Я бегу со всех ног к воротам. За оградой стоит папа, небритый, взъерошенный. Видимо, с трудом вырвался с гастролей. Мы, словно два заключенных, стоим, вцепившись в прутья решетки, и глядим друг на друга, заливаясь слезами. Папа, помню, умудрился просунуть мне сквозь узкие прутья пакет с черешней. Он, естественно, порвался, и вся черешня высыпалась на землю…
Всю свою сознательную жизнь я спала на раскладушке. Такая вот у нас была «кукольная» квартира — поставить кровать негде. Кухня — метра четыре, и мать буквально вращалась на месте: все предметы можно было достать, стоя в центре кухни. К вечеру у нее начинала кружиться голова.
При этом у нас толпилась-квартировалась куча народу, вечно какие-то бездомные друзья ночевали да еще и своих жен приводили.
Слава богу, никто из гостей не посягал на мою раскладушку. Все набеги принимала родительская тахта. Ее раскладывали, подпирали стульями и каким-то волшебным образом увеличивали в размере с помощью одеяла и подушек. Все углы мебели и пианино в квартире были обиты поролоном, чтобы я, ползая, не билась башкой. Как-то один из папиных друзей, засыпая, вдруг задумчиво произнес: «Лев, вот я все лежу и думаю: чем обшивать всю мебель поролоном, может, лучше Катьке из него колпак сшить?»
— И так жила семья потомственных дворян?! Вам на ночь не рассказывали истории о знаменитых предках?
— О том, что наши родственники — известные цирковые артисты Дуровы, я узнала уже в сознательном возрасте.
Помню, спросила Деда: «А что ты мне раньше об этом не говорил?», он искренне удивился: «А на фига?» Отец общался только с Наталией Юрьевной Дуровой. Они считали себя братом и сестрой, а как дело обстояло на самом деле, никого никогда не интересовало. Никто точно не знал степени их родства...
Мой двоюродный брат Кирюша, когда стало модно записываться в дворяне, чесанул в Военно-исторический архив в Лефортово. Ему вручили бумагу, подтверждающую, что наш общий дедушка Костя окончил Строгановское училище и Пажеский корпус. Кирюша приехал со всем этим добром к Деду: «Вот, дядя Лева, в дворянское собрание можем вступать», на что папа сказал: «Кира, я каждый день бреюсь…» Кира удивился: «Не понял…» — «Да я же каждый день на себя в зеркало смотрю! Какие мы дворяне?
Иди ты в жопу со своими бумажками! Разночинцы мы!»
— Лев Дуров известен своими байками. Наверняка сохранились семейные смешные истории из вашего детства?
— Не знаю про смешное, а вот один жутковатый случай Дед недавно вспомнил. История эта называется «Новый комбинезон». Однажды Дед повел меня гулять в Филевский парк. Мне как раз накануне с диким трудом достали комбинезон с капюшоном. Иду я за отцом по обочине. Нас обгоняет грузовик с цементом. Вдруг он останавливается, вываливает цемент на землю, и вся эта густая жижа мигом обтекает со всех сторон меня. Из горы цемента торчит одна моя голова в шапочке с помпоном. Что называется, «закатали ребенка в цемент»! Если бы, не дай бог, эта масса сбила с ног, меня бы сроду не нашли.
Вокруг моего крохотного тельца цемент стал мгновенно каменеть.
Отец бросился меня откапывать. Ухватил за капюшон и стал тащить. Сзади, уцепившись за его пальто, помогал какой-то пьяный мужик. Весь этот «ужас» папа принес домой. Меня, зацементированную в комбинезон, поставили в ванну и пытались отмыть. Но вытащить ребенка из комбинезона обычным способом так и не смогли. Молния зацементировалась намертво, так что пришлось разрезать мою обновку ножницами.
Другая история приключилась со мной в Судаке, где снимался папа. Он вечно таскал меня на съемки. Я залезла на скалу, где на самой верхотуре стоит знаменитая Генуэзская крепость, и едва облокотилась на перила, как они съехали вниз. Хорошо, что я за них не держалась, иначе рухнула бы вместе с перилами в пропасть...
Папа до сих пор не может без содрогания вспоминать эти истории…
— Ваши родители вместе уже много лет...
— Папа начал ухаживать за мамой еще в студенческие годы.
Она была красавица несусветная, и отцу пришлось ее упорно завоевывать. Ира была выше его на голову: роскошная, рыжая, вокруг море поклонников. По ней Гафт умирал, Игорь Кваша ухаживал.
Папаня, видимо для солидности, решил купить зеленую фетровую шляпу. Пришел к маме и, красуясь, спрашивает: «Ирка, ну как тебе?» Она ответила: «Знаешь, ты похож на говно под лопухом».
Зато у отца была своя гордость — красивые ноги. Его ногам завидовали многие знаменитые футболисты: «Ну, Лева, у тебя и ноги! Класс!» Сухие, стройные, «футбольные»…
Есть дивная история про папины ноги. Они с Ольгой Аросевой часто гастролировали с одним спектаклем и всегда ездили в одном купе. А надо заметить, отец никогда с собой не брал в дорогу ни домашних тапочек, ни спортивного костюма. Зато Ольга Александровна очень хозяйственная, у нее всегда были с собой и кофейничек, и пеньюар, и чудные тапочки с помпончиками. Как-то папаня среди ночи захотел в туалет. Ну что он будет в темноте штаны искать? Нацепил пеньюар Аросевой, всунул ноги в ее тапочки с помпончиками (благо размер ноги у него маленький) и пошуршал в сортир. Утром, когда пассажиры выгружались из вагона, к артистам в затылок пристроились две тетки.
Вдруг одна другой говорит: «Слушай, я ночью видела Аросеву в коридоре. Ужас! Старая, лысая, но зато какие у нее красивые ноги!»
А знаете, почему мама в итоге за отца замуж вышла? Он всех ее кавалеров отвадил. Мама всех претендентов на руку и сердце спрашивала: «У вас есть балберка?» Они недоуменно пожимали плечами. «А у Дурова есть!» — торжествующе объявляла мама. О таинственной балберке Дурова ходили легенды. Никто не мог понять, что это такое? Кстати, балберка хранится у нас до сих пор. А это всего-навсего — поплавок…
Помню, мама рассказывала, как они с отцом, еще студентами, поссорились. Выходит папа после занятий на улицу и видит следующую картину: стоит мама, размахивает руками, а перед ней какой-то рыжий мужчина.
