«Мы, конечно, все умрем от усталости, но я считаю, чем больше детей, тем лучше. Они единственный способ полноценной реализации. С этим не сравнится ни наука, ни творчество — ничто вообще. Потому что это все частное дело, а в рождении и воспитании детей есть нечто высшее».
— Иван Иванович, сейчас мир стремительно меняется. Что нового произошло в вашей жизни, а что осталось прежним? Например, вы сыграли в продолжении «Холопа», который выходит на экраны в первый день нового года, а Клим Шипенко за это время первым снял фильм в космосе, стал режиссером, можно сказать, межгалактического масштаба. Изменилась ли как-то в связи с этим работа над вашей картиной?
— Шипенко профессиональный человек, он прекрасно умеет организовывать съемочный процесс, поэтому почти никак. Работать было в целом очень приятно и комфортно, как и раньше. Творческая группа осталась практически неизменной, все мастера своего дела и при этом великолепные люди.
Произошло, правда, недоразумение: съемки нового «Холопа» начались позже, чем изначально планировались, и из-за этого у меня несколько графиков наложились друг на друга. Я как раз в «Полярном 3» начал сниматься, другие три проекта уже были в работе, и тут еще сверху меня прихлопнули «Холопом 2». Короче, пятилетка за три дня! А я же не могу подводить людей.
— Вы, конечно, проходили через многое, но как выжить при таком нечеловеческом графике?
— Только упование на Бога и ответственность перед комьюнити меня держали. Если бы что-то со мной случилось, я подвел бы и оставил без зарплаты огромное количество коллег. Это непозволительная роскошь. Я в кино уже 43 года, с 13 лет.
— Внушительный срок! С тех пор многое изменилось? Что вы чувствуете сейчас, спустя столько лет, когда вновь погружаетесь в съемочный процесс?
— Юношеское наивное ощущение, что ты принимаешь участие в сотворении чуда, никуда не делось. Но оно теперь уравновешивается профессионализмом и пониманием конечной цели.
Изменилась техническая составляющая, конечно. Прежде снимали на пленку, а ее надо было проявлять, поэтому процесс занимал куда больше времени. Вот, предположим, закончились съемки эпизода или кадра, и все с замиранием сердца ждали, что скажет второй оператор. Он священнодействовал с рамкой и кинокамерой, разглядывал получившееся, смотрел кадры на просвет на небо и выносил вердикт: соринка или все же нет. Если соринка — нужно переснимать. В этом для меня всегда присутствовал некий мистический компонент...
