Нервы разошлись, до утра не могла уснуть. Когда пришла на площадку, первым, кого увидела, был Костя. Он обрадовался, подошел со словами: «Катюш, мы вчера даже не попрощались». И вдруг обнял! Тепло, по-дружески. И сказал такие душевные слова, что все сомнения и тревоги мгновенно растаяли. Он тонко чувствующий человек. Понял, что девочке необходимо одобрение, поддержка. Я выдохнула и дальше работала намного увереннее.
Мы сдружились с Лавроненко, даже делили один вагончик на двоих и очень много разговаривали о профессии и жизни. Его простая, казалось бы, фраза, что у каждого артиста свой путь и не следует пытаться кому-то что-то доказывать, будто расколдовала меня. Ушли зажатость, неуверенность.
Помог и его глубоко личный рассказ о собственной судьбе. О том, что в профессии не все сразу сложилось. Своего режиссера он ждал двадцать лет. Было время отчаяния, неверия, отъезда из столицы на родину в Ростов-на-Дону. Костя там начал практически новую жизнь. А потом его увидел Звягинцев... Я слушала, примеряла эту историю на себя и сделала вывод. Поняла, что главное — верить в свою счастливую звезду, честно работать на полную катушку, без оглядки на коллег, чужое мнение.
«Однажды в Ростове» — вообще очень важный для меня фильм. Я оказалась единственной никому не известной актрисой среди звездного состава, который собрал режиссер Константин Павлович Худяков: Жигунов, Вдовиченков, Раков, Беляев, Плетнев, Хаев, Бабенко. Мой «кинопапа» — прекрасный, добрый, сердечный Богдан Ступка, который звал меня Катрусей, доцецкой...
Признаюсь, было трудно, сомневалась, что справлюсь, ругала себя, внушала, что главное — работать как в последний раз.
Еще один незабываемый проект — «Семейный альбом». Действие происходит в моих любимых шестидесятых годах. Правильно вы заметили, что я несовременная девушка. У нас был гениальный художник по гриму Сергей Сирин. Он преображал меня настолько, что я не узнавала себя в зеркале. Все эти стрелочки на веках, густые челочки, распахнутый взгляд — то Софи Лорен, то Одри Хепберн. Но дело, конечно, не в гриме, это все девчачьи радости. Фильм запомнился тем, что мы с партнерами очень глубоко погрузились в сценарий. Часто даже переписывали сцены, если считали, что в жизни такого не бывает. У меня сохранились фотографии, где я сижу с тетрадями, — рядом раскрытая, с перечеркнутыми страницами.
