Пели, конечно, какую-то хрень типа «Парусов «Крузенштерна». И тут мы выходим с песнями «Ящерка» и «Гоняясь за бизоном». Нам дают Гран-при: два билета во МХАТ и какую-то статуэтку. Кортнев ее сразу себе забирает, мне отдает билеты: «Повышай культурный уровень, тебе это очень надо...» Я пошел с девушкой в театр, как сейчас помню, на «Старый Новый год» в прекрасном составе. Статуэтку же Лешка где-то посеял, поэтому я всегда говорю, что культурно более обогащен. Дальше мы кооптировали в коллектив Пашу Мордюкова — саксофониста, так появилось трио.
Очень хорошо запомнил наше первое разочарование, постигшее на фестивале в Армении. Лешка с Пашей пели песню «Я верю ей». Там был фантастический проигрыш на саксофоне. Они сначала на двух гитарах исполняли, потом Петрович сбрасывал гитару, перецеплял сакс, и дальше шла нежнейшая мелодия. Нам казалось, что ничего красивее этой музыки не существует.
Премьера песни, я пошел в зал, чтобы увидеть в непосредственной близости, как армяне будут умирать от этой красоты и счастья, укладываясь штабелями. И вот конец второго куплета, Леша читает текст речитативом, доигрывая свою тему на гитаре. Петрович перецепляется, и... вместо божественной музыки раздается жуткий козлетон! Он забыл смочить трость саксофона. Я, естественно, сделал вид, что не знаю этих людей.
Вторая печальная история случилось, когда мы проиграли финал КВН в 1987 году. Состязались новосибирцы, днепропетровцы и мы. Нам рассказывали, что как раз в этот момент шла дискотека в МГУ. Диджей вырубает музыку и сообщает: «Ребята, только что пришла новость — наши проиграли КВН». Тишина, и вдруг голос в зале: «Ко-о-озлы!» Хорошо, что меня там не было... Мы же стали первой командой университета, которая вошла в «вышку»!
— Когда впервые почувствовали себя популярным? Наверняка в университете не были обделены вниманием, в том числе и девушек.
— Ради этого все и делалось! Песни пишутся, чтобы собирать стадионы и быть популярным у девушек. А какой еще смысл в музыкальном, рок-н-ролльном творчестве?
Но не путайте славу и популярность. Популярность — это когда ты идешь по улице и видишь незнакомого человека, между вами двадцать метров, но он уже узнал Валдиса Пельша, ведущего программы «Угадай мелодию». Сейчас ему срочно нужно придумать какую-то шутку, мимо пройти нельзя. Остается десять метров, человек придумал шутку и расплывается в улыбке, когда между вами остается метра три, он щелкает пальцами, говорит: «Угадай мелодию!» и начинает дико хохотать. А фокус в том, что он сегодня уже седьмой такой.
Слава — это немного другое. Однажды в конце девяностых ко мне в самолете подходит стюардесса: «Валдис Евгеньевич, пилоты приглашают вас к себе в кабину». Понимаю, что до меня туда звали, может, только Гагарина и Макаревича, а теперь вот и мне дают порулить...
Рассказал эту историю Андрею:
— Макар, все, я достиг славы!
— Нет, нет и нет! — ответил он. — Ты только в самом начале славы. Вот когда к тебе подойдет стюардесса и скажет: «Валдис Евгеньевич, пилот приглашает вас к себе в салон порулить», а ты ответишь «Передайте, пожалуйста, пилоту, чтобы не отвлекался, мне же принесите еще водочки!» — вот тогда ты станешь известным человеком!
Слава — это когда ты почувствовал ее вкус. Она приятно-неприятная вещь, и в ней нет ничего экстраординарного. Просто нужно четко понимать, что ты должен пользоваться всеми плюсами и не реагировать на минусы.
— После ухода из группы ваша дружба с Кортневым продолжилась?
— Конечно. Мы редко видимся, у каждого своя жизнь: у ребят очень напряженный гастрольный график, у меня — съемочный, но когда встречаемся, возникает ощущение, что расстались только вчера.
Полгода назад Леша позвонил и сказал, что у них есть проект «МузФак», и мы буквально на следующий день встретились, а через две недели сделали десять выпусков. Это такая забавная культурологическая интернет-история двух песен, написанных на одну и ту же тему, но с разных точек зрения.
Нам легко работать вместе, мы понимаем друг друга с полуслова. Ребята пишут песни для наших фильмов. Музыку — Сережа Чекрыжов, Алексей — тексты. Причем только раз удалось сунуть ему за это деньги.
Когда снимали картину «Полярное братство», я сказал, что нужна песня английских летчиков. Два куплета, под один из которых герои начинают свое путешествие в неизвестность, а под второй возвращаются домой, были написаны за два дня.
