

Диана Милютина, ярко заявившая о себе в работах «Чистые» (роль Стеши), «Екатерина. Самозванцы», «Великая. Золотой век», «Фишер», «Ура, каникулы!» и других, до того, как стать актрисой, прошла большой путь. Она стала мастером спорта по бальным танцам, которыми занималась 13 лет. А еще Диана с 6 лет снимается в кино! О поворотах в своей жизни актриса рассказала в интервью «Коллекции Каравана историй».
— Диана, вы родились в Санкт-Петербурге... Для меня это особый город. Это сразу говорит и о вашей культуре, и о семье, об атмосфере, в которой вы выросли...
— Да, в Петербурге я родилась, выросла, получила образование, и с семьей мне повезло — у меня родители больше 30 лет вместе. Так что получается, что да, такая, можно сказать, образцовая петербурженка. Бабушка — педагог в школе, в которой я училась. Дедушка — врач. Мама — тоже педагог, папа — инженер. Правда, в детстве не было такого, что вау, я родилась в Петербурге, — я этого не осознавала. Только когда выросла, поступила в институт и встретила однокурсников, большинство которых приехали из маленьких городов, пришло осознание, что я петербурженка. Спасибо вам, бабушка, дедушка, папа, мама, что это все вот здесь происходит.
— А сейчас скучаете по Петербургу, ведь большинство съемок в Москве?
— Последний спектакль я выпустила в ноябре прошлого года. И, наверное, соскучилась по этому быту, по этой своей каждодневной дороге: дом — театр, театр — дом. Иногда скучаю по Санкт-Петербургу. Хотя, казалось бы... Это непростой город, где такая погода, и гранит фонит радиацией, и вообще все довольно печальное, особенно к концу осени, это очень сложно — быть петербурженкой. Но зато, мне кажется, мой характер и моя закалка, которая сейчас есть, именно от родного города. Почему я нахожу в себе силы не спать, выпускать спектакль параллельно со съемками в главной роли, не обращать внимания на погоду.
— Диана, вы же с детства занимаетесь и танцами, и спортом, это такая нагрузка. Родители вас поддерживали?
— Да. Семья всегда поддерживала меня. Всегда была рядом. Потому что я в Петербурге поступила в институт, училась дома, мне не приходилось быть вдалеке от семьи, жить в общаге. Наверное, это тоже очень важно. Стены помогают. Но когда все однокурсники отправлялись домой на каникулы, я уезжала из дома, потому что мне надо было отдохнуть от Петербурга, я очень уставала.
— Скажите, такая серьезная школа — олимпийского резерва по плаванию — это была какая-то цель? Как вообще туда может попасть ребенок?
— У меня есть старший брат Саша, он первопроходец во всех школах, спортивных лагерях, потому что старше меня на четыре года. Сначала Саша был отдан в школу по плаванию, у меня мама хорошо плавает, нам это близко. Когда я была маленькой, мы с ней провожали брата в бассейн. А мне всегда нужно было туда же, где брат. Плюс у меня с иммунитетом проблемы были, а плавание все-таки закаляет. И вот постепенно от слабой в сильной группе я переместилась в первые ряды, потому что кто быстрее плавает — тот встает первым. А я Козерог, и для меня очень важно было оказаться не в конце этой очереди...
— Это, наверное, до учебы, рано-рано, по темноте, все эти подвиги.


— Да-да. Иногда, наоборот, очень поздно. Помню, зимой мы выходили — темно, холодно, я с мокрой головой. Но мне кажется, это все потому, что мама смотрела на меня и понимала: если я не буду чем-то занята, то стану сколачивать банды в школе или за школой...
— То есть энергия такая была?
