Галина Пантелеева: «Когда я закончила макияж Моники Беллуччи, она сказала: «Браво!»

Дорогие читатели, мы запускаем рубрику, где будем давать полезные советы от профессионалов, которые много лет работают с журналом «Караван историй» и являются лучшими в своей профессии. Наша первая героиня, Галина Пантелеева — один из самых известных визажистов в Москве. Мы расспросили ее о секретах и особенностях работы со звездами. 

— Галина, как вы пришли в профессию визажиста?

— Все началось просто, как у всех, — с маминых косметичек и журналов. Я часами рассматривала статьи с пошаговыми уроками макияжа, вырезала странички и складывала в отдельную папку. У меня до сих пор сохранились эти листочки, до сих пор помню завораживающий взгляд Изабеллы Росселлини с рекламы туши с розочкой «Ланком»... Все это казалось магией.

В школе краситься запрещали, но вне ее, конечно, экспериментировала. Вдохновением на тот момент служили клипы Мадонны, Майкла Джексона, Милен Фармер.

— Тогда еще профессии «визажист» фактически не существовало?

— Практически нет. Были гримеры в театрах, но это совсем другое. Сначала я окончила филологический факультет, на котором был большой курс психологии, и, как показала жизнь, именно он оказался мне очень полезен. Потом пошла в профильный учебный центр, но практики было мало. Я брала частные уроки. Параллельно стучалась во все двери. Пришла в салон у дома: «У вас нет услуги макияжа, а я могу ее ввести». Они согласились попробовать.

— Когда случился ваш первый «звездный» опыт?

— Все произошло очень быстро. Буквально меньше чем через полгода после окончания обучения меня пригласили работать на проект в «Останкино». Так получилось — сразу Вера Алентова. Я даже не успела испугаться! Просто взяла и сделала. Конечно, Вера Валентиновна высказывала свои пожелания, и для меня это стало главным уроком: визаж — это диалог. У меня может быть свое видение, у звезды свое, и моя задача — объединить их так, чтобы человек чувствовал себя комфортно и уверенно.

— Макияж для жизни и для кадра — это разное?

— Абсолютно. Я всегда спрашиваю, для какого случая нужен макияж: для интервью, концерта, клипа? Это разные техники, разные текстуры. Если у меня есть возможность, захожу в студию, смотрю свет. Иногда прошу операторов его поменять — и за это они меня не любят. Плохой свет способен испортить даже идеальное лицо.

— Были ли у вас тяжелые клиенты?

— Честно? Бог миловал. Конечно, случались рабочие моменты, когда артист что-то просил подкорректировать, это нормально. Но чтобы кто-то сказал: «Ужас, смойте все немедленно!» — такого у меня никогда не было.

— Голливудские встречи?

— Да, было. Моя самая яркая встреча произошла с Моникой Беллуччи. Она прилетела в Москву на премьеру своего фильма, но из-за задержки рейса ее визажист не смог приехать. Организаторы срочно искали мастера, и так получилось, что выбрали меня. На работу было всего 30 минут, поэтому времени испугаться не осталось: я спросила по-английски, что делаем, и Моника ответила: smoky eyes, хороший тон. Пока вокруг царил хаос, она оставалась абсолютно спокойной и ни разу не посмотрела в зеркало. Мы разговаривали о косметике, и, когда я закончила, Моника впервые взглянула на себя и сказала: «Браво!» Для меня это стало лучшей оценкой моей работы.

— Профессиональная этика? Фотографируетесь со звездами?

— Никогда. Не хочу стоять в ряду фанатов. Я — коллега, мы делаем одно дело. У меня только несколько рабочих фото. Единственное, о чем жалею, — что с Моникой не сфотографировалась.