— Класс! Буду снимать обязательно. Только чуть позже, поняла?
Она поняла, как не понять: на «Фабрике» и так снимали круглые сутки. В какой-то момент забросив живопись, Уорхол теперь не выпускал из рук кинокамеру, не пропуская подробностей всего, что происходило вокруг, — спящего обнаженным поэта Джона Джорно, обкуренного Боба Дилана, пытающегося подняться на ноги, трахающихся в уголке приятелей... Все, что видел глаз.
Валери Соланас явилась в Нью-Йорк из провинции, и у нее были наполеоновские планы. Она считала себя радикальной феминисткой и уже вошла в контакт с самой Ти-Грейс Аткинсон, председательницей нью-йоркского отделения National Organization for Women. За год до знакомства с Уорхолом Валери принимала самое активное участие в протестах против войны во Вьетнаме и во время одной из демонстраций, когда полиция стала активно применять дубинки, не знающая страха Валери прикрыла своим телом двух мужчин и свою подругу Андреа Дворкин, тоже феминистку, приняв на себя удары.
Всех активистов тогда замели и отправили в Нью-Йоркскую женскую тюрьму; тюремный врач поражался живучести Валери — после таких мощных ударов по почкам она сравнительно быстро оклемалась и стала ухаживать за другими заключенными. Именно Соланас потом расскажет миру, что такое Нью-Йоркская женская тюрьма, где с тобой обращаются как с куском неодушевленного дерьма: врачи-мужчины грубо хватали ее за интимные части тела и унижали, в ответ она вела себя как разъяренная тигрица — кусалась и царапалась. Дело кончилось тем, что Валери отправили на психиатрическую экспертизу.
Вместо того чтобы отвечать на дебильные вопросы психиатра, похожего на унылого воробья, Валери сама прочла ему блестящую лекцию по социальной психологии, проявив экстраординарную эрудицию и знание предмета. «Воробей» поразился и назначил заключенной тест на определение коэффициента интеллекта; тест показал неслыханную цифру: 99 процентов! Валери торжествовала: ясное дело, все они думали, что она умственно отсталая дебилка, а вышло наоборот.
Выйдя из тюрьмы, она не успокоилась — продолжала участвовать во всех митингах, писала статьи и призывы, разбрасывала на улицах антивоенные листовки; любимым ее занятием были своеобразные проповеди в кафе. Собрав вокруг себя девушек и женщин, Валери каждую из них умело и быстро выводила на чистую воду; и неизменно подтверждалось, что каждую эксплуатирует мужчина: либо отец, либо муж, либо любовник.
И все они — рабыни, подстилки, униженные, плаксивые, с дрожащими губами и подбородками, купленные и зависимые. Соланас охотно рассказывала про себя: ее личная война с мужчинами уходила корнями в самые нежные годы ее детства, проведенного в городе Атлантик-Сити. Ее папаша, вечно пьяный бармен Луис Соланас, несколько раз уложил ее под себя, пока мать была на работе. Валери прокусила ему уши и нос, но этого скота ничего не останавливало. Признаться матери маленькая Валери боялась и стала сбегать ночевать к деду с бабкой. Дед тоже был алкашом и юзал бабку так, что однажды Валери, забравшись на шкаф, столкнула ему на голову тяжелый чемодан, чтобы он заткнулся.
