Я знал, что Ирина еще официально замужем, но меня это абсолютно не волновало, и уж тем более никакого чувства вины перед ее бывшим мужем не испытывал. В такие моменты ты никого не жалеешь, поступаешь как эгоист или как мужчина, который полюбил.
Александр: Сегодня самым важным для меня в жизни является семья — жена Ирина, с которой почти двадцать лет вместе, и дети Ксюша и Василий, родившиеся от этой любви, а еще старшая дочь Маша, внучка Лиза и мама. Все они очень дороги.
Встреча с Ирочкой, наверное, была предопределена заранее, ведь задолго до знакомства мы опосредованно друг о друге знали. Ей рассказывали обо мне, мне о ней, судьба будто ждала подходящего случая, но до поры до времени нам его не давала.
В девяностых годах прошлого века были популярны конференции об искусстве, в одной из них я участвовал с докладом на тему режиссуры двадцать первого века. Вдруг открылась дверь и вошла Ирина. Она опоздала и села на единственный свободный стул — тот, на котором до этого сидел я. Посмотрев на нее, сразу понял: вот та женщина, с которой я хочу прожить всю оставшуюся жизнь.
Когда мой доклад закончился, молча отдал Ирине записку с просьбой оставить координаты, и она в ответ на том же листочке написала номер своего телефона. Переписку мы храним как семейную реликвию. Я позвонил, и мы встретились. Первое время все тщательно скрывали, однако оба понимали, что это не проходная интрижка, а начало нашего большого-большого жизненного пути. Две параллельные линии, как учил Лобачевский, где-то обязательно пересекутся. Мы и были этими линиями, которые стремились друг к другу и когда встретились, пересеклись.
Расскажу одну из наших романтических историй. Я работал в Финляндии, ставил в Миккели спектакль по Булгакову «Полоумный Журден», а Ира летела из Америки, где играла на английском Шута в совместном с американцами проекте «Король Лир». На наше счастье, ее обратный путь оказался с пересадкой в Финляндии. Я знал точное время прилета, но в ту зону, естественно, не пустили. Ира тоже выйти ко мне не могла. Девяностые годы, никаких мобильных не существовало еще и в помине. Нас разделяло толстое стекло, друг друга мы не слышали, поэтому прикладывали к нему записки. Я написал, что не могу без нее жить. Ира, прочитав, впрямую ничего не ответила. Ничего конкретного типа «выходи за меня» в записке не было, предложение о замужестве сделал гораздо позже.
Ирина: Надо же! А у меня немного иное восприятие этой истории. Саша написал «Не могу без вас жить», а я это истолковала тогда как предложение о замужестве, хотя мы были еще на «вы». Кстати, помню, Саша специально перед встречей купил фотоаппарат, чтобы меня снимать, сказал, что у него нет моих фотографий и так жить невозможно. Щелкал меня через стекло, когда я писала ответы. После нам уже не хотелось расставаться. Такая вот разная трактовка той встречи.
— Ирина, а когда пришло четкое понимание, что Александр должен стать вашим мужем?
Ирина: Мы познакомились на конференции, и спустя короткое время он уехал в Германию, в Баден-Баден, выпускать «Пиковую даму», а я готовила премьеру в Театре Ленсовета и заболела пневмонией. В следующий раз встретились, когда лежала в реанимации после переливания крови, болезнь была сильно запущена. Он, узнав об этом, тут же прилетел. Помню, открываю глаза и первое, что вижу, — лицо Саши. Сначала решила, что галлюцинация, такого быть не может, а потом поняла: нет, это вовсе не видение. Передо мной стоял именно он. Наша встреча на конференции в СТД оставила глубокий след в душе, и я надеялась на продолжение, но никаких иллюзий не питала. И тут вижу его в белом халате. До сих пор помню картину: меня везут в палату, а Саша идет рядом и отчитывает за наплевательское отношение к своему здоровью. Возникло ощущение, что я теперь не просто его жена, а что женаты мы уже сто лет и он несет ответственность за мое здоровье и нашу семью. Спустя время я узнала: именно в эти минуты в Сашиной голове все так и сложилось.
