«Мне все улыбались. Франция — это страна улыбающихся людей. Они всегда приветливы, но это еще не значит, что ты им нравишься. Конечно, русскую невестку встречали с опаской, это нормально. Есть клише: русская девушка всегда хочет выйти замуж за иностранца, сесть ему на шею и тратить его деньги. Но после свадьбы в Москве, которую организовала я, все вопросы отпали».
— Ирина, шесть лет назад ваша жизнь кардинально изменилась: вы вышли замуж за французского предпринимателя и переехали в Париж. А ведь ничто не предвещало больших перемен: востребованность в кино, аншлаги на спектаклях, участие в популярных шоу, известность...
— Да, жизнь внесла свои коррективы. Конечно, я никогда не думала, что выйду замуж за иностранца и буду жить за границей. Более того, граждане других государств мне всегда казались какими-то чужеродными, непонятными: другой язык, другой менталитет, другая душа. Когда Гийом сделал мне предложение, я ответила да, но сама потом еще долго все обдумывала и взвешивала все за и против. Было непросто. С одной стороны, моя жизнь мне нравилась: съемки, игра в театре, друзья. На тот момент мне казалось, что я так много сделала в своей профессии, прошла сложный путь. Так просто все взять и бросить нелегко. С другой стороны, как раз перед встречей с Гийомом я с ужасом осознала, что моя жизнь — нескончаемая работа. Заканчивался один проект, и сразу начинался другой. Мой график был распланирован на много месяцев вперед. А когда жить? И вот тогда я приняла решение притормозить, отдышаться, посмотреть по сторонам. И как только решила не хвататься за все сразу, в моей жизни появляется Гийом.
— Помните вашу первую встречу?
— Конечно! Мне позвонила лучшая подруга, живущая в Париже: «Мои друзья сейчас в Москве. Было бы здорово, если бы ты показала им город». Я, конечно, согласилась, хотя понимала, что времени свободного совсем нет. Буквально через десять минут приходит сообщение на английском языке: «Привет! Я Гийом». Спросила, что бы он хотел увидеть, куда сходить. Он написал: «Мы в клубе, приезжай». Я отказалась, мне это было неинтересно, но предложила на следующий день пойти с моими друзьями в Большой театр. На что Гийом ответил: «А есть предложение получше?» Когда я эту историю потом рассказала его маме и папе, им было очень неловко за сына. (Смеется.)
В общем, у нас все никак не получалось встретиться. А потом Гийом написал мне, что завтра они улетают. У меня был не очень хороший английский, я не поняла, что написано «после обеда у нас самолет», перевела как «после обеда у нас планы». И даже немного оскорбилась. С утра пришло еще СМС. Интересно, что, когда я ложусь спать, всегда выключаю телефон, чтобы меня не будили. А тут забыла, и в девять утра меня разбудил звук СМС. Гийом написал: «Мы идем гулять на Красную площадь, может, присоединишься?» Я немного сдвинула свои планы, потому что было неудобно перед ребятами, что мы четыре дня не можем увидеться. Договорились встретиться с Гийомом и его другом в кафе. Пообщались около часа, и я убежала по своим делам. Оказалось, после этой первой встречи Гийом сразу записал меня в контактах в телефоне: «Моя будущая жена Ирина Медведева» — и показал другу.
Перед вылетом из Москвы он еще написал мне, что рад был встретиться и, если у меня будет возможность в ближайшее время приехать в Париж, будет здорово. При этом сам буквально через несколько дней взял и прилетел в Москву. Специально на мой спектакль. В канун Нового года. Этот праздник теперь стал особенным для нашей пары.
— А через полтора года вы поженились... Обычно европейцы гораздо дольше «проверяют чувства»...
— Да, я тоже не ожидала, что Гийом сделает предложение так быстро. Французы обычно встречаются лет по семь, потом делают предложение, а женятся еще через два года. Ну или до этого расстаются. Но в самом начале нашего знакомства я сказала Гийому, что девушка серьезная, не завожу легких, ни к чему не обязывающих отношений. Через год после нашего знакомства он сделал мне предложение.
— И после свадьбы вы продолжили работать в России...
