О Борисе Ивановиче Равенских мы писали, актриса рассказывала эту историю в своих интервью нашим изданиям, и повторять ее нет смысла. Интересно другое — верность Веры Кузьминичны своему чувству. Ведь эту любовь она пронесла через всю жизнь. «Мечта девочки о театре, книгах, великих артистах — вдруг все сошлось в этом удивительном, талантливом человеке! — рассказывала она. — Он ведь человек из очень простой семьи, сделал себя сам. Всю жизнь преклонялся перед Мейерхольдом, который был его учителем...» Ее внутренний диалог с Борисом Ивановичем не прекращался никогда, хотя с момента их расставания прошло больше 60 лет. Однажды я услышала от Васильевой такую фразу: «Мне некуда было деваться со своим сердцем...» В этих словах — вся ее боль, вся безнадежность и тоска от пережитого... Что это, высшее счастье или горе — так любить? Вера Кузьминична всегда отвечала — счастье.
Но жизнь продолжалась. Телефон в квартире Васильевой не умолкал ни на минуту. Звали в телепрограммы, на презентации, приглашали стать лицом общественных организаций, фондов... Доброе имя и безупречная репутация актрисы были везде востребованы. Но она не спешила отвечать на новые предложения согласием. Первый вопрос, который задавала себе Вера Кузьминична в таких случаях: «А имею ли я право?» По моим наблюдениям, она тщательно избегала какой-либо политики, считала, что это не актерское дело. Вообще, при всей кажущейся мягкости у Веры Кузьминичны был внутри твердый стержень. Я не раз наблюдала, как ее пытались уговорить на то, чего ей не хотелось. Отказ Васильевой, мягкий, интеллигентный, с уважением к собеседнику, многие не воспринимали как «нет». Но если уговоры продолжались, в голосе актрисы начинали звучать металлические нотки. У Веры Кузьминичны были какие-то сложившиеся, четкие внутренние правила, изменить которым ее не заставили бы никакие деньги или веяния времени. Она знала цену своим словам и поступкам.
