Так и хочется спросить: а судьи кто? Это люди, которые в отличие от меня не имеют ни семьи, ни представления о семье. Мне их искренне жаль.
Я никогда не был послушным ребенком и независимый нрав проявлял с детства. Сама невыразимая идея свободы всегда была для меня важна как воздух. В первую очередь — свобода мысли и самовыражения.
Каждый из нас день за днем пишет книгу своей жизни. Заканчивая главу, мы ставим точку и переворачиваем страницу, чтобы начать новую. С годами повесть превращается в роман. Сейчас мне сорок два года, судьба была ко мне добра и помогла написать важные для каждого мужчины главы: «Встреча c родной душой», «Любовь», «Венчание», «Семья», «Отцовство». Я давно и счастливо женат, у меня двое прекрасных детей. Но почему-то после страшной трагедии, которая случилась с моей первой женой Юлией, многие в шоу-бизнесе попытались уничтожить мою книгу жизни и переписать ее так, чтобы оставить в ней только пару глав, которые удобны им. Не удастся, я не позволю этого делать никому! Не отрекаюсь от своего прошлого, но пора смириться с тем, что я давно уже не тот блондин из бойз-бенда, каким меня представляют на бесконечных ток-шоу, где за спиной обсуждают мою жизнь и выдумывают то, чего никогда не было. Мне надоело читать и слушать вымыслы, чьи-то нелепые фантазии, которые приписывают в мою биографию. Пора рассказать все самому...
В пять лет я влюбился. Вернулся домой из детского сада, назвал имя своей избранницы и объявил о твердом намерении срочно жениться. «Хорошо, — сказала мама. — Женись. Только уточни, пожалуйста: а кто в вашей семье будет стирать, готовить, мыть посуду, убирать в доме?» Возможно, я обсудил бы в песочнице эти моменты со своей избранницей, но мы переехали жить в другой район, и свадьбу пришлось отменить. Мое детство поделено на две точки на карте Москвы: сначала были уютные кирпичные высотки в районе метро «Октябрьское Поле», затем, после развода родителей, мы поселились в районе Речного вокзала. Мое сознательное взросление происходило уже там.
Среда, в которой я рос, была изначально интеллектуально-интеллигентской. Все в семье поколениями занимались наукой. Дедушка по маминой линии — социолог, член-корреспондент Академии наук. Дедушка по папиной линии — физик-ядерщик, человек заслуженный. Мама была востоковедом-этнографом, специалистом по китайской семье. Я оказался единственным, кто тяготел к музыке и планировал заниматься этим профессионально. Хотя такое решение пришло не сразу, были мысли стать художником. По части визуального искусства на всех выставках и конкурсах в школе я всегда был номером один и даже год занимался на подготовительных курсах в Суриковском училище. Но к окончанию школы меня все же осенило, что собираюсь связать свою жизнь только с музыкой. Я поступил в Гнесинку, в училище на Ордынке в класс Натальи Зиновьевны Андриановой, на эстрадно-джазовый вокал.
В тот момент я писал свою судьбу заново, с красной строки. Не потому, что первым из семьи решил изменить науке, здесь на меня никто не давил. Перемены были связаны прежде всего с моим решением взять другую фамилию. Я не был рожден Ланским. В детстве носил фамилию отца, но после развода родителей мы надолго потеряли с ним связь, он снова появился в моей жизни, когда мне было уже четырнадцать. А моим воспитанием с восьмилетнего возраста занимался отчим, достаточно известный человек — Глеб Музруков, президент Федерации ушу, он снимался в кино, работал в индустрии и как режиссер, и как продюсер. Под его влиянием я занимался разными видами восточных единоборств. Не исключаю, что это тоже сыграло роль в становлении моего характера — меня научили рассчитывать только на свои силы.
Итак, я взял фамилию бабушки и стал Ланским. Истоки нашего рода, к сожалению, утеряны. Знаю, что есть громкий однофамилец — генерал Ланской, второй муж Натальи Гончаровой. Но между нами нет родства, и к этой линии мы точно не имеем отношения. Хотя история могла бы быть красивой.
