Об отечественной космической киноодиссее и ее принципиальных отличиях от американской рассказывает редакционный директор и главный редактор журнала «КиноРепортер» Мария Лемешева.
— Начнем с «Укрощения огня» Даниила Храбровицкого. Почему именно этот фильм считается флагманом советской космической кинолетописи?
— Думаю, потому что он стал ответом на запрос времени. Картина вышла на экраны в 1972 году, когда на счету страны было более полутора десятков пилотируемых полетов. Ракетно-космическая тема была одним из тщательно оберегаемых государственных секретов, и фильм, который консультировали ближайшие сподвижники Сергея Павловича Королева, помог ответить на вопросы, волновавшие тогда каждого: кто эти люди, сумевшие шагнуть за пределы стратосферы?
Главный конструктор Андрей Башкирцев в блистательном исполнении Кирилла Лаврова не был кинопортретом Королева, просто соединил в себе лучшие черты наших космических первопроходцев. К тому же Даниил Храбровицкий пригласил в картину и других талантливейших актеров, кумиров зрителей многонациональной страны: Игоря Горбачева, Андрея Попова, Иннокентия Смоктуновского, Игоря Владимирова, Зиновия Гердта, Всеволода Сафонова. В картине сошлось все, что необходимо для рождения шедевра.
— А с чего началась отечественная космическая киноодиссея?
— С «Аэлиты» Якова Протазанова – немой черно-белой экранизации знаменитого романа Алексея Толстого 1924 года о полете на Марс. Правда, посыл фильма несколько отличался от идеи литературного первоисточника — не о космосе нужно было мечтать, а решать земные проблемы. Тем не менее «Аэлита», один из первых фильмов на космическую тему в мировом кинематографе, по праву входит в число лучших фантастических лент немого кино.
А вот не менее достойный таких лавров «Космический рейс» режиссера Василия Журавлева, снятый в 1935 году, сегодняшнему зрителю практически неизвестен. Хотя картину о полете на Луну консультировал сам Циолковский, и ее научная достоверность поражала космонавтов спустя три с лишним десятилетия: то, что они испытали на собственной опыте, очень точно отразили люди, которые обо всем этом могли только догадываться. Многие из первых космонавтов признавались, что заболели космосом после этого фильма.
— Чем привлекали фильмы о космосе, не одними же приключениями?
— Конечно, нет. Хотя и их сбрасывать со счетов не стоит — вспомните до сих пор популярный мультфильм Романа Качанова «Тайна третьей планеты» по повести Кира Булычева. Приключения в межпланетных просторах давали драйв, но главным все-таки было другое — чувство причастности к важному, нужному стране делу, в котором ты мог проявить свои способности. И это было не столь милое американскому кино суперменство, мановением руки решающее непосильные человечеству задачи.
Сюжеты советского кино построены принципиальной антитезой американскому. Достаточно вспомнить «Большое космическое путешествие» 1974 года, снятое режиссером Валентином Селивановым по сценарию Сергея Михалкова. Героям-подросткам приходится принимать непростые решения, чтобы выполнить порученное им задание без помощи взрослых. Эта же идея заложена в популярную дилогию Ричарда Викторова «Москва — Кассиопея»/«Отроки во Вселенной». Советское кино действительно готовило настоящую космическую смену, причем не только космонавтов, но и конструкторов, инженеров, космобиологов.
— «Солярис» Андрея Тарковского задал очень важное направление в советском кино о космосе — контакт с внеземными цивилизациями. Какие фильмы, на ваш взгляд, наиболее ярко раскрыли эту тему?
— Известно, что «Солярис» не понравился автору первоисточника — Станиславу Лему —именно потому, что его волновала, прежде всего, проблема внеземного контакта, а Тарковский снял философскую притчу о «контакте» земного человека с самим собой. Впрочем, американская версия с неподражаемым Джорджем Клуни, снятая на тридцать лет позже, ушла от романа еще дальше, превратившись в банальную любовную историю «на фоне космоса». Фильм Стивена Содерберга вызвал у Лема еще больший гнев.
В теме контактов «Солярис», на мой взгляд, стоит особняком, являясь, пожалуй, одним из самых талантливых киновоплощений идеи русского космизма. А если вернуться к вашему вопросу, то я в числе первых назвала бы две замечательные картины: «Через тернии к звёздам» уже упомянутого нами Ричарда Викторова по сценарию Кира Булычева и «Отель «У погибшего альпиниста»» Григория Кроманова по мотивам романа братьев Стругацких. Непохожесть цивилизации на земную — не повод для объявления ей войны.
— Достижением американской киноиндустрии в «космической отрасли» считаются «Звёздные войны». Если отбросить вопрос финансов, как по-вашему, почему в отечественном кинематографе такой формат не прижился?
— Ключом к ответу будет слово «войны». Все дело в разнице подходов. Секрет успеха этой постоянно разрастающейся космической саги — в спецэффектах. Зритель любит зрелища. Совершенствуя технологии, размахивать лазерными мечами можно бесконечно долго, снимая войну ради самой войны. Показать созидание намного труднее, чем разрушение, и космическая тема в этом отношении не исключение. Не зря же мы пели о том, что на Марсе будут яблони цвести, а не крепости стоять. Российское кино после десятилетий копирования голливудских образцов возвращается к идее созидания, заложенной в фундамент советского кинематографа.
— В последнее время среди широкой публики вошло в обиход выражение «по-советски хороший фильм». К каким российским картинам на космическую тему вы могли бы его применить?
— Ни минуты не колеблясь, называю «Время первых», «Салют-7» и «Вызов», который стал победителем в номинации «Проект года» премии «Событие года» нашего журнала. Все они о людях, безгранично преданных делу, готовых умереть за то, во что они верят. Смысл их жизни — в служении чему-то большему, чем собственное эго. У Евгения Миронова и его коллег были примеры их реальных героев: Алексея Леонова, Павла Беляева, Германа Титова, Сергея Павловича Королева. У персонажей «Салюта-7» тоже реальные прототипы: Владимир Джанибеков, Валерий Рюмин и Виктор Савиных.
А Владимир Машков, сыгравший одну из главных ролей в «Вызове», по степени погружения в профессию близок Башкирцеву Кирилла Лаврова. В том, что современное российское кино возвращается к истокам, вдыхая новую жизнь в космическую тему, восстанавливая былую славу советского космоса и советского космического кинематографа, мне видится такой же ответ на вызов времени, как это произошло полвека тому назад с «Укрощением огня».
