
Поверьте, я сейчас совсем не кокетничаю, но меня очень долго не устраивала собственная внешность. Так бывает: человек не может оценить себя объективно и мучается проблемами, которые сам же придумал. Вот и я переживала, что слишком крупная, не нравилась себе ни на фото, ни на экране, хотелось быть стройнее.
— Сейчас, пересматривая снимки и фильмы того времени, понимаю, что относилась к себе предвзято. Видимо, в голове был определенный образ, до которого, как мне казалось, я не дотягивала.
Началось все в подростковом возрасте, до этого о таких вещах я даже не задумывалась. И родители никогда не говорили, что с моей «формой» что-то не так.
— Хотя уж они-то точно заметили бы, будь проблема реальной. Ведь ваши родители — артисты балета?
— Да, папа и мама — Александр Хмельницкий и Валентина Савина — двадцать лет танцевали в Большом театре. Я занималась художественной гимнастикой и настольным теннисом (даже выиграла несколько городских соревнований) и хорошо училась — в знаменитой двенадцатой французской спецшколе на Арбате. Все успевала.
Большой театр часто ездил за границу, и родители привозили с гастролей красивые вещи, о которых во времена тотального дефицита большинство советских семей могло только мечтать. До сих пор помню свои красные лаковые туфельки. Сказочно красивые! Умереть не встать. И сейчас люблю лаковую обувь, особенно на детях. Никогда не забуду и плюшевую шубку с металлическими застежками и меховой опушкой.
Еще работая в театре, папа начал преподавать в хореографическом училище. А мама окончила ГИТИС и стала балетмейстером. Она была ассистентом Владимира Васильева, когда тот ставил в Большом «Макбета» и хореографию в ленкомовской «Юноне и Авось».
— Валентина Константиновна известная красавица. Гордились ею?
— А как же! Мама очень эффектная женщина. В «Ленкоме» до сих пор в ходу фраза, когда-то брошенная Марком Захаровым на репетиции «Юноны»: «Валентина Константиновна, встаньте просто!» Мама что-то показывала артистам, а те не могли повторить. В ответ на реплику Марка Анатольевича она кивнула — да, конечно, — и встала в позу танцовщицы фламенко с поднятой вверх изогнутой рукой. Не специально — для нее это было совершенно естественно, но присутствующие полегли от смеха. С тех пор если кто-то заигрывается, в театре шутят: «Валентина Константиновна, встаньте просто!»