— Да. У меня была спортшкола по танцам и спортшкола по плаванию, и так постоянно: танцы — плавание, танцы — плавание. А в субботу, поскольку учебы нет, утром были танцы, а вечером плавание. И если я заболевала, сидела дома целый день, то вечером начинала лезть к брату, бить его. Он говорил: «Мам, она что такая бешеная, сегодня не плавала, не танцевала?» И брат у меня был гиперактивным, мама с нами намучилась, конечно. Но мне надо было эту энергию просто из себя выгонять. Я закончила танцевать, когда поступила в институт. Потому что это отдельная глава жизни, я понимала, что в театральном надо быть 24 часа. И иногда у меня происходило такое, что эмоциональный выплеск шел, а физической нагрузки мне не хватало. В институте я выполняла все обязанности по расписанию, по ведению журнала посещаемости — все делала, потому что у меня такой склад ума, как у папы-инженера: мне нравится контролировать, управлять, я лидер. И физической энергии у меня много. Я даже когда после института шла к метро, помню, зима, а мне иногда так не хватало этого выплеска, что я просто начинала бежать. Бежишь, и хочется просто кричать, чтобы выплеснуть адреналин. И я иногда так делала...
— Это прямо Богом данное, потому что у нас сейчас все люди жалуются как раз, что энергии нет.
— Да, мне кажется, это аккумулируется с детства. Действительно, как я поняла сейчас логику моей мамы, она хотела занять меня. В одну школу, в другую, еще факультатив по английскому, и еще я отличницей была в общеобразовательной школе. Сейчас понимаю: чем больше в детстве успеваешь, тем тебе легче, когда вырастаешь, Чем больше в тебя вкладывают, тем больше ты успеваешь, просто должен грамотно распределять свое время. Действительно, если поставить цель, можно все успеть, это уже вопрос твоего желания. И ты по-другому уже не можешь жить. Я на карантине просто чуть с ума не сошла, потому что меня остановили и я не знала, что делать.
— Такой путь от самого слабого в группе до сильного — это очень интересно. Потому что именно в детстве все закладывается.
— И на танцах то же самое было. Мне пять с половиной лет... Я выходила в своем зеленом купальнике, как маленький косолапый утенок, мама закрывала глаза: «Боже, это не мой ребенок». И тоже танцы помогли, и такая выправка появилась, что сейчас все исторические роли идут легко. Когда прихожу куда-то на пробы, меня сразу спрашивают: «А ты чем занималась, балетом, гимнастикой?» По осанке это сразу видно. Мне не нужно делать какие-то усилия, чтобы держать спину прямо, все само собой. Спасибо родителям за такой вклад в меня.
— Для простых людей объясните: то, чем вы занимались, — это бальный танец с элементами спорта?
— Это такой вид спорта — спортивные бальные танцы. Очень красивый, но кровавый. Ноги стираются в кровь, это и стертые суставы, и подкупленные судьи, и много других препятствий... Снаружи все красиво, но за этим стоит огромный труд. Есть две программы — европейская и латиноамериканская. Я танцевала обе. Не любила стандарт, у меня в итоге грыжа в пояснице, потому что это все очень большая нагрузка на спину. Так получилось, что я 13 лет протанцевала обе программы, а это сложно. Это и денег в два раза больше.
— На костюмы?

— Да, на костюмы. Платья по сто тысяч, и это было десять лет назад. Самая главная растрата — стоимость занятий у местных и зарубежных тренеров. Бальные танцы — это ведь не только твое умение, еще очень важен внешний вид пары. Как ты накрашена, какой у тебя автозагар, чтобы это все красиво было — макияж, прическа — и чтобы костюмы сочетались у вас с партнером.
— Вы все годы с одним партнером танцевали?
— Нет, их у меня было, по-моему, семь. Так бывает: один ушел из танцев, с другим не совпали, кого-то переросла — и в профессиональном смысле, и в физическом...
— И по сколько часов в день нужно заниматься?
— По девять.
— При этом вы учитесь еще и в общеобразовательной школе. И бассейн не забудем.
— Да. В школе меня ругали за неотмывшийся автозагар, потому что он на спирту, за яркий маникюр. Чтобы не клеить накладные ноги, я красила их ярко, и учителя над этим подсмеивались, высказывали моей бабушке за то, что я в таком виде хожу. Бабушка говорила: «Ребенок 24 на 7 пашет, а вы еще ее в школе донимаете». А я к тому же успевала хорошо, очень любила учиться. На танцах, наоборот, мне говорили: «Ну иди, еще пятерку получи».
