Я не знаю, как бы моя жизнь сложилась, если бы я не поменяла фамилию. Поэтому тут сложно судить. Помню тот момент, когда официально заявила, что я теперь Ланская. И с тех пор и в титрах, и в программке «Театра Луны» писали эту фамилию. Я тогда шла по улице и думала: «Ну все, теперь я другой человек».
—Валерия, недавно вышел спектакль «Женское счастье» по пьесе Михаила Барщевского и Екатерины Кретовой в «Школе современной пьесы», где вы играете главную роль. А что для вас женское счастье?
— Для меня всегда женское счастье было в семье. На первом месте — дети. Это самое большое счастье, безусловное, неприкосновенное. На втором — любовь, отношения мужчины и женщины, когда она чувствует себя защищенной, любимой, нужной, спокойной. И на третьем месте — карьера. Конечно, у меня есть амбиции, и для их реализации надо много работать. Но если бы выбор стоял — семья или работа, конечно, я бы выбрала семью.
— В декабре вы рассказали об изменениях в своей личной жизни: о разводе и новых отношениях с артистом Театра оперетты Эдгаром Голосным. Сложно о таких вещах говорить публично?
— Я не любитель говорить о личной жизни, а уж тем более муссировать подробности. Но во избежание домыслов и слухов рассказать об изменениях в своей жизни было необходимо. Мы действительно со Стасом развелись, это произошло не вчера и даже не позавчера. Я скрывала наш разрыв до тех пор, пока все не улеглось и не стало чем-то отболевшим, пройденным этапом. К этому серьезному решению мы пришли вместе. И я рассказала все постфактум, когда и у Стаса, и у меня все уже было хорошо, каждый из нас обрел свое счастье. Стас по-прежнему остается любящим и заботливым отцом для нашего сына. В общем, мы прекрасно общаемся. Сейчас у меня началась новая страница.
— С Эдгаром вы познакомились в театре?
— Да, мы познакомились девять лет назад, когда работали над мюзиклом «Граф Орлов». Я не могу сказать, что наши отношения из дружеских переросли в романтические. Мы никогда не дружили, но была симпатия, какая-то «химия» присутствовала всегда. Мы общались в театре, созванивались, виделись в общих компаниях, он приходил на мои спектакли. Чаще видеться, больше общаться мы стали после моей подачи документов на развод, когда уже все было решено, все отболело.
— А как семилетний сын Артемий воспринял ваше расставание?
— С сыном я долго и много разговаривала. Старалась все объяснить и ответить на все его вопросы. Самое главное, что удалось донести: папа у него один и он очень его любит. Я бы хотела, чтобы сын общался с отцом. Это важно. Я очень рада, что у Темы и Эдгара сложились хорошие отношения, они общаются и дружат. Эдгар водит Тему в кружки, занимается с ним, они вместе играют. Поэтому благодаря теплу и суперпозитивной атмосфере дома никакой травмы у ребенка нет.
— Ваши родители тоже развелись, когда вам было всего четыре года. Для вас это было болезненным?
— Сам момент развода нет. Для меня болезненнее было присутствие нового человека в доме, моего отчима. Это оказалось принять труднее, чем развод, как ни странно. Я устраивала бойкоты. (Улыбается.) Мама, конечно, со мной разговаривала, объясняла. Но как это было, я не помню, стертый файл.
— Валерия, у вас большие изменения не только в личной жизни! В этом году вы взяли курс в ГИТИСе, и позади уже первая сессия ваших студентов. Вы строгий педагог?
— Первые полгода я была очень мягкой, такой мамой курса: все ко мне обращались за поддержкой и помощью по любым вопросам. У нас есть другой педагог, которого я пригласила работать на курсе, вот он строгий. Он про кнут, а я — про пряник. (Улыбается.) На экзаменах увидела, кто из студентов показывает себя, кто отстает, кто сильнее, кто слабее. Конечно, хочется, чтобы все успевали, чтобы у всех все получалось, но это невозможно, все равно все развиваются по-разному. И хочется, чтобы нагоняли те, кто отстает, а для этого, видимо, нужен все-таки кнут. После каждого экзамена я собирала курс и промывала им мозги, потому что видела пропасть между лидерами и теми, кто в хвосте. Пришлось отчислить одного студента за неуспеваемость. Долго сомневалась, хотела всех оставить до лета. Когда я училась, на первом курсе у нас отчислили восемь человек. Это нормальная практика. И отчисление студента — настоящая встряска для всех остальных. Но я взяла на себя ответственность и немного изменила ход его жизни. Такая судьба. Может быть, он тоже встряхнется и изменит свое отношение к работе, к учебе.
