Конец лета 1993-го. Виктор (Евгений Цыганов), бывший инженер и кандидат наук, вкалывает в «аварийке», где между вызовами пьет с другими работягами паленый спирт, а после рабочего дня тщательно отмывает запах канализации под дачным душем. В «аварийке» же работает его жена Лена (Екатерина Вилкова).
Виктор, Лена и их почти взрослая дочь Таня – обычная семья трудовой московской интеллигенции, которая пытается выжить в тяжелые 90-е. Московская квартира продана, куплен хлипкий домик в ближайшем Подмосковье, где нет даже нормального туалета. А чтобы экономить на молоке, семья заводит козу.
Соседям Виктора вроде бы повезло больше: бывший преподаватель марксизма-ленинизма, стопроцентный еврей Янс (Александр Робак) вписался в новую реальность, стал бизнесменом и теперь обмывает новенькую иномарку настоящим виски «Black Label». Но при этом каждую ночь он ждет рэкетиров и готовится буквально завтра «свалить» в Израиль или Америку.
В Москве же что-то назревает – после обнародования ельцинского указа о роспуске Совета народных депутатов, люди выходят на улицы. Одни идут защищать Белый дом, другие принимают сторону президента. Вопрос «ты за кого: за красных или за белых?» звучит все чаще. Виктор принимает сторону условно «красных» и невольно становится «лицом народного бунта».
«1993» Александра Велединского выходит в тридцатую годовщину событий, которые, в общем-то, так и не были переосмыслены в нашей истории. Потому вы неизбежно полезете в гугл, чтобы узнать подробности, и, кроме прочего, поразиться количеству погибших гражданских (по меньшей мере 158 человек).
Для Сергея Шаргунова, автора одноименного романа, положенного в основу сценария, были важны прежде всего политические мотивы тех, кто сидел в Кремле и в Белом доме, а также тех, кто образно говоря, «первый открыл огонь». Но для режиссера Александра Велединского гораздо важнее трагедия обычных людей, внезапно оказавшихся по разные стороны политических баррикад.
Семья Вити распадается, и это чувствуется – дело даже не в том, что он больше не любит жену (потому что вроде бы любит). Лену и Витю разводит время, новая экономическая и политическая реальность, к которой нужно как минимум приспособиться.
Виктор пытается остаться тем, кто он есть: советский интеллигент с моральными принципами. Но вещи, которыми он привык гордиться (прочитанные в детстве «правильные» книжки, верность в браке, да и в конце концов отпечатки его, витиного, пальца на советском луноходе), в новой реальности не играют никакой роли.
А вот Лена пытается стать своей в новом русском капитализме: в обеденный перерыв бегает на лекции к новоявленному бизнес-коучу из Сургута, пытается поднять деньги на чем угодно, хоть бы и на похоронном бизнесе, забив дешевыми гробами подмосковный сарай.
Но к октябрю 1993-го разрыв мировоззрений становится не просто очевиден – он начинает кровоточить. Витя лезет на баррикады, Лена пытается найти мужа под дулами танков. В холодном воздухе звучит цоевская «Кукушка» – ее поют у разведенных костров по разные стороны баррикад.
И это самая наглядная из десятков других наглядных велединских метафор. «Кукушка» никого, конечно, не спасет. Но она станет сигналом – общего у нас, жгущих костры по обе стороны баррикад, гораздо больше, чем кажется.
{current_photo_index}/{total_photo_count}