— Слушайте, просто какой-то суперребенок, Диана. Если сразу сказать пару слов о сериале «Чистые», то почему я стала это смотреть... А потому, что мне понравился образ вашей героини. Она сильная. Живет в хаосе, но внутри себя выстраивает этот мир.
— Да, она продолжала жить, несмотря на то что умирает. Этот характер я брала из себя. Когда прочитала сценарий, сразу выделила Стешу... Конечно, Ксения была описана очень красивой, все мужчины от нее без ума. Всем хочется играть красивых. Но не всегда, иногда от этого устаешь, и хочется попробовать что-нибудь такое... Моя героиня Стеша не красавица, но у нее такой путь интересный: с чего она начинает, к чему приходит, как всем этим управляет. Для меня было интересно, что Стеша сильный персонаж. Это мне близко, я люблю, когда есть стержень.
К сожалению, иногда приходишь на пробы и тебе говорят: «Ну нет, не подходит». Спрашиваешь, почему, отвечают: «Ну, Диана слишком сильная». Так вы скажите, поставьте задачу сыграть слабую. Сыграю, я же артистка. На самом деле, чтобы не показалось, что я такая Супервумен, скажу: естественно, слабости у меня тоже есть. Иногда плачу от какого-то бессилия, но это делаю дома, в подушку, чтобы никто не видел. Потому что в нашем мире нельзя показывать свою слабость. Меня так на танцах учили.

— Больше всего мне нравится, что вы, как мне кажется, не ищете по старинке опоры в мужчине.
— Почему я так живу — все сама, сама? Я отвечаю за себя, за свои поступки, никто не должен мне помогать, подставлять плечо. Я должна сама себя обеспечивать. Естественно, иногда очень хочется, чтобы был человек, к которому можно подойти и сказать: «Я очень слабая». Почувствовать себя маленькой девочкой. Очень хочется иногда... Просто я не встречала мужчин, рядом с которыми почувствовала бы себя такой. И поэтому стала сильной. А вообще, мой взгляд на семью классический. Меня в такой семье воспитали, где как раз папа маме говорил: «Ты не будешь работать». И она, какое-то время поработав, ушла и занималась мной, моим братом, но в основном мной, конечно.
— У вас классическое распределение, когда мужчина сильнее.
— Патриархат, да. В нашей семье папа принимает решения, папа дает деньги... Поэтому для меня это нормально. Если я увижу, что парень хочет быть моей маленькой подружкой, я убегу от такого очень быстро и далеко. Мамочкой быть не собираюсь. Вот я даже одному такому сказала, что мамой буду только своим детям, но не тебе, у тебя есть своя мама. И поэтому я была бы очень рада, если бы у меня в жизни было, как у моих родителей. Но пока... Я много работаю. У меня съемки, съемки, съемки, домой не приезжаю, ночую в городе, где снимаюсь... И вот сейчас посмотреть — уже осень, я думаю: «А куда делся сентябрь? Ну да, у меня же был интересный проект...» Иногда появляется мысль, так как я часто наедине с собой размышляю и веду личный дневник, что измеряю жизнь проектами. И не хватает... Романтики не хватает...
— Диана, ваши первые появления в кино — когда вы были еще ребенком. Были какие-то предпосылки к этому, театральные кружки?
— Я ни в какой театральной студии не занималась... Первый раз на театральную сцену вышла в институте, то есть для меня это все было в новинку. У меня сначала пришло кино, а уже потом театр.
— И как оно появилось?
— Это мама увидела объявление... Раньше же не было такого, что все в интернете. Она по телевизору обратила внимание на бегущую строку, что на «Ленфильме» ищут детей. Записала телефон и привела меня, маленькую, на пробы. Оставила фотографии, их увидели японцы, создатели фильма, сказали: «Хотим только ее».
— Это фильм «Облако над холмом», где вы сыграли одну из дочерей царя?
— Да. То есть первая роль у меня как раз историческая. Была еще «Бедная Настя», где я совсем малышкой бегала в массовке, мама меня взяла. Мы там шесть дней подряд до ночи пробыли, я же выносливый ребенок. Елена Корикова увидела меня, говорит: «Это же я в детстве, давайте снимем флешбэк!» Ей ответили, что сценарий написан, денег уже нет.

