Братья Шалва и Александр Чигиринские, их дружба и преданность Толе — отдельная тема. Для меня они особенные люди. Я абсолютно русский человек, но по Чигиринским еврейка. Сейчас объясню. С Толей мы прожили двенадцать лет и ни разу вместе не отдыхали — не складывалось. И Шалва Палыч как-то сказал: «Значит, так, в мае едете в Израиль, живете в моей квартире сколько хотите». Это был наш с Толей первый и последний настоящий отпуск, вскоре его не стало.
Но и это еще не все. В последний год Толиной жизни было поветрие — Ельцин многим назначал персональные пенсии, какие-то надбавки артистам. Однажды Шалва посетовал: «Толя, не могу смотреть, как живешь... Ты же достояние страны! Давай назначу тебе персональную пенсию!» Надо знать Толю, он, естественно, отказывался и отшучивался. В мае 2000 года у нас все-таки появилась «пенсия» от Чигиринского. Позвонил он мне, потому что мужа уговаривать устал.
После его смерти Шалва пообещал, что все будет как раньше. И слово сдержал — каждый месяц мы с сыном получали от него помощь. Перед вторым замужеством пришла к Чигиринскому поблагодарить и отказаться от денег, думала, теперь это неуместно. Одно дело, когда ты вдова, и совсем иное — жена другого человека. Но Шалва не хотел даже слушать: «Хватит говорить глупости. Это не тебе, это сыну моего друга, мальчика нужно учить, растить. А с мужем дело такое — сегодня есть, завтра нет». Когда рассказала своему папе, он заплакал: «Юля, так может сделать либо отец, либо родной брат». И я сформулировала для себя, что по Чигиринским я еврейка. Александр Палыч и сегодня принимает участие в Диминой судьбе.
Еще одна история о человеке, с которым не поддерживала отношений эти годы, но давно на дне рождения моего товарища он сказал, что очень любил Толю и всегда рад откликнуться, если потребуется помощь. Пару лет назад у нас случились тяжелые обстоятельства. Пока не могу о них рассказать, но признаюсь, что это оказалось серьезным испытанием. Стала искать, к кому постучаться, и в Интернете каким-то образом нашла информацию, из которой следовало, что на ситуацию мог бы повлиять Алишер Усманов. Номера телефона у меня, конечно, не было, и никто не хотел его давать — даже люди, которые знали меня много лет, ответили отказом. В отчаянии я позвонила совершенно незнакомой женщине (с недавних пор она стала для меня родным человеком), которая поначалу тоже сказала нет. Но проснувшись на следующее утро, увидела от нее сообщение: «Я вам помогу».