— Гийом человек нетворческий, ему сложно понять мои стремления. Естественно, он хочет всегда видеть меня дома. Но я не собиралась жертвовать ни семьей ради карьеры, ни карьерой ради семьи. Не хотела сидеть дома в качестве несчастной жены.
Перед свадьбой было много разговоров, как мы будем строить нашу жизнь. Я объясняла: «Буду продолжать работать: две недели дома, две недели — в Москве». Он хватался за голову: «Как ты это представляешь?» А я ему отвечала, что не хочу оставлять свою работу. Есть такой стереотип, он появился в 90-е годы, что выйти замуж за иностранца и уехать за границу — это невероятное счастье. В моем случае было совершенно обратное: зачем мне это? В общем, я про себя подумала: «Будь что будет, там посмотрим, решим по ходу».
— Он же знал, что вы актриса и держать вас дома — противоестественно!
— Конечно, знал. Ну это же мужчины. Моя сестра, помню, говорила: «А он на ком женился? Как можно тебя дома запереть?!» Конечно же, ему не очень хочется, чтобы я постоянно куда-то улетала. Какому мужчине будет интересно, чтобы жена шаталась по каким-то гастролям или целыми днями снималась.
Первые два года замужества были очень интересными и драйвовыми! В рабочие недели я полностью себя загружала: гастроли, съемки, встречи с друзьями. А в Париже отдыхала, вкусно ела, проводила время с мужем. Все было гармонично. А когда появились дети, все изменилось. Теперь я понимаю, почему многие актрисы боялись рожать: они не хотели выпадать из рабочего процесса. С двумя детьми невозможно много работать, постоянно отсутствовать дома. Но я продолжаю играть спектакли, гастролировать и сниматься, пусть и не в таком объеме, как раньше. Восхищаюсь мамочками, у которых получается совмещать работу и семью. Но в век высоких технологий, когда из любой точки мира можно не просто поговорить, но и увидеть друг друга, работающим мамам стало проще. Если заглянуть перед спектаклем в гримерку к любой актрисе, у которой есть дети, можно застать ее за разговором с домашними по видеосвязи. Некоторые мамы даже уроки умудряются делать с ребенком удаленно. Технологии помогают растить наших детей.
Я продолжаю работать в России. Каждый мой приезд распланирован до минуты. Безмерно люблю свою работу, получаю от нее удовольствие. Моя кровь кипит, когда я попадаю в свою стезю. Все настолько органично, я так себя комфортно чувствую, что моя семья, которая осталась в Париже, кажется каким-то фильмом, а моей реальностью — гастроли и съемки.
— Гийом привык к вашим рабочим поездкам?
— Я заранее его подготавливаю к своим отъездам. Еще все зависит от того, как подаю проект, из-за которого мне нужно уехать. Говорю: «Слушай, сейчас был звонок, предлагают роль в классном кино. Сценарий очень хороший!» И у моего мужа меняется лицо, уходит улыбка, он начинает задавать вопросы. Сначала мы проходим стадию принятия информации, обговариваем сроки, а дальше уже живем. Его первый вопрос всегда одинаковый: «На сколько дней?» Это нормально, ему нужно понять, сколько меня не будет.
Но я участвую не во всех проектах, куда меня зовут. От предложений сняться в сериалах приходится отказываться, потому что съемки обычно длятся несколько месяцев. Недавно пришлось отказаться от участия в мюзикле, потому что репетиции запланированы на февраль следующего года, а мой муж на эти даты купил поездку в горы. Европейцы все свои отпуска планируют заранее. Вот мы недавно вернулись из Греции, а муж уже смотрит, где проведем летний отдых в следующем году. Зимой мы катались на лыжах в Швейцарии, увидели там красивый дом и подумали: «Надо на следующий год его забронировать». Открываем сайт, а он уже занят! Поэтому мне сложно отменять отпуск, который был запланирован год назад. Ведь поездка сразу оплачивается. Это Европа, у них все расписано, они не мы, эмоциональные русские: «А чего бы мне завтра не полететь в Турцию, виза же не нужна!»
