девочку. Эти медведи были его детскими игрушками. Вот такие моменты для нас важнее, чем дата росписи. Свадьбы как таковой у нас не было. Но поход в ЗАГС был для нас формальностью. Мы поженились, когда уже ждали Илюху, но это не значит того, о чем многие в первую очередь могут подумать. Он был абсолютно запланированным и желанным ребенком.
— Когда вы узнали о том, что ваш ребенок — особенный?
— Евгений: К сожалению, довольно поздно. Не было никаких намеков на то, что наш мальчик — с аутизмом. В раннем детстве он производил впечатление вундеркинда. В год Илья заговорил, и начал, кстати, со слова «мапа». Если и были в его поведении странности, то это были странности в сторону гениальности: он безумно любил книги, он цитировал сказки наизусть. Илюша с двух нот узнавал любую песню, знал наизусть энциклопедию про животных.
— Ольга: Сначала не было речи про аутизм. У нас два диагноза. Когда врач сказал, что у нас ДЦП, он очень жестоко показал мне, как это будет выглядеть, изобразил походку… Я мужественно это восприняла и решила: ну, не будет Илюха футболистом, как мы хотели, будет музыкантом. Врачи говорили: «Он опережает сверстников в развитии, он невероятно талантливый, таких умных детей мы никогда в жизни не видели». Потом, когда уже стало ясно, что наш сын — с аутизмом, они стали советовать мне «подумать о себе». Конечно, об этом не могло быть и речи. Аутизм — это не болезнь. Это состояние, с которым нужно работать, для того, чтобы человек смог самостоятельно жить, заводить семью: все реально.
— Женя, у тебя плотный съемочный график, у Оли — свои интересные проекты. Как найти на все время? Вам помогают какие-то организации?
— Евгений: Да, в первую очередь, это фонд «Обнаженные сердца»: они, конечно, проделывают огромную работу! Форум, который проводит фонд (мы как раз недавно были на нем) проходит раз в год, и сейчас он был организован всего четвертый раз, но за это время им многое удалось изменить в плане информированности людей. На сегодняшний день есть единственная возможность прийти к хорошему результату ребенку с аутизмом. Правильно говорить именно «человеку с аутизмом», а не «аутисту»: это все равно, что говорить про кого-то — «очкарик», «коротышка», и так далее. Надо научиться в первую очередь видеть в человеке человека, а уже потом — его особенности. Главное, что может помочь, это ранняя диагностика, чего у нас в стране пока делать не умеют. Плюс грамотная коррекция: это называется прикладной анализ поведения. В Америке этим занимаются уже давно, и он признан системой здравоохранения как работающий метод. Вообще, сейчас очень много шарлатанов, которые убеждают родителей, воспитывающих детей с аутизмом, что надо кормить их чем-то невероятным, отвозить в Грецию, подвешивать под потолком… Родители во все это верят и теряют время. Наблюдая за тем, как грамотно сейчас работают специалисты, и какая наблюдается динамика, мы очень хотим верить в то, что скоро люди перестанут отворачиваться, встретив на улицах человека с аутизмом, и мы сумеем победить вместе.
