После развода с Ингеборгой прошло около двух лет, когда я снова связал свою жизнь с Дапкунайте. И вот мы вместе уже 20 лет… Так что эта фамилия стала для меня роковой.
Встреч и расставаний у меня с Дапкунайте было много. А свадьба выдалась всего одна. Зато символичная — в охотничьем ресторане. Место жениха удачно располагалось под кустистыми оленьими рогами. И когда я вставал, чтобы произнести тост, они оказывались прямо у меня на макушке.
Наверное, как многие артисты, я зачастую обращал слишком много внимания на то, как выгляжу со стороны. И мне это мешало жить. По сравнению с однокурсниками чувствовал себя «свинопасом»: приезжий из маленького литовского городка. И как это я собирался стать актером, когда стеснялся даже заговорить с девушкой?
Старый паркет в театральной академии всегда натирали воском… Теперь стоит мне зажечь свечу, как знакомый запах ударяет в нос и перед глазами вспыхивает картинка: в конце длинного коридора кучка студентов. И одному неймется — прыгает и прыгает… На стул, на подоконник… Широкая улыбка распускается то там, то здесь… Звонкий смех. Не мальчик, а мячик! Короткая стрижка, вельветовые штанишки трепещут на худеньких ножках, бежевая рубашка… Мальчик не мальчик — а эльф!
Я смотрел на это порхание завороженно, как и другие однокурсники… У Ингеборги будто пружина внутри — не может говорить в статичном положении, все время в танце… Кажется, я втюрился даже раньше, чем понял, что передо мной не сказочное существо, а очаровательная девушка. Я безотчетно влюбился в эльфа…
Тогда впервые поблагодарил судьбу, что не поступил на театральный факультет Литовской консерватории с первого раза. В актеры я собирался с детства, что вызывало у моих родителей, простых рабочих, добродушный смех. Впрочем, учился я весьма посредственно, так что попасть в другие институты было бы еще сложнее. За меня все решил ряд совпадений. После первого провала на актерский я пошел в техническое училище: с красным дипломом потом можно было сразу поступить в высшее учебное заведение.
Правда, я его не удостоился и попросил хотя бы дать мне рекомендацию. И при подаче документов в консерваторию она прокатила, хотя это было против правил. К прослушиванию отнесся легкомысленно: не подготовил даже басню, но со мной просто побеседовали. После второго тура не увидел свою фамилию среди претендентов. Прикинулся дурачком и спрашиваю у мастера: «Раз меня нет в списке, значит, пора на выход?» Вдруг тот начинает горячо возмущаться: «Как нет? Ты обязательно там должен быть!» Допускает к последнему этапу — музыкальному. А пою я громко — и все мимо нот. Члены комиссии спрашивают у аккомпаниатора: «Скажите, у него вообще есть слух?» Тишина, которую запомнил на всю жизнь, — и вердикт: «Слух есть, но не развит!» И каким-то чудом меня зачисляют, хотя конкурс невероятный — 15 человек на место.