Помню, участвовала в шоу «Ледниковый период». И образовалось четыре свободных дня, которые я решила провести в Турции. У меня не было сил, эмоционально была перегружена, и требовалась перезагрузка. Эта поездка на море быстро вернула меня в строй. Мне делали массаж, я плавала, вкусно ела и спала. У русских так — решили и поехали. А здесь нет, здесь нужно все обдумать заранее... Недавно Гийом заговорил об апреле, что неплохо бы съездить куда-нибудь на каникулы детей. А я уже понимаю, что буду работать, и говорю ему: «Апрель не трожь, подожди, пожалуйста». Мы очень отличаемся, у нас разный менталитет. Я, например, всегда отпуск планировала спонтанно.
— Ирина, у вас была громкая свадьба, все узнали, что вы вышли замуж за иностранца и уехали в Париж. Предложений по работе убавилось?
— Слава богу, они есть. Многие по-прежнему готовы со мной работать. Но только я не всегда понимаю, как эти предложения реализовать, если живу так. Например, в театре иногда говорили: «Мы оплатим тебе билеты, только приезжай». Я продолжаю играть в спектаклях. А еще мы с подругой сделали антрепризу, с которой гастролируем. Я строю графики таким образом, чтобы все спектакли шли в одно время. Есть предложения и на съемки. Например, звонит Ренат Давлетьяров, спрашивает: «Ты где?» Я говорю: «В Париже». Он продолжает: «Кино снимаю, ты должна быть здесь». И я снялась в его фильме «Человек ниоткуда». Мне очень понравился сценарий, с Ренатом мне комфортно работать — давно друг друга знаем, я снялась у него в трех картинах. Есть режиссеры, которые меня знают, им не нужно что-то доказывать, делать какие-то пробы. Иногда приглашают на кастинг, но в этом случае можно записать самопробы.
— Вы недавно были в Москве...
— Да, запускался один проект. А еще я съездила на фестиваль в Читу. В Москву прилетела с дочкой, чуть позже приехали муж с сыном. Я сразу устроила детей в частный детский сад. И конечно, мама приезжала помогать из Беларуси. Гийом восхитился сервисом в Москве: все так просто и так здорово! А как мужу нравится обслуживание в ресторанах! Официанты выслушают, посоветуют, десять раз поменяют тарелки. Во Франции такое встретишь только в очень дорогих местах!
Вообще, мой муж очень любит Россию. И последние события в мире никак не изменили его отношение к этой стране. Дома разговоры на политические темы мы не ведем. Слава богу, его позиция созвучна с моей. Но мы об этом не говорим. Я знаю семьи, где русских жен исключили из семейных чатов, родственники перестали с ними общаться и сказали: «Давай сделаем паузу в наших отношениях».
Французы живут политикой. Первые несколько лет мы с мужем прилетали в Россию, устраивали посиделки с друзьями. И Гийома удивляло, что за двухчасовым ужином ни разу не заговорили о политике. А у них ни одна встреча без обсуждения политических событий не проходит. Они любят ходить на демонстрации, устраивать забастовки, быть чем-то недовольными.
— Ирина, вы быстро адаптировались в новой стране?
— Честно скажу, первое время было здорово: все новое, все интересное. Когда переехала, думала, что быстро выучу французский язык. Я на нем немного говорю, но сказать, что в совершенстве освоила, не могу — наверное, в том числе из-за того, что себя не позиционирую как француженку. С мужем мы общаемся на английском, по работе, с детьми — на русском. Савелий и Есения с полутора лет говорят на трех языках: папа с ними общается на французском, няня — на английском. Но мне в любом случае надо учить и совершенствовать язык — это необходимо как минимум для получения документов.
Для меня французский сложный. В этом языке, как в китайском и русском, каждое слово надо учить заново, здесь столько исключений! Но у меня не было задачи интегрироваться и работать в Париже. Я с первого дня сказала, что замуж пойду, но работать там не буду. Мне предлагали преподавать актерское мастерство, но моего французского языка для этого не хватило бы. Я могла организовать спектакль, потому что знаю, как это делать. Но в Париже театры вмещают по 100—200 человек, билеты могут стоить 10—30 евро, за 50 евро это должен быть какой-то спектакль со звездой. Совсем невыгодно. Мне проще приехать в мою страну и играть на родном языке главные роли.
