В четверг, 16 ноября, в широкий прокат выходит вторая часть семейного фильма «Моя ужасная сестра». Накануне премьеры мы поговорили с режиссером картины Александром Галибиным о возрождении детского кинематографа, его жанровых особенностях и о доброте в современных фильмах.
— Александр Владимирович, в последние годы мы наблюдаем своего рода возрождение детского и семейного кино. Как вы считаете, с чем это связано?
— Детский кинематограф, который с 90-х годов был практически утерян, действительно возрождается. Семейное кино серьезно набирает обороты. Я считаю так: все, что связано с детьми, — это и есть та самая национальная идея, которую все ищут. Только есть одна проблема. В какой-то определенный период произошла американизация детского кино. Мы стали наших детей развлекать.
Когда я в свое время смотрел кино, — оно со мной разговаривало с экрана. Разговаривало человеческим языком о моих проблемах, о том, чего бы я хотел, порой даже предвосхищая мои мысли. Ну и были режиссеры, которые умели это делать: Ролан Быков, Динара Асанова, Сергей Соловьев и другие. А вот, начиная где-то с конца 90-х годов, это все превратилось в такое развлечение. И диалога, который был тогда, сейчас нет. Я вижу в этом большую проблему и пытаюсь найти решение.
— А чем плохо то, что кино развлекает?
— Я не против развлекательного кинематографа. Напротив, я за него, — только в определенных дозах хотелось бы добавить того, что заставляло бы детей думать и совершать поступки. Чаще всего они выходят из кинотеатра, ничего не чувствуя и не ощущая, без единой мысли в голове об увиденном.
— В 2019 году вышел ваш фильм «Сестренка». С одной стороны, это — военная драма, но, с другой, получилось очень доброе кино. Нам сегодня хватает доброты в кино?
— «Сестренка» снята по повести Мустая Карима «Радость нашего дома». Это башкирский поэт и писатель, который прошел всю войну, он ее пережил и выстрадал. А еще Мустай Карим очень много сделал, в том числе и для детей. Поэтому там особый слог и особый текст, который я попытался максимально сохранить. В этом кино много составляющих… Много или мало доброты в нем — я не знаю. Но, мне кажется, доброты вообще не может быть много или мало — она или есть, или ее нет.
— Ваш следующий фильм «Маруся фореva!» — это уже комедия…
— Это не комедия, хотя жанр именно так и определен. Это такая лирическая история с элементами иронии и юмора. Меня этот сценарий заинтересовал возможностью современным языком рассказать о какой-то необычной ситуации, связанной с ребенком. История не очень затейливая, но проблема, которая там есть, очень серьезная.
Я вообще не занимаюсь социальными вопросами, хотя в каждом сценарии, который я беру в работу, они есть. Я стремлюсь не подчеркивать драматизм, а попытаться взглянуть с другой стороны. И думаю, что успех картины «Моя ужасная сестра», объясняется именно этим. Взаимоотношения близких людей, удочерение и усыновление детей, дружба детей от разных браков, — все это очень серьезные темы. Но я не старался социально углубится, а, наоборот, через лирическую историю сказать о том, что это есть. И это можно решить. Но только одним способом — если люди любят друг друга.
— Вторая часть «Моей ужасной сестры» выходит буквально через несколько дней. Расскажите, о чем будет продолжение?
— Кто смотрел первую часть помнят, что в центре сюжета — семья, которая образовалась в результате предыдущих разводов. У каждого из них по девочке. В первой картине они сначала не подружились и, как бы, развели своих родителей. Но потом поняли, что сделали неверный шаг, поступили подло, и смогли все исправить. Во второй части пара снова оказывается на грани развода. Но теперь у них есть общий ребенок. Это дочь Полина, ей три года. Старшие дети дают родителям месяц, чтобы понять, нужны ли они друг другу.
— Какому зрителю будете больше рады: детям или их родителям?
— Это семейная картина, которая, я думаю, что порадует мам, пап, бабушек и дедушек, сестер и братьев. Мне бы хотелось, чтобы после фильма люди выходили из зала, улыбаясь. С ощущением, что им хорошо. А потом бы задумались. На первой картине это так и происходило. Зрители на встречах об этом часто говорили. Что сначала они улыбались, а потом начинали задумываться. И это очень ценно!
— Трудно работать с детьми-актерами? Есть в запасе какие-то хитрости и приемы, которые позволяют на площадке находить общий язык?
— Есть только один прием, который позволяет эффективно работать с детьми, — это доверие друг к другу. Я отношусь к детям, как ко взрослым. И я всегда слушаю, что они говорят относительного того материала, над которым мы работаем. Но еще на этапе кастинга происходит тщательный отбор, чтобы найти человека, который разделял бы мои мысли и мое видение, пусть даже по-своему. И чтобы понимал: он будет работать самостоятельно исходя из тех задач, которые будет ставить взрослый.
В большинстве картин, которые сегодня снимают, взрослые учат детей, как им играть. Существует огромное количество студий, абсолютно бессмысленных, иногда даже бездарных, где учат детей, как играть в рекламе, в роликах, в кино. Многие забывают, что ребенок — это личность. Каждый пришел в мир, чтобы что-то свое в него привнести. Если взрослый человек этого не понимает, значит он через ребенка реализует какие-то свои амбиции. Я противник этого.
— У вас есть дети, и уже даже внучка. Они помогают вам? Вдохновляют на какие-то новые идеи и проекты?
— Я вообще очень чутко отношусь к тому, что говорят дети. Всегда. Я был председателем жюри короткого метра на кинофестивале «Лучезарный Ангел». И посмотрел довольно много картин, в том числе и детских, вместе с сыном. Потом мы все их обсудили. И должен сказать, что мои взгляды на кинематограф совпали со взглядами Василия. Причем, я ему не навязывал свою точку зрения, но он сам заговорил о тех вещах, с которыми я совершенно согласен. Старшая дочь Ксюша учится в ГИТИСе. Она его заканчивает в следующем году. И с ней я тоже часто делюсь своими мыслями и идеями, и всегда прислушиваюсь к тому, что она говорит.
— Какие новые проекты у вас сейчас в работе?
—Я сейчас заканчиваю картину «Сыроежки», но у нее есть второе название «Кораблекрушение». Мы снимали ее в Карелии. Фильм посвящен подросткам, а это уже другая аудитория. Возрастное ограничение будет, наверное, 12+, потому что это уже более серьезная и глубокая история, которая касается внутреннего мира человека. Премьера запланирована на осень 2024 года.
— Ожидаете ли вы коммерческого успеха «Моей ужасной сестры-2»? И будет ли вообще когда-то такой момент, чтобы детское и семейное кино окупались в прокате?
— Вы знаете, я не рассчитываю на коммерческий успех. Хотя, конечно, в процессе производства я не могу об этом не думать. Но, мне кажется, пришло время менять политику в отношении семейного кино. Нужно, чтобы к его развитию серьезно подключилось государство. Но не просто болтовня, а реализация конкретных идей.
Сейчас у меня есть планы снимать детское и подростковое кино совместно с продюсерским центром «ВГИК-дебют». Это тоже важно, как и с чего молодые режиссеры начинают свою профессиональную деятельность, как входит в кинематограф. Требуется программа действий. И чем раньше это произойдет, тем лучше. Иначе можем опоздать.
