«Смотрите, как все вымерено: огромные массы — Солнце, Земля, Юпитер, а вращаются по секундам. Можно часы сверять. Или Луна — страшная сила гонит ее вокруг Земли. Недавно близко к нам подошла, это, говорят, обостряет болезни в организме. Но дальше полетела. В космосе нет низа, нет верха, ни с горки, ни на горку, а Луна как-то движется». Рассуждая, Ярослав Сергеевич Маньков поглядывал на меня. У него была правильная гладкая голова, нос длинный, с горбинкой и четко выписанными крыльями. Над губой щеточка усов. «Мне нравилось небо. Хотел приобрести подзорную трубу, чтобы звезды разглядывать, но тогда их не продавали». — «Вы можете сейчас это сделать». — «Сейчас чего, свой век доживаем». — «Все пригодится, любое знание, умереть-то не получится. Тело останется, душа выйдет, забрав с собой информацию». — «Это да, душа вечная, ее тут взвесили, говорят, в двести раз легче воздуха. И вознесется в небесную канцелярию, а там решат, куда ее определить: на землю или в параллельный мир. — Он помолчал. — И там — не свобода. И на Земле — не воля. Вот, казалось бы, земли полно, леса достаточно — бери, стройся, обживайся. Нет, такие условия созданы — за жилье последнее отдашь». — «Может, и так, но вот проблема: человек добровольно не хочет работать, надо заставлять, поэтому все очень жестко и очень серьезно, не заработал — не поел, не поел — умер. Приходится вкалывать. Но расскажите о себе». — «Я родился 25 ноября 1934 года в Московской области, село Нагатино, сейчас это Москва уже». — «Кто был ваш отец?» — «Сергей Александрович Маньков, он был художником, работал на госзаказах, писал портреты Сталина, Ленина, Горького, также исполнял пейзажи, натюрморты, морские темы». — «У него студия была?» — «Нет, они с товарищами снимали помещение и там работали». — «Когда родился ваш отец и сколько прожил?» — «Он родился в 1903 году, прожил 87 лет. Мама, Екатерина Ивановна, родилась в 1906 году и прожила 100 лет без трех месяцев, она умерла в 2006 году. Работала преподавателем младших классов всю жизнь. Первоначально отца с матерью переселили из города Молога, который теперь находится на дне Рыбинского водохранилища. Когда в 1932 году намечалось строительство Рыбинской ГЭС, то выселяли из местности, подлежащей затоплению. В 1939 году из Нагатино мы переехали в село Садовники, это все в районе Коломенского, до церкви Коломенской два километра. А церковь особенная, шедевр, первый шатровый храм на Руси. Жили мы в Садовниках, в общежитии, в доме бывшего раскулаченного, жили наверху, у нас была одна комната; внизу, на первом этаже, размещались еще семьи, и было полуподвальное помещение, где тоже жили. В 1941 году началась война, отец ушел на фронт, нас с матерью эвакуировали в Ярославскую область и определили в детский дом. Детский дом расположился в бывшей помещичьей усадьбе. Мы там жили, а мама преподавала детям математику и русский язык. Собраны были и питерские ребята, и из Москвы, и бог знает откуда. В 1946 году вернулись в Садовники, в тот же дом. Отец в 1941 году подо Ржевом попал в плен, был угнан в Германию и освобожден в 1945-м американцами». — «У него были неприятности из-за плена?» — «Таскали в НКВД, но все обошлось. Я закончил семь классов и пошел на работу». — «Не пошли по стезе отца?» — «Нет, не тянуло. Рисовать мне не нравилось. Зато любил что-нибудь мастерить, мне ближе слесарное дело. После школы, в 17 лет, начал трудовую жизнь, устроился в Печатники. Два года отработал — и в армию. Призвали в ВВС, служил в Стерлитамаке. Занимались там самолетами «Дуглас», «Ли-2». После армии вернулся в Садовники. В 1954 году отец построил в Садовниках большой дом. Это, конечно, на деньги отца, мать мало зарабатывала. В этом доме у всех было по комнате». — «После армии где стали работать?» — «Это трудно припомнить и описать, я, наверное, пятьдесят производств сменил. То в одном месте поработаю, то в другом. То мне начальство не нравилось, то я начальству, то работа не устраивала. Тогда было хорошо, без работы не останешься, везде требовался рабочий класс. Я больше по РСУ (ремонтно-строительное управление), занимался монтажом. А там как: все монтажники в основном отсидевшие, у них были определенные пристрастия, главное из которых — выпивка. После войны пошла питейная волна. Докатилась до 90?х». — «Вы тоже выпивали?» — «С получки, по праздникам и с друзьями. И в милицию забирали, и в вытрезвитель». — «Травмы возникали вследствие такого образа жизни?» — «Один раз ребро сломали». — «Кто?» — «В милиции. Проводили воспитательную работу». — «Как это произошло?» — «Напился. Милиция остановила. Нашли нож. Решили, что бандит. Пытались перевоспитать». — «Есть закон, запрещающий ношение холодного оружия. Лучше потерять ребро, чем свободу». — «Это да, но и ребро жалко. Оно ведь близко к сердцу». — «Как родители воспринимали ваш образ жизни? Отговаривали, пытались наставлять?» — «Нет, родители были очень мягкие, спокойные, они не давили, очень интеллигентные были». — «Вы женились?» — «Да, но не сразу. В 30 лет. Сначала погулял хорошо. Были девушки на время». — «Много?» — «Прилично». — «Где познакомились с женой?» — «Меня познакомили. Захотелось семьи, ребенка. Она приехала. Познакомились. Женились и жили». — «Каковы, по-вашему, могут быть причины долголетия?» — «Тут надо думать и думать. Большинство людей живет недолго. Значит, не надо делать, что делает большинство. Изучить, как они живут, и не жить так. Не надо с ними по линии идти, надо как-то вбок, поперек двигаться. Нужны неожиданные решения».
На левой руке линия судьбы состоит из нескольких вилкообразных фрагментов (рис. 2, линия судьбы — синий) — это отражает постоянное желание выбрать что-то другое и, как следствие, множественную перемену мест работы. Крестовидная фигура к линии жизни (рис. 2, линия жизни — зеленый, крестик — красный) указывает на попадание в опасные ситуации и травматизм.
