Я всегда знала, что буду только с тем, кого по-настоящему полюблю и с кем захочу создать семью.
Первое четкое воспоминание детства: я со скандалом собираюсь в детский сад. Не потому что не хочу туда идти — готова бежать вприпрыжку, но только при условии, что накрашу губы ярко-красной помадой. Мама предлагает мне сначала бесцветную, потом бледно-розовую, но это все не годится. Хочу красную, и все тут! В конце концов мама сдается.
Что это было? Обычное упрямство, а может, раннее проявление артистической натуры?
Хорошо помню, как примерно в этом же возрасте танцую на столе в гостиной, надев мамину юбку из золотой парчи (если ее подвязать под мышками, получается длинное, в пол, концертное платье). Стол выбран в качестве сцены неспроста: как только начинаю танцевать на полу, наш щенок немецкой овчарки принимается кусать меня за пятки.
Первым мои хореографические способности заметил и оценил Макс Фадеев. В то время он был солистом курганской группы «Конвой», где мой папа играл на ударных. Однажды у нас в гостях Макс сел за фортепиано, а я тут же влезла на стол и принялась танцевать. Фадеев восхитился: «Только посмотрите, как она чувствует музыку! А какая пластика! Вам нужно обязательно отдать ее на хореографию».
Вскоре Макс впервые вывел меня на сцену. И не какого-нибудь заштатного ДК, а Большого зала Курганской областной филармонии. Мне было три с половиной года, но тот вечер помню очень хорошо. На меня надели черную футболку — взрослую, огромную, достававшую до колен. За кулисами Макс сказал:
— Не бойся. Сначала повторяй все за мной, позже скажу, что делать.
— А я и не боюсь! Мне интересно. Когда уже на сцену пойдем?
Выходим. Вслед за Максом опускаюсь на колени, сажусь на пятки. Звучит завораживающая тягучая музыка — композиция «Время диких зверей», которая потом войдет в альбом «Конвоя». Раскачиваемся под нее, делаем пассы руками. Потом Макс шепчет: «А теперь импровизируй», берет в руки микрофон и начинает петь.
Я не растерялась и зажгла так, что на следующий день в местной газете вышла заметка: в Кургане появилась девочка-шаманка с огненными волосами. Существует видеозапись этого моего выступления — один из папиных друзей снял на камеру.
Недавно у меня был концерт на той же сцене. Я посвятила отдельный номер-воспоминание Максу, который сделал для меня столько, что никаких слов благодарности не хватит. Костюмеры раздобыли длинную черную футболку, очень похожую на ту, в которой я выступала двадцать три года назад. В зале присутствовала журналистка, написавшая заметку о девочке с огненными волосами. После концерта она сказала: «Не зря я окрестила тебя шаманкой. В том, как ты поешь, двигаешься по сцене, действительно есть что-то магическое.
У меня прямо мурашки по коже».
Что тут скажешь? Спасибо Максу, что разглядел во мне нечто особенное. Я считаю его своим вторым отцом. Главным учителем, наставником, гуру. Неизвестно, была бы сейчас такая исполнительница — Юлия Савичева, если бы не он.
Макс переехал в Москву в 1993-м, а через год в столицу перебралась и наша семья. Начав работать с певицей Линдой как продюсер, Фадеев пригласил в новый музыкальный коллектив некоторых экс-«конвойцев». Первое время мы жили в квартире, которую снимал Макс. Одну комнату занимал он с женой Наташей, вторую — папа с мамой, а мой диванчик стоял на кухне. Макс по-прежнему был убежден, что меня обязательно надо учить хореографии. На одной из недавних посиделок в добром теплом доме Фадеевых хозяин вспомнил, как я уже в Москве танцевала под музыку Майкла Джексона: «Ты отжигаешь, все восторженно хлопают.