Желания сниматься во французском кино у меня тоже нет, в большей степени из-за пропаганды ЛГБТ. В первую поездку в Париж я включила телевизор, шел сериал, и там мужчина мужчину поцеловал. На часах была половина восьмого вечера. У меня был шок, помню, я даже присела от неожиданности. Спросила мужа: «Что это такое? Прайм-тайм! Дети не спят». А он мне ответил: «Да, у нас так». Муж тоже против всей этой пропаганды. Но таковы французские законы: в каждом фильме должна быть ЛГБТ-пара. Если не будет, соответственно, происходит нарушение демократических прав. Или я не против темнокожих, но около 40 процентов ролей принципиально должны отдавать им, чтобы и их права не ущемить. Поэтому душа моя сказала: «Зачем?»
Было бы здорово, например, участвовать в каком-то международном проекте, но тогда нужно брать русского агента. Мне давно предлагали устроить сольное выступление в русской консерватории, и в октябре у меня должен состояться мой первый концерт в Париже. Я буду петь на русском. Это невероятное удовольствие — петь на родном языке.
— Что вас удивляло первое время во Франции?
— Я бы больше сказала — шокировало. Обнаружила, что многим французам присуща зависть. Они смотрят по сторонам и всегда найдут, у кого машина дороже, жилье получше. Люди стараются одеваться проще, ездить на недорогих машинах, чтобы ни в коем случае не привлекать к себе внимание ни соседей, ни налоговых инспекторов.
Во Франции идет жуткая пропаганда феминизма. Тут принято делить счет на свидании, например. Для русских девушек это звучит дико, а вот для французов — нормально.
Я сказала как-то моей подруге в Париже, что французы жадные, на что она мне ответила: «Перестань видеть узко. У них такие налоги, что за все тут надо платить. Они не жадные, а экономные».
Когда родственники и друзья Гийома приехали на нашу свадьбу в Москве, они были приятно шокированы. У нас было 75 артистов, каждый стол обслуживал отдельный официант. Все французы до сих пор вспоминают нашу свадьбу. В Европе такие торжества проходят намного скромнее: ужин из нескольких блюд и речь родителей и свидетелей.
— Меня еще поразило, что у вас свадьба была с цыганами, казаками... И вообще выдержана в стиле начала XX века.
— Я очень хотела показать друзьям и родственникам Гийома русскую свадьбу, как мы умеем гулять. Мы выбрали ресторан в истинно русском стиле. И имели наглость назначить всем дресс-код: быть в одежде 1910-х годов. Хотели, чтобы гости были одеты в стиле уходящей царской эпохи. Многие французы арендовали старинные костюмы тех лет, другие сшили платья в этом стиле. У нас были потрясающие свадебные организаторы во главе с Анной Городжей, мы продумали плотную концертную программу. Например, на свадьбе выступила группа Russian Acapella Band, которая использует только свои голоса в качестве инструментов. Под их исполнение мы станцевали с Гийомом наш свадебный танец. Так как свадьба у нас была двуязычная, искали ведущую, которая говорит на обоих языках. Аня познакомила меня с Анной Дени, и вместе с Александром Олешко, которому я безмерно благодарна, они прекрасно провели наше торжество.
— Ирина, интересно, а как вас восприняло окружение Гийома? Привез в Париж русскую девушку...
— Мне все улыбались. Франция — это страна улыбающихся людей. Они всегда приветливы, но это еще не значит, что ты им нравишься. Конечно, русскую невестку встречали с опаской, это нормально. Есть клише: русская девушка всегда хочет выйти замуж за иностранца, сесть ему на шею и тратить его деньги. Но после свадьбы в Москве, которую организовала я, все вопросы отпали. У нас хорошие отношения, каждый живет своей жизнью.
Есть моменты, которые мне кажутся странными. Но это другая нация, они сильно от нас отличаются. Например, родители Гийома заранее звонят и просят разрешения погулять с внуками. Выглядит это примерно так: «Можно ли в пятницу с четырех до пяти погулять с Савелием?» У русских по-другому происходит: звонит мама и просто ставит перед фактом, что приедет в гости. Я, например, не могу попросить свекровь забрать детей на несколько дней. За пять лет жизни Савелия он ночевал в доме бабушки и дедушки всего два раза. А моя мама, когда мне нужна ее помощь, может сидеть с внуками полтора месяца. В нас заложено помогать своим детям. Мама, даже уставшая, все равно будет смотреть за моими детьми.
