«Есть у меня ощущение, что российские зрители словно настроены на мою частоту», — сказал однажды Гай Ричи. И с ним трудно не согласиться. С нашими зрителями у английского режиссера действительно выстроились особые отношения. Когда постановщика спросили, в чем, по его мнению, кроется секрет подобных отношений, он ответил, что, вероятно, его чувство юмора и эстетики русским ближе, чем кому-либо еще. «Наверное, у меня русская душа», — добавил Ричи. Действительно ли это так?
Чтобы ответить на этот вопрос, нужно первым делом признать очевидный факт: российской аудитории в принципе близка криминальная романтика. На «Бригаде», «Брате» и «Бумере» выросло целое поколение (а может, и не одно). Образы суровых, но не лишенных романтических идеалов бандитов было просто примерить на себя, особенно в 90-е. А жизнь «по понятиям» казалась многим исполненной какой-то внутренней честности. Герои Гая Ричи, особенно, конечно, раннего, хоть и затевали свои авантюры не в обшарпанных подъездах пятиэтажек или придорожных кафе, по сути, руководствовались теми же принципами. Это были простые и в то же время находчивые парни из лондонских подворотен, привыкшие решать вопросы силой. И все же верящие в некую высшую справедливость.
«Карты, деньги, два ствола», «Большой куш», «Револьвер», «Рок-н-рольщик» — все эти фильмы, в общем и целом, о том, как «пацаны идут к успеху». Получается у них или нет — другой вопрос. Финал может быть каким угодно — трагичным, смешным, философским. Но он всегда до известной степени жизненный. В происходящее на экране очень легко поверить, как очень легко поверить и в то, что стрелять будут в Сашу Белого, а зацепят всех, кто рядом. Это простые схемы, но зритель, как правило, откликается на них с большой долей сочувствия. И это работает.
Также следует заметить, что Ричи в своих картинах сознательно отходит от стереотипного изображения «плохих русских», что, естественно, вызывает у отечественного зрителя симпатию. Борис Бритва в «Большом куше», Юрий Омович в «Рок-н-рольщике», Илья Курякин в «Агентах А.Н.К.Л.» — все это персонажи гиперболизированные, эксцентричные, спору нет. Но они — личности, и о каждом можно при желании написать пару страниц аналитического разбора. Ричи вообще интересен русский характер, русская ментальность, русская идентичность, если угодно. И он не стесняется их исследовать — пускай и в контексте фильмов о совсем другой стране. Сама попытка выходить за рамки шаблонов уже заслуживает похвалы.
Что еще всегда выделяет фильмы Гая Ричи — это стиль. Который тоже, как ни парадоксально, перекликается с российскими криминальными боевиками конца 1990-х — начала 2000-х. Только если стиль наших бандитов был, скорее, брутальный, уличный, то у гангстеров Ричи он по-английски педантичный. Местные криминальные элементы сквернословят, плюются, разбивают о головы друг друга пивные бокалы — но остаются джентльменами. В них словно заложен некий кодекс — не столько поведенческий, сколько эстетический. И следуют они ему даже в экстремальных ситуациях.
Возвращаясь к тезису о жизни «по понятиям», можно сказать, что российский криминальный мир был показан в различных теле- и кинопроектах схожим образом. Имиджу отводилась довольно существенная роль. Следовать определенному стилю было почти так же важно, как и определенной модели поведения. И выясняется, что у русского и англичанина гораздо больше общего, чем, допустим, у русского и немца. Или австралийца. Или японца, конголезца, турка и много кого еще. Предположим, что, говоря о своей русской душе, Ричи имел в виду именно это.
Так уж сложилось, что со временем он стал уделять гораздо больше внимания проектам иной направленности. «Шерлок Холмс», «Меч короля Артура», «Алладин», «Переводчик» — фильмы достойные, но совсем про другое. В одном из ранних интервью Ричи жаловался, что на родине его работы предпочитают не замечать. А признание для творца все-таки важно. Надо думать, снимая блокбастеры, Гай искал именно этого — признания. Нашел ли? И да, и нет. Да — потому что массовая аудитория была к американским проектам Ричи в общем и целом благосклонна. Нет — потому что за последние лет 10 только «Джентльмены», олицетворяющие собой возвращение постановщика к истокам, оказались действительно самобытным, от и до авторским произведением.
И спустя много-много лет, когда речь зайдет о творчестве Гая Ричи, никто не скажет: «Тот, кто снял Алладина». Скорее скажут так: «Тот, кто снимал крутое кино про бандитов». И это будет высшей похвалой.
