Для двенадцатилетнего ребенка перспектива получить собственные деньги очень привлекательна, естественно, я согласилась! К делу подошла ответственно: намыла редис и морковь, обрезала ботву, связала все в пучки, нарядилась в красивое платье — в общем, выглядела как настоящая бизнесвумен. Отправилась к местному универмагу, где обычно бабушки торговали семечками. Весь товар разобрали за пятнадцать минут, потом покупатели спрашивали, когда ждать нового завоза. Папа все это время стоял в стороне и с улыбкой наблюдал, как его дочь делает первые шаги в предпринимательстве.
Мне настолько понравилось зарабатывать, что на торговле я не остановилась. Следующим этапом стало «выбивание» денег у должников. Это были девяностые годы, соседи постоянно выручали друг друга «до зарплаты». Если я подходила к папе с просьбой дать денег, он отвечал: «Сходи вон к дяде Саше, он мне должен». Мама, понятно, ругала отца за такие поручения. А я, девочка крепкая, без комплексов, уверенно шла к соседу и просила вернуть долг, мол, не хватает на школьные нужды. Кто же откажет ребенку?
Кстати, до переезда в Нерюнгри даже не задумывалась о своей полноте. Я росла счастливой и беззаботной. В детском саду Мирного попала в очень дружную группу. Меня никто не обзывал, напротив, узнав, что я уезжаю, дети дарили на прощание игрушки, плакали. А в новом городе попала в совсем иную историю... Здесь впервые узнала, что отличаюсь от других ребят, потому что «жирная» и «толстая». Отчасти в этом были виноваты и педагоги.
Из-за комплекции меня из младшей группы перевели в подготовительную. Да, размерами я выделялась, но умственное развитие оставалось на уровне моего реального возраста, а это огромная разница со старшими детьми. Я была сознательной, в драку не лезла, не оскорбляла других детей, не била. Могла разве что постоять за себя. Часто подходила к воспитателю и жаловалась, что меня обзывают, но та отмахивалась, за что позже и поплатилась.
Однажды после очередного конфликта решила: раз никто не реагирует на мои жалобы, буду протестовать. И во время прогулки сбежала. Пришла к маме на работу, куда позже прибежали дядя с тетей, у которых мы жили первое время. Оказывается, к нам домой пришла уже в предынфарктном состоянии воспитательница и сообщила, что Надя пропала.
Спустя две недели я вдруг перестала разговаривать. Мама прибежала в садик, чтобы понять, что происходит с ее дочкой. Заведующая начала жаловаться: «Ребенок у вас ужасный, конфликтный и невоспитанный. Пришлось перевести ее в группу для глухонемых». Мама тут же забрала меня из детского сада. Хотя честно говоря, с этими детьми я чувствовала себя комфортно. Сначала для меня было потрясением, что они не разговаривают, смотрела и не могла понять, почему дерутся молча! Но сама группа мне понравилась: очень чисто, стены украшены яркими картинками. Мы быстро сдружились, я помогала воспитателям ухаживать за малышами (здесь находились дети разного возраста), мыла посуду, кормила, одевала их.
