«Дни счастья прошли, и фиалки, и розы в саду отцвели, и тебя покидаю я», — вились грустные слова неаполитанской песни. Лина Кавальери оказалась не парой своему Саше: их союзу воспротивился сам русский царь.
Летом 1897 года в Санкт-Петербурге все только и говорили о новой звезде, исполнительнице кафешантанных песенок синьорите Кавальери. Мужчины теряли от заезжей знаменитости головы. У красавицы с точеной фигуркой моментально появилась армия поклонников — «кавалеристов», как их называли, наперебой спешивших поухаживать за «божественной Линочкой». «Если вы спросите, в каком жанре выступает Кавальери, — писал репортер, — я отвечу: возлюбленная».
На одном из светских приемов, где собрался цвет столицы, итальянка, весь вечер танцевавшая то с одним, то с другим партнером, вдруг встретилась взглядом с молодым человеком у окна, неотрывно смотревшим на нее. Он покачнулся... По залу пробежала волна испуганного шепота: «Александр упал в обморок!» Присутствовавший на приеме доктор предположил сердечный приступ и велел перенести его в соседнюю тихую комнату. Через несколько минут туда заглянула Лина, в душе которой неожиданно вспыхнула симпатия к незнакомцу. По воспоминаниям Кавальери, очнувшись, тот странно посмотрел на нее. Глаза у него были голубые, ресницы длинные, как у девушки, черты тонкие, будто резные.
— Вы? — прошептал мужчина. — Спасибо. Какую шутку сыграло со мной сердце! Могу ли я увидеть вас снова?
— Конечно, — улыбнулась певица.
Затем он не без труда поднялся с козетки и, поддерживаемый двумя товарищами, покинул бал.
Голубоглазым красавцем оказался князь Александр Барятинский, отпрыск старинного рода, одного из знатнейших и богатейших в России. Его отец служил при дворе, сам он обучался вместе с детьми Александра III и был на короткой ноге с цесаревичем Николаем, будущим императором. Окончив Пажеский корпус, стал адъютантом герцога Лейхтенбергского. Как же отличались его детство и юность от прошлого Лины!