— Задумываюсь: от чего это зависит — успех в кино? Может, просто везение? Или только талант? Или трудолюбие?
— У всех по-разному. Везение — это, конечно, всегда важно. Но в моем случае это прежде всего труд. Не скажу, что была очень одаренным ребенком, я просто трудяга на самом деле. И даже в институте не так чтобы у меня все очень хорошо получалось. Вот сейчас я поработала, и режиссер-женщина обняла меня в конце проекта (мы закончили несколько дней назад), говорит: «Ты очень талантливая». А я думаю: «Нет, это большой труд».
— Диана, что вас спасает от выгорания?
— Иногда тоже размышляю, куда уходит моя жизнь, она просто пролетает в работе. Но спасают маленькие вылазки, путешествия куда-то, чтобы посмотреть мир. Вот я летом была в Италии, очень об этом мечтала, приехала сразу в Рим: Ватикан, Сикстинская капелла, вот это все. Я там не отдыхала, просто не спала, потому что должна была успеть увидеть все. Зато назад вернулась наполненной, потому что столько увидела! Была невыспавшейся, но с новой энергией. Вот это важно — уметь находить время на себя. Когда агенты несколько лет назад мне говорили: «Диана, отдыхайте, вам нужно время на себя», я отвечала: «Нет, мне надо работать, у меня два дня свободных, нужно их занять чем-то». Сейчас иногда в месяце день или два отдыха, и я говорю: «Все, на эти два дня я уеду в лес». У меня мечта все время куда-то уехать. Вот я завтра собираюсь на отдых, хоть на три дня, но переключусь, буду наедине с собой, меня никто не будет трогать, я никуда не должна буду ехать. Но могу отдыхать хорошо только тогда, когда хорошо поработаю. Это очень важная формула для меня.
— Диана, я читала в каком-то интервью, как вы интересно поступали в театральный, про вашу импровизацию в стихах.
— Эта история связана с моим однокурсником, Максимом Метельниковым, мы до сих пор дружим. До вступительных отрывков у нас проводились тренинги. Максим мне очень нравился, когда я его видела на турах, думала, как было бы классно с ним сыграть вместе. И меня распределили именно с ним. У нас был отрывок из «Собаки на сене», Диана и Теодоро. И вот представьте... Мы заканчиваем, и нам мастер говорит: «А теперь давайте импровизируйте, общайтесь стихами». И так батл, батл, батл, у меня у первой закончились стихи, потому что Максим постарше меня. Тогда я беру и целую его, и на этом мастер говорит: «Перерыв».
Я вообще по жизни верю в сказки и чудеса. Как иногда говорят, когда в кино какая-то сцена, что такого в жизни не бывает, это придумано. Наоборот, в жизни такие моменты и бывают. Было и у нас так. Объявляют поступивших, называют фамилию Максима, он идет по лестнице и не может подняться, пока не назовут меня, ждет. Называют меня, я взлетаю по ступеням, и мы на середине лестницы обнимаемся и идем вместе.
— Диана, а почему вы не остались в танцах?
— Я пришла к тому, что закончу танцы, потому что надо идти дальше. Хочется чего-то нового. И для меня актерская профессия была полной неизвестностью. Буду ли сниматься в кино? В детстве участвовала в нескольких фильмах, но это не значило, что я дальше пойду в профессию и все получится. Была готова, что не поступлю с первого раза. Понимала: нельзя быть на сто процентов уверенной, надо трезво оценивать силы, ведь конкурс был больше чем сто человек на место. Но я решилась...
— Вы стали мастером спорта по бальным танцам. Если бы не остановились на этом достижении, там дальше люди куда идут, куда выше?

— Просто танцуют, тренируют, занимаются судейством. Они оканчивают институт имени Лесгафта. И у меня был выбор: или, как мой партнер по танцам, туда, или в театральный. И я себе бросила вот такой вызов. Но и оставить танцы повод был. Понимала, во-первых, что здоровье уже подводит... Колени, грыжа в пояснице, дыхалка. У меня с сердцем не все хорошо было. Когда мы проходили диспансеризацию, кардиолог не давал справку о том, что я допущена. Вызывали маму, и та подписывала бумагу, что, если со мной что-то произойдет на паркете, несет ответственность она.
