В День всех влюбленных я оказалась в кафе в одиночестве. Вокруг сидели одни парочки, целовались, дарили друг другу подарки, и я задумалась: «Стоп, а хоть раз у меня было что-то романтичное в этот праздник?»
Мои воспоминания о раннем детстве связаны с одиночеством и литературой. Я росла в классической московской однополой семье — мама все время работала, а бабушка предоставляла мне полную свободу в выборе времяпрепровождения. С детским садом не сложилось, и все детство до школы я провела дома и на даче с книгами.
Из развлекательной программы у меня были только цветные карандаши и телевизор. По телевизору часто показывали Ельцина. Один раз я увидела, как он поет и танцует на сцене, а второй — как сидит в цирке. Этим он меня окончательно и бесповоротно покорил.
«Везде же он бывает!» — подумала я и стала готовиться к нашей неминуемой встрече. Неизвестно почему была уверена, что главный атрибут женщины — это большая и красивая грудь. Похвастаться такой в четыре года я не могла, но попросила бабушку сшить мне бюстгальтер. По моей задумке, если мужчина увидит, что у женщины есть бюстгальтер, он сразу поймет, что под ним не пустое место, а какая-никакая грудь. Бабуля сшила мне два треугольничка из простыни, и я носила их поверх платья, чтобы всем мое преимущество было очевидно.
Ельцина я так и не встретила, но во всех местах, где появлялась со своими «треугольничками», производила фурор.
Сейчас понимаю, что была фантазеркой и слишком тепличным растением, поэтому столкновение с реальным миром оказалось весьма болезненным. Со сверстниками в школе совсем не могла найти общего языка — просто не понимала, о чем с ними разговаривать. Теперь знаю, что общение у меня не складывалось только потому, что мне это по-настоящему не было нужно.
Мама очень переживала, особенно когда со стороны сверстников начались издевки по поводу моей внешности. Надо отдать ей должное: она понимала, что с такими исходными данными мне в кругу детей придется нелегко, и работала на опережение. Еще когда мне было года три, мама начала подводить меня к зеркалу и восхищаться моей внешностью. Она всегда говорила, что классическая красота — это скучно и в девушке должна быть изюминка. Я спрашивала, есть ли изюминка во мне. Мама с гордостью называла меня килограммом изюма.
Думаю, моя мама — героиня. Я встречала многих красивых девушек, воспитанных в абсолютном неведении о своих плюсах и выгодных сторонах. А меня она воспитала настоящей красоткой, и не говорите, что моя внешность этому слову не соответствует, — не забывайте, во мне килограмм изюма, я это твердо усвоила!
С учетом этого нападки одноклассников мало меня ранили. Когда начинали смеяться над моим носом или ушами, мне не было обидно: я просто понимала, что они запутались, а когда подрастут, поймут, кто по-настоящему прекрасен.
