За плечами восемнадцатилетней Дианы Анкудиновой победа в шоу «Ты супер!» на НТВ. Композитор и продюсер Игорь Крутой подарил ей квартиру в Москве. Ее вокальные номера набирают миллионные просмотры в Интернете, она победила в «Шоумаскгоон», а оперный певец и муж Анны Нетребко Юсиф Эйвазов, оценивая первое же выступление Дианы в проекте, сказал, что исполнительницу ждет мировая слава.
Этот взлет — как награда за трудный жизненный старт. Трехлетнюю Диану нашли на улице в одном из городов Приморского края со сломанной ключицей. Потом был детский дом, из которого ей посчастливилось попасть в заботливую приемную семью специалиста по детскому массажу Ирины Поник.
— История — необычная, судьбоносная, в том числе, Ирина, и для вас. С чего все началось?
Ирина: Я выросла в Тольятти. Там окончила школу и медучилище. Мои родители решили переехать на Дальний Восток, потому что мой папа — лесник, грибник, очень любит рыбалку, а Дальний Восток славится своей природой. Поначалу мы осели в городе Ванино Хабаровского края. Там я вышла замуж, родились Дима и Настя. Ванино — город-порт. Непрекращающиеся туманы. Дети задыхались, практически не вылезали из ларингитов, так что мы всей семьей решили переехать. А куда? Буквально ткнули пальцем в карту — попали в город Арсеньев Приморского края. Три часа езды от Владивостока в глубь материка, небольшой город — население около шестидесяти тысяч человек, два завода. Вокруг них город и выстроился, тихий, спокойный. И главное, климат хороший. Поменяли квартиру и отправились в путь.
В Арсеньеве я устроилась работать в детский санаторий медсестрой. Дети росли. Шла обычная размеренная жизнь, и ничто не предвещало крутых судьбоносных поворотов. Диме было уже двадцать, а Насте семнадцать, когда к нам в санаторий привезли на оздоровление группу детей из детдома, который из-за ремонта временно расформировывали, отправляя маленьких воспитанников кого куда. Диану, которой было четыре с половиной года, определили ко мне на лечебный массаж. Черноглазая малышка почти все время плакала.
Диана: Понятия не имею, что было тогда причиной моих непрекращающихся слез. Вообще, до того момента, как я попала в семью, свою жизнь помню урывками. Причем в голове засели именно стрессовые моменты. Женщина — язык не поворачивается назвать ее мамой — делала все, чтобы я умерла, я совершенно точно мешала ей жить. Например она пыталась утопить меня в ванне.
Состояние паники, ужаса и ее взгляд навсегда врезались в мою память. Эти глаза потом мне очень часто снились. Один и тот же сон, постоянно повторяющийся. Вокруг темнота, и в ней вдруг возникают глаза с тяжелым давящим взглядом, ненавидящим и очень страшным. И так каждую ночь. Я вскакивала от ужаса, потом подолгу не могла уснуть, меня всю трясло. Только годам к тринадцати этот сон перестал тревожить.
Ирина: Дочь Настя часто приходила ко мне на работу в санаторий, она обратила внимание на маленькую Диану, спросила:
— Мам, почему она плачет?
Я понимала, что малышка тоскует. Ведь в санатории лечились дети из обычных семей, у которых есть мамы, а детдомовские — сироты, и нет рядом заботливого взрослого человека, который бы обнял, приободрил, сказал, что все будет хорошо.
— Она из детского дома, — объяснила я Насте. — Ей четыре с половиной года. В три забрали от пьющей мамы. Это все, что я о ней знаю, — так написано в личном деле.
Настя стала приносить Диане то шоколадки, то колечки, сплетенные из проволоки или бисера, чтобы эта грустная малышка хотя бы улыбнулась. Но та не улыбалась, и Настя поставила передо мной вопрос ребром: «Давай эту девочку к себе жить заберем?»
Прямо ультиматум: «Мама, если ты не возьмешь — я ее возьму, сразу, как только мне исполнится восемнадцать». И я задумалась — почему бы и нет? Стала к Диане присматриваться. В тот год не только я взяла под опеку ребенка из детдома, но и еще два сотрудника санатория.
Подарить ребенку семью — благородное дело. Но прежде чем это сделать, сто раз подумайте и взвесьте свои силы. В семью приходит человек со своим характером. Это не твоя кровь, ребенок, которого ты знаешь, как я знала Настю и Диму. Диана была для нас как темный лес. Вообще непонятно, что у нее на душе.
Устроили в детсад — воспитательница в первый же день рассказала мне:
— Диана кукол ругает, бьет с невероятным недетским остервенением и жестокостью.
— Это объяснимо, — говорю — Значит, в семье, где она росла, так относились к ней самой.
