«Доченька, что с тобой?» — в глазах женщины тревога мешалась с болью. Невыносимо было видеть взрослую дочь в таком ужасном состоянии: несчастную, бледную, как будто из нее кто-то медленно тянул жизненные соки... «Ничего, мамуль, пройдет. Просто устала...» — с этими словами Настя потеряла сознание.
«Знала я, Ольга Михайловна, что дело нечисто! Надо было раньше к вам обратиться. А теперь моя девочка в больнице, под капельницей. Врачи говорят, крайне истощена физически... А почему, не объясняют. Мне кажется, я дочь могу потерять! Уверена, на ней какое-то проклятие, черное колдовство. Да вот только кто с ней мог сотворить такое, ума не приложу! Знаю одно: это связано с ее замужеством», — утирая слезы, рассказывала мне пожилая женщина, представившаяся Клавдией Васильевной.
Шесть месяцев назад Настя влетела домой и чуть ли не с порога прокричала: «Мам, я замуж выхожу!» «Тогда я была ошарашена, ведь еще неделю назад даже претендента на роль мужа не было. И уж совсем как гром среди ясного неба прозвучала новость, кто является женихом. Пашка! Ее сосед по парте! Которого она всю жизнь терпеть не могла! А тут глаза сияют, на губах улыбка...» Павел Клавдии Васильевне всегда нравился. Смышленый мальчишка с обаятельной улыбкой привлек всеобщее внимание в пятом классе, когда перешел из другой школы. Влюбил в себя всех, кроме Насти. «Дочке сразу пацан не понравился. Тем более, через какое-то время он стал дергать ее за косички, отнимать учебники. Я объясняла, что так мальчики пытаются обратить на себя внимание. «Нравишься ты ему, Настенька», — говорила я дочери. «Ну так пусть разонравлюсь!» — был неизменный ответ».
Время шло, но Паша оказался упрямым. В старшей школе по нему сходила с ума половина класса, а он по-прежнему сох по Насте. «Дочка же влюбилась в совершенно другого мальчика. Понимаете, Пашка — хороший, но баламут, клоун, шут... А дочь привлекали серьезные ребята. Вот и пришелся ей по душе скромный и вдумчивый Сергей...» Как окончили школу, вместе в вуз поступили, стали серьезно встречаться. Но Пашка с Настиного горизонта не исчезал, чем Сережу ужасно раздражал. Тем более, уже на третьем курсе экономического факультета Павел неплохо зарабатывал. «Мог подъехать к зданию Настиного вуза на собственном автомобиле — подержанной иномарке, — продолжала вспоминать Клавдия Васильевна. — Выйти с огромным букетом роз и бросить его к Настиным ногам. И все это при Сереже... Тот лишь зубы сжимал, а Настя все пыталась сделать так, чтобы Паша от нее отвязался. Плакала даже, мол, да когда же он успокоится и лезть к ней перестанет? Сейчас Настя учится на 4-м курсе. Этой осенью она с Сережей рассталась — Паша постарался. Опять подъехал на своем драндулете, вышел из машины, встал на одно колено и коробочку достал, а там — эффектное ожерелье... Настя подарок не приняла, но Сережа не стал дожидаться развязки. Бросив что-то вроде: «Я сыт этим по горло», развернулся и ушел... Настя тогда всю ночь проплакала. Говорила, что этот козел ей всю жизнь испортил... Вот почему, когда спустя два месяца она объявила, что выходит замуж за Пашу, я поверить не могла. Но дочь была такой счастливой... Подумала, что, наверное, Павел все-таки своего добился, растопил девичье сердечко. Да и парень он и правда хороший...» — продолжала рассказ моя гостья.
Все изменилось примерно через месяц замужней жизни. Клавдия начала замечать, что дочь стала какой-то отстраненной, да и выглядела по-другому. «Бледная, заморенная... Я сначала списала все на то, что сразу после свадьбы наступила горячая пора: все-таки 4-й курс, бакалавриат... Экзамены, доклады, рефераты, сбор материала для дипломной работы... Но заметила, что, когда дочь пару дней гостит у меня, ей как будто лучше становится. А как я ее долго не вижу, так она все тоньше да бледнее. Вот и подумала: а вдруг это порча? Пришла об этом Насте сказать, а она в обморок упала, врачи на «скорой» ее в больницу забрали, сказали, сильно истощена... Как думаете, Ольга Михайловна, из-за чего это может быть?»
«Чувствую здесь женскую руку, — покрутив снимок Насти в руках, сказала я. — Скажите, а как свекровь к дочери вашей относится?» — «Души в ней не чает!» — «Все сходится. На вашей девочке сильный приворот. Видимо, Павел и правда в нее был влюблен со школьной скамьи. Его мать не могла видеть, как сын себе душу рвет... Вот и сделала приворот. Рассуждала, что сначала Настя магически в сына влюбится, а потом уж и настоящего его разглядит... Да только так это не работает. Приворот ослепляет жертву. А со временем эта черная магия начинает силы из человека тянуть. Больно, конечно, будет Павлу с любимой разойтись, но еще больнее, если она погибнет... Нужно с ним встречу организовать, объяснить все. И обряд провести, приворот снимающий».
Встреча с Пашей получилась горькая. Парень чуть ли не волосы на себе рвал. Кричал, что это не может быть правдой. А потом сказал: «Впрочем, делайте что хотите. Если обряд сработает, значит, вся ее любовь обманкой была... А мне такое не нужно».
Я предупредила, что для обряда понадобится несколько дней. В первый день высыпала на сухую сковороду горстку соли, сильно ее разогрела и сказала следующие слова: «Соль бела и чиста, очисть рабу Божью Анастасию. Сними с нее все порченое, все наведенное, все сглаженное, с едой съеденное, с питьем выпитое, с подкладом взятое. Дурным глазом, злым словом посланное. Хоть девицею, хоть старухою, хоть стариком, хоть мужиком, хоть сестрою, хоть братом, хоть зятем, хоть свекровью. Забери и по быстрой воде неси, за морем-окияном, до острова Буяна. Слово мое крепко, а воля моя сильна. Так было, есть и будет. Аминь». Повторяла слова, пока соль потрескивать не начала. А потом она резко потемнела — так происходит, когда приворот действительно есть. Высыпала раскаленную соль в блюдо, поставила его на Настин снимок. Вечером вынула снимок из-под блюда правой рукой и начитала такие же слова. Затем фото положила в блюдо и слегка его засыпала солью. На второй день вечером достала фото, держа в правой руке, сказала те же слова. Затем опять в соль убрала. На третий день сделала то же самое... На четвертый — утром соль выбросила, растворив ее в водопроводной воде. Как только последняя крупинка в раковину утекла, звонок раздался. Девушка в себя пришла. Только последние полгода не помнила, где жила. Про учебу помнила, про зачеты, как у мамы гостила, а жизнь с Пашей из ее памяти как будто стерли...»
Вопросы для Ольги Михайловны Анохиной вы можете оставить, обратившись в редакцию по телефону +7 (495) 753 41 54
