Начав писать книгу к юбилею «Машины времени», сразу решил, что помимо музыкантов легендарной рок-команды там должны быть и «фигуранты» широкой публике не настолько известные. Ведь зачастую именно их рассказы содержат те самые «вкусные» нюансы и детали, которые придают обычным историям необходимую полноту.
— Как, например, обойтись без Юрия Борзова — сооснователя группы, добровольно отказавшегося от этого почетного звания, первого барабанщика и автора названия Time Machines? Он-то точно помнит, как все начиналось, «все было впервые и вновь», когда обычные московские школьники решили создать вокально-инструментальный ансамбль...
Юрий Борзов:
«Как появилась музыка? Помню, вышел фильм «Вертикаль». С экрана впервые прозвучали песни Высоцкого «Лучше гор могут быть только горы», «Если друг оказался вдруг». Андрей стал их петь в школе, нам и учителям. Подыгрывал себе на гитаре, буквально три-четыре аккорда, но казалось очень круто. Из репертуара Окуджавы тоже кое-что пели вдвоем с Мишей Яшиным.
В нашей спецшколе № 19 Макаревич организовал квартет The Kids, там две девочки, Лариca Кашперко и Нина Баранова, пели песни протеста на английском — We Shall Overcome и прочие. Девчонки были красивыми. Наверное, кто-то в кого-то влюблялся, увлекался.
Но на горизонте уже появились The Beatles, а у них вокалисток не было, и это решило все! Должно быть четыре мужика — и точка. Девчонок слили. Так и возникла наша команда. Название придумывали все, хотелось, чтобы звучало и на русском, и на английском. Помню, я предложил два варианта: Time Machines и «Летающие тарелки». Остановились на первом. Андрей натянул на обод большого барабана простыню и написал: «Машины времени».
У Макаревича имелась тетрадка, куда он на слух записывал тексты битловских песен. «Исходники», переписанные по десять раз с одного магнитофона на другой, были ужасными. В тетради они выглядели уж совсем полной белибердой — сплошное «бейби, бейби, лав ми, бейби»... Впрочем, годилось все, что казалось похожим по звучанию. Хотя ранние битлы, на мой взгляд, — откровенная попсятина.
Вскоре начались первые концерты. Играли в Доме культуры энергетиков, выезжали на Николину Гору, там было что-то вроде концертного зальчика. Послушать нас собрались дачники. Никита Михалков, помню, пришел. После концерта повел нас к себе. Сидели за столом, разговаривали, естественно, пели. Никита Сергеевич тогда еще только думал снимать фильм «Свой среди чужих...», делился планами и пел русские песни про коней и поля. Посидели замечательно, только напились и утром оказались все в разных местах.