— Сколько раз в год получается приезжать в Россию?
— Первые два года приезжала раз в месяц, чередовала две недели в Москве и две недели в Париже. Между родами и беременностью как могла летала. По возможности стараюсь прилетать каждые два-три месяца. Во время карантина не была в России четыре месяца, а потом родилась Есения, и я долго не выезжала из Парижа. Помню, когда после такого длительного перерыва прилетела в Москву, села в такси, смотрела в окно и пищала от радости. Я скучала по своей квартирке. В ней все прекрасно, потому что все делала по своему проекту. Ходила по квартире и вспоминала, как между гастролями обсуждала ремонт с прорабом, как выбирала мебель, как просила прислать фото паркета. Я с большой любовью вила свое гнездышко, очень мечтала иметь свою квартиру. Поэтому много и работала, у меня была цель: приобрести свое жилье в Москве.
— В интервью не раз говорили, что вы трудоголик...
— Да, но работать нон-стоп тоже неправильно. Когда решила притормозить, была очень уставшей, испытывала психологический перегруз. Я люблю трудиться, зарабатывать деньги, а потом их тратить на родных и близких. И конечно, когда не снимаюсь или не играю, некомфортно себя чувствую. Если впереди не вижу перспективы работы, мне становится не очень хорошо.
Не скажу, что это просто — жить и работать на две страны. Муж предлагал мне открыть бизнес в Париже, например салон красоты. Но я не понимаю, зачем мне это нужно. Я ничего не понимаю во французском бизнесе: ни с бумагами, ни с законами, ни с налогами. Зачем мне быть настолько занятой здесь, чтобы не видеть своих детей и заниматься тем, что мне не нравится?
— Нет ли чувства вины перед детьми из-за частых отъездов?
— Всегда есть. Поэтому и стараюсь брать их с собой при любой возможности. Правда, говорят, что малышам вредно летать, ушки болят. Но, к счастью, мои дети хорошо переносили полеты. Еще любят говорить: «Что ты их таскаешь по самолетам, там же вирусы». Главное, они со мной, мы вместе. Я как-то улетала только с дочкой на три недели, так сын стал забывать русский язык. Слава богу, сейчас уже все нормально.
Дети моментально переключаются с одного языка на другой. Например, сын поворачивается к папе, говорит с ним на французском, а потом поворачивается ко мне — на русском. Они мне переводят с французского, если я чего-то не знаю.
Сыну исполнилось пять лет. Он ходит во французскую школу, а по средам — в русскую. Савелий начинает учить русский алфавит. Я сказала: «Хочешь или не хочешь, нравится тебе или не нравится, но русский алфавит ты будешь знать». У папы были большие планы на эту среду: теннис, футбол. Я сказала: «Нет, русский язык наши дети будут учить». Гийом не против, он видит во всем этом плюсы. Кстати, в этом году Есения тоже идет в школу, хотя ей три года будет только в октябре. Опять же французские законы: дети идут в школу с трех лет.
— Вы детей назвали русскими именами — Савелий и Есения...
— Решали, слава богу, вдвоем. Муж хотел дать детям русские имена. Правда, ему больше нравились популярные типа Оля, Ира, Наташа, Катя, Маша. Мне тоже хотелось выбрать для них русское имя, но оригинальное. И сейчас во Франции, когда говорю, что у меня Савелий и Есения, все русские в восхищении: «Вау, какие имена вы нашли!» Я не могу себе представить, что моего сына зовут Жан-Клод или Ксавье, Жан-Филипп.
— Вы не показываете детей. Почему?
— Принципиально не выкладываю фото: как это ни банально, верю, что счастье любит тишину. И вообще, семья — это не то, что стоит выпячивать, выставлять на всеобщее обозрение. Это твое личное, сокровенное. И надо понимать, что не все за тебя порадуются. В чем-то, возможно, начнут завидовать.
