Намерение это взбудоражило всю семью. И дело было не только в трудной, опасной дороге и полном отсутствии комфорта там, где ему предстояло прожить несколько месяцев, но и в том, о чем в доме из суеверного страха редко говорили вслух. Уже несколько лет у Антона два-три раза в год случались кровохарканья, и задуманная поездка могла роковым образом ускорить встречу с «ее величеством» чахоткой — семейным проклятием Чеховых, собиравшей жатву в каждом поколении. «Ведь и так всю зиму пробу?хал», — сокрушалась матушка Евгения Яковлевна...
Зачем идущему в гору писателю Чехову этот треклятый, за тридевять земель затерянный каторжный остров, было совершенно непонятно. Но Антон только отшучивался, предоставляя родным и близким самим строить догадки о причинах его решения. Была такая догадка и у Лики.
«Он бежит от любви» — эту фразу она совсем девчонкой вычитала в каком-то романе и теперь все чаще повторяла в мыслях, думая об Антоне, о себе и его предстоящем отъезде. Как ни наивна была молоденькая учительница, она не могла не чувствовать тугую волну, которая то наступая, то откатываясь, билась прибоем между ней и Антоном при каждой встрече.
Словно желая укрепить Лику в ее догадках, он, уезжая, подарил ей на память свою фотографию с надписью, начинавшейся словами: «Добрейшему созданию, от которого я бегу на Сахалин...»
Осенью 1894-го это фото, в числе прочих карточек Антона хранившееся в Ликином бюваре, стояло на столике в швейцарском пансионе, где она поселилась под именем мадам Мизиновой.
Встретив Новый год в Мелихово, Лика в компании Игнатия еще дважды навестила в ту зиму Чеховых. И всякий раз до глубокой ночи в доме не смолкали музыка и пение. Игнатий играл, Лика с воодушевлением исполняла «Валахскую легенду», которая ей особенно удавалась... Антон тоже казался веселым, стараясь, впрочем, взглядом с гостьей не встречаться. В марте Лика с Потапенко, как и задумывали, укатили в Париж.
Ехать, правда, пришлось врозь: ему пятого числа, ей со следующим поездом спустя неделю. Причина прозаичная — в Париже Потапенко встречали жена Мария Андреевна и две дочки. Лика узнала об этом за несколько дней до отъезда. Антон провожать не пришел: поправлял здоровье в Крыму...
Всю дорогу Лика провела без сна, пытаясь распутать странный клубок недомолвок, полунамеков и несбывшихся надежд, который судьба все туже закручивала вокруг нее последние четыре года.