Я очень благодарна своей семье за поддержку. Вся школа жизни, все драки со старшим братом, мне это тоже закалило характер. У меня в детстве все друзья были мальчики. И сейчас, в принципе, очень много друзей мужского пола. Я не рассматриваю мужчину только как объект для сексуальных отношений. Это для меня в первую очередь человек, и здорово, если общение перерастает в дружбу. Мы так много лет с некоторыми ребятами общаемся. И мне кажется, это все от того, что у меня с братом такие отношения, что он таскал меня всегда с собой. И я, как пацанка, и на великах каталась, и на крыши мы лазали, и в спортивные лагеря с ним ездили. Или на Азовское море мама нас отправляла на месяц — вот это школа выживания была! Мы жили в деревянных корпусах, где общий душ находился где-то далеко внизу. Это же спортивный лагерь, поэтому были еще и тренировки. Знаю, как воспитывать своих детей благодаря этому всему. У меня есть четкое понимание, что они не станут пить энергетики около подъезда после школы, а будут очень заняты. Главное — ребенка чем-то увлечь, чтобы он не ходил курить за гаражи.
— И не ушел в виртуальный мир. Кстати, все-таки вы еще из поколения, которое помнит детство без интернета и мобильного телефона. Иначе мы бы даже, наверное, общий язык не нашли.
— Так это здорово. Есть один актер, мы познакомились, когда я поступала в институт, и вот мы с ним завели этот разговор о мире гаджетов... Видимо, действительно я петербурженка и мой век — это кринолины и все такое. Я ему говорю: «Вот раньше ухаживали мужчины, письма писали, ждали ответа...» А он из Москвы, предложил: «Давай обмениваться письмами». И мы писали друг другу.
— Прямо в конвертах? По «Почте России»?
— Да, с марками, бумажные конверты. И еще очень смешно, в письмо духами пшикнешь, и думаешь: вот он откроет, духи почувствует. Все письма у меня хранятся, это действительно здорово. Сейчас у меня нет детей, но я понимаю, что я им не буду давать смотреть телефон, пока они едят...
— Диана, а как у вас с вредными привычками? Вы не курите?
— У меня нет вредных привычек. Почему, например, я не курю? Мне никогда ничего не запрещали. У меня просто мама биолог. Она все грамотно объяснила. Ребенку важно рассказать о последствиях, а не просто запрещать. Для меня мама друг. А с другом гораздо легче договориться.
— Диана, я заметила по биографии, что, когда вы поступили в институт, у вас работа в кино продолжилась. Это были какие-то усилия или вас приглашали?
— Это была борьба с моим мастером, потому что он запрещал. Был очень непонимающим в этом плане человеком. Мне должен следующий курс после нас сказать спасибо за то, что их он уже отпускал сниматься, я провела такую работу. Сначала, на первом-втором курсах, снималась летом, это было незаметно, я выкручивалась как-то. А когда случился сериал «Екатерина. Самозванцы» у Дмитрия Владимировича Иосифова, уже на третьем курсе, я подошла к моему мастеру и сказала, что вот такой проект. Все как раз на сессию выпадало. И мастер потрепал мне нервы, я даже теряла зрение на один глаз. Потому что он мне говорил: «Запрещаю». Я отвечала, что это невозможно. Ему писали письмо с просьбой отпустить. Сейчас понимаю, что просто могла перейти к другому мастеру, и все. Но тогда это гораздо серьезнее воспринимала, студентка еще, мне было 20 лет, и я плакала, я умоляла. Объясняла: «Там неустойка». Он говорит: «Плати неустойку». — «Но это больше нескольких миллионов!» — «Пусть, плати». Ради меня поменяли день съемок. И когда в институте была такая несправедливость, меня прямо трясло, такие нервы были. Но в итоге после «Екатерины» я, поработав с Иосифовым, за полгода научилась большему, чем за эти полгода учебы в институте.

— Научились от режиссера или от коллег?