Да и зачем? Их аура еще не настолько защищена, чтобы выставлять фотографии в социальных сетях и медиа. И потом мы не знаем, кем будут наши дети. Может, они станут президентами или министрами. А мы выложили в сеть их детские глупые фото. Я никогда не считала, что нужно пиариться за счет личной жизни, детей и мужа. Артист должен быть интересен людям своим творчеством, а не фактами биографии и тем более скандалами.
Вообще, я не активный пользователь социальных сетей. Вот у меня хорошее настроение, и я опубликую фото, напишу пост.
— У вас небольшая разница между детьми. Вы так специально спланировали?
— Между ними разница два года и четыре месяца. Мой муж хотел, чтобы у детей была маленькая разница. Наши друзья, у которых дети тоже с маленькой разницей в возрасте, говорили: «Вначале надо потерпеть, а потом они будут вместе играть». И оказались правы, Савелий и Есения стали друг с другом взаимодействовать, играть, больше времени проводить вместе.
Дети очень разные. Дочка живая, активная, артистичная. Когда она родилась, акушерка сказала: «Ничего себе, ты что, певица?» Вместо того чтобы закричать, она запела. А сын более спокойный, гиперчувствительный.
— Интересно, как в вашей семье решается финансовый вопрос. У вас общий бюджет?
— Да, бюджет общий — как-то так само сложилось. Сейчас я вообще хожу по магазинам с картой мужа, мою банк заблокировал. Причем карты моих русских подруг не тронули — я попала под раздачу как медийная личность.
Да, во Франции действительно у многих в семьях разные кошельки, но, мне кажется, спровоцировали это больше женщины, борясь за равноправие. В нашей семье все финансовые вопросы ложатся на плечи мужа. Я ведь молодая мама, работаю не каждый день. Гийом — глава семьи, и он прекрасно это понимает. Но муж воспитывался в другой культуре, где женщина и мужчина равны. Я донесла до него, что в нашей культуре так не делается. Хотя в России, когда мы приезжаем всей семьей, всегда плачу я, да и карта мужа в Москве не работает. И все свои заработанные деньги трачу на близких. Муж всегда получает шикарные подарки. Я никогда в жизни не подарю подарок, купленный на его деньги.
— Ирина, со стороны ваша жизнь кажется идеальной: любящий обеспеченный муж-француз, прекрасные здоровые дети, красивая квартира в благоприятном районе Парижа, интересные путешествия, съемки и работа в театре... Так ли на самом деле?
— Хороший вопрос. В последнее время я стала задумываться: наверное, людям кажется, что я такой баловень судьбы. В социальных сетях у всех идеальная картинка, все красивые и счастливые. Никто не выкладывает фото обычной жизни, с недостатками и проблемами. Есть отличная поговорка: «Жизнь прожить — не поле перейти». Нам с мужем каждый день приходится трудиться над отношениями, мы до сих пор друг к другу притираемся, не всегда понимаем, ссоримся и обижаемся. А с иностранным мужем в разы труднее преодолевать какие-то конфликты, потому что у нас разный менталитет.
Порой, чтобы Гийом меня понял, мне приходится окунаться в русскую историю, в традиции. С русским мужем было бы проще, возможно, эти вопросы бы не возникали. Но были бы другие, наверное. А еще у нас дети маленькие, с небольшой разницей в возрасте. Это большой труд для пары. Им нужно уделять внимание, кормить, играть. В общем, мы живем самой обычной жизнью. А если кто-то думает, что у меня идеальная жизнь, — пусть так и считает. Пусть наши соседи и дальние родственники думают, что у нас все хорошо. Да будет так, и будем к этому стремиться.
— Ирина, вы можете себя назвать счастливой женщиной?
— Нет, никогда. Я начала сниматься с 2003 года, и мне часто задавали вопрос: «Ты можешь себя назвать счастливым человеком?» А я не знаю, что такое счастливый человек. Очень люблю слово «гармония». Мой папа часто говорил: «Слишком хорошо, доча, тоже нехорошо». Потому что если потом будет плохо, что с этим «плохо» делать? Нужно, чтобы было не хорошо и не плохо, что-то посередине.
Да и надо ли кричать с обложек «я счастлива»? Мне кажется, заявлять такие вещи — это какая-то игра с судьбой. И я всегда считала, что скромность украшает. Хотя скромность — это еще и путь к забвению. Поэтому тут надо искать баланс.
