В этом году я отпраздновала юбилей. Отметила дату творческим вечером в Доме кино. Зал был полон, коллеги пришли поздравить, поучаствовали в концерте. Да и со зрителями я в постоянном контакте. Встречаюсь с теми, кто хочет меня видеть и слышать, независимо от круглых или некруглых дат. Часто вспоминаю тех, кто мог бы прийти на юбилей. Жаль, многих уже нет с нами... О них мой рассказ.
Однажды попросили выступить в концерте, посвященном Дню металлурга. Не удивилась, поскольку когда-то снималась в фильме «Большая руда». Вышла на сцену, начала рассказывать о киноэкспедиции в город Губкин в районе Курской магнитной аномалии, где добывали железную руду. А по сюжету главный герой — шофер — ее возил.
— Тяжелая картина, мрачная, — призналась я, — черно-белая, потому что по-другому не снимешь. Уж очень депрессивный зачуханный городок Губкин.
Едва это произнесла, как по залу пошел гул, почувствовала, как окатила волна негатива. Заволновалась: боже, что я такое сказала?
— Простите, может, в зале есть кто-то из Губкина?
— Да! — раздалось откуда-то сверху.
— Ради бога извините, мы снимали картину в шестидесятых. Рассказываю, что помню. Может, сегодня в вашем городе все изменилось?
Помидорами меня не забросали, но на другой день раздался звонок: «Вас беспокоят из Губкина, через неделю отмечаем семидесятилетие города. Мэр попросил передать вам приглашение, приезжайте».
Конечно же, не могла не откликнуться. И не пожалела. Праздник удался на славу — и концерт, организованный собственными силами, и модный показ, который сделал бы честь любому столичному Дому моделей. Город меня поразил: построек с туалетами на улице больше нет, люди давно живут в домах с водопроводом и газом. Губкин утопает в зелени, кусты выстрижены в форме кошек, собак, слонов. Правда, наша одноэтажная гостиница так и стоит на прежнем месте...
Она была единственной на весь город. Вариантов поселиться где-либо еще не существовало, всей группой во главе с режиссером Василием Ордынским жили в замызганных крошечных номерах. Снимались в карьере, весь день в грязи и пыли. Вечером хотелось расслабиться, но в городе делать нечего. Невдалеке на горке стоял магазин, к нему мы довольно быстро протоптали дорожку. Продавщицы обожали исполнителя главной роли Евгения Урбанского — Женино фото красовалось на видном месте в винном отделе. Водку в магазине не продавали. Полки были заставлены плетеными литровыми бутылками вина. В конце концов Женя взмолился: «Девочки, дайте что-нибудь другое, не могу смотреть на вашу гамзу, я ею уже писаю!» Девчонки были бы рады, да ничего другого им не завозили.
В Губкине оседали бывшие зэки, так что криминальный элемент обитал буквально по соседству. Женя познакомился с уголовником, отсидевшим за убийство: блондин невысокого роста с голубыми глазами, ну вылитый Есенин! Выяснилось, что на зоне он выучил огромное количество стихов любимого поэта. А Урбанский любил Маяковского и, в свою очередь, внешне был чем-то на него похож. Когда мы собирались на посиделки, Женя, широко расставив ноги, читал стихи поэта-бунтаря. Помню, однажды притащил к нам своего нового знакомого и они устроили турнир.
— «Я достаю из широких штанин...» — начинал Женя и когда заканчивал, парень подхватывал:
— «Шаганэ ты моя, Шаганэ...»
Необычайно яркий по экспрессии и искренности получился концерт. Еще Женя великолепно играл на гитаре и исполнял романсы.
Урбанский был большим ребенком, добрым, искренним. Ко мне относился снисходительно, как к девчонке, я играла роль несчастной учетчицы, так он меня и воспринимал. Актеров подобной мощи сегодня мало, хотя хороших хватает. Но по сравнению со старшим поколением — Женей, Алексеем Петренко, Александром Лазаревым — все смотрятся как-то мелковато.