— От всех. У меня есть любимые режиссеры, с которыми я уже не один раз вместе поработала. Мне кажется, когда режиссер зовет тебя дальше в свой проект, это что-то говорит о тебе как об актрисе. Это Сергей Владимирович Гинзбург, Дмитрий Владимирович Иосифов, Сергей Тарамаев и Люба Львова, сейчас Николай Хомерики — люди, у которых я училась. И Сергей Виноградов, я у него в «Формуле преступления» играла. У каждого свой способ работы, это люди, у которых сниматься одно удовольствие. Например, у Гинзбурга каждая сцена разводится, как какой-то мини-фильм. Это очень интересно.
— Диана, вас приняли в один из лучших театров — Театр Ленсовета...
— Обожаю свой театр. Почему я говорю, что моя жизнь вся соткана из каких-то именно фантастических попаданий, как сказка... Сейчас стала больше отпускать ситуацию, меньше переживать, что не то делаю, что меня не утвердили. Не утвердили — значит, не мое. А с театром так получилось: Лариса Регинальдовна Луппиан, худрук Ленсовета, заметила меня в рекламе конфет Коркунов. Но мы долго не могли познакомиться. Потом она меня увидела на фото и говорит: «Вот, я ее искала!» Роман Кочержевский пригласил меня на роль Эльмиры в «Тартюфе». То есть мне сразу дали такую сильную роль, героиню... Чувствую, что Ленсовета — это прямо мое место. Я туда хотела, еще когда была студенткой. А теперь смотрю, мой портрет в фойе повесили между Сергеем Перегудовым и Лаурой Пицхелаури, а ведь я на них смотрела, будучи школьницей, и думала: «Вот это артисты!» И вот я в этом театре работаю! Ларисе Регинальдовне низкий поклон, что она настояла, чтобы я выпустила спектакль «Бешеные деньги».
— Главную роль играете?
— Да, Лидию. Я не спала, когда выпускала, рада, что у меня есть этот спектакль. Она мне позволила и сниматься в кино, и выпускать. И когда меня спрашивают, что больше люблю, театр или кино... Это настолько разные вещи! Как спросить, маму или папу ты больше любишь. Это все разные энергии. Когда ты устаешь от кино, вот этого существования — «сняли, дальше пошли», у тебя вдруг спектакль, и ты, соскучившийся, выходишь к зрителю. Сцена — это другое, она так заряжает!
— Ну да, в кино смены начинаются рано. Сейчас они, наверное, минимум 12-часовые.
— Да. Но у меня последний раз была переработка пять часов — смена 17 часов длилась, с 10 утра до трех ночи. Один час обед. Пока что я выносливая. Я спортсменка, я солдат, можно так сказать.
— Можно мы один вопрос про «Чистые» вставим, потому что после этой работы о вас заговорили?
— У меня после «Чистых» сейчас выйдет «Молодежка», полный метр «Аэропорт» и еще один сериал. Это так, на всякий случай сообщаю. Так что это уже не последняя работа. (Смеется.)

— И это здорово! Наверное, вас уже миллион раз спрашивали, были ли сомнения из-за этических моментов.
— На протяжении всего сериала у меня практически не было обнажений. Но кто досмотрел до конца, тот получил вишенку на тортике от меня. (Улыбается.) На самом деле сомнений не было... Конечно, для меня это был вызов — вот так перед камерами раздеться. Но когда ты уже в кадре, об этом вообще не думаешь. Во-первых, романтизации никакой нет. Если бы кто-нибудь ревновал, я бы ему объяснила, что это очень сложно — возбудиться в кадре, когда все на тебя смотрят. На съемках был смешной случай. У нас с Никитой Кологривым там была сцена, где гора трупов. Его друзей скинули в яму, и у нас интимная сцена в лесу, на земле. И в какой-то момент эти «трупы» начинают смеяться, потому что на них песок падает. А нам играть, это драматическая сцена, наша последняя с ним встреча. Мы-то знаем уже сценарий. И вдруг эти трупы начинают смеяться в яме. Вот это сложно — держать настрой. А так, на самом деле, все с таким юмором делалось. Да, мне приходилось бороться с собой, но я не думала об этом, как о чем-то чернушном. Это тоже искусство, мне кажется, если снять не пошло... Красота в глазах смотрящего.
— Кстати, знакомые, наверное, не все поняли или какие-то коллеги?
— Взрослые коллеги в театре подсмеиваются, но добродушно. Мне кажется, еще очень много зависит от человека. Они знают, какая я, что я интеллигентный и воспитанный человек. Если бы была таким легким человеком в плане поведения, может быть, это немножко по-другому воспринималось. Могу сказать, что в плане хейта никогда не было в соцсетях личных сообщений о том, что я проститутка... Во-первых, потому что героиня особо так себя не вела. Никто мне никаких пошлостей не писал, наоборот, пишут, что не сочтите за грубость, но не могу не высказать, какое у вас прекрасное, красивое тело. Вот такие комментарии поступают. И поэтому у меня, наверное, сейчас в голове и нет того, будто я сделала что-то не то. Считаю, артистка должна с этим уметь справляться. Я же учусь у великих, если посмотреть на многих артистов, их первые роли — это иногда какие-то обнажения, просто в определенный момент ты должен пройти этот этап.
— Диана, наверное, вас уже начали узнавать на улице?
— Это очень смешно. Сейчас как раз снималась в Обнинске, в первый раз там была. Иду по улице, и меня догоняет девушка с блокнотиком, говорит: «Я смотрела «Чистые», спасибо вам за Стешу, напишите, пожалуйста, какое-нибудь пожелание». Я отвечаю: «Хорошо. А вы меня прямо узнали?» (Улыбается.)
Мне нравится, что у меня такие разнообразные роли. В театре они тоже очень разные, я так благодарна, что меня и в современных, и в исторических работах видят режиссеры, и с сильным макияжем, и вообще без макияжа, и такой, и такой...
Раньше у нас был период, когда снимали актера так: «Нам нужен вот этот типаж. Ничего не играй, нужен ты». А сейчас чаще всего позволяют создавать, что-то придумывать, пробовать. Здорово, я люблю свою профессию.
— Диана, а еще я знаю, что вы получили приз как лучшая исполнительница на фестивале «Серебряная шпага». Давно освоили фехтование?
— Это было еще в институте, я освоила его на третьем курсе, когда оно у нас началось вместе со всем потоком. Со спортом дружу, мне это нравилось и легко давалось. Потом пригодилось. Фехтовала в спектакле, в историческом документальном кино, оно «Дуэлянтки» называлось, и в «Великой». Сергей Владимирович Гинзбург меня утвердил и потом только спрашивает: «Слушай, а ты вообще фехтовать умеешь?» Я говорю: «Обижаете! Конечно». Здесь просто важно уметь, и не надо думать: зачем это, мне такое не понадобится! Понадобится, ты просто овладей.

— А чем еще приходилось ради ролей овладеть?
— Вот сейчас мне для роли нужно выучить на китайском фразы. Это очень сложно. Для роли княжны Таракановой я учила фразы на итальянском и французском. В «Екатерине» песня на немецком была, я учила. Для игры изучала болезни — ознакомилась с ними специально... Умела на горных лыжах кататься, в фильме «Ура, каникулы!» это понадобилось. А в одной короткометражке пригодилось умение лазать по канату. Научилась этому в спортивном лагере по танцам. Мне это легко... Машину водить я вообще в 18 лет начала, как школу окончила, сразу получила права. Чем больше ты умеешь, тем лучше.
— Но сейчас у вас весь график занят работой?
— Да. То есть я постоянно планирую чем-то заняться, а потом это все расписывается под съемки. Понимаю, например, что есть две недели с 1 октября: ага, у меня свободное время. А потом позвонят и скажут: так, все, мы занимаем эти две недели.
— А откуда силы берутся? Что вдохновляет?
— Силы? Наверное, от осознания того, что я еще могу много сделать. Что нужно после себя что-то оставить, и желательно, чтобы это было что-то действительно имеющее смысл. Это в кино. А на театральную сцену выходишь, потому что знаешь: сейчас людям очень важно испытывать какие-то эмоции, чтобы переключаться. Наверное, поэтому силы и находятся, чтобы играть даже 31 декабря. Да, Новый год я, как правило, встречаю на сцене. И мне это нравится!