Супруги пробыли в Париже полгода, успели посетить Осенний салон, множество музеев, поразившую их экспозицию негритянского искусства, побывали в мастерской Андре Дерена, накоротке сошлись с Пабло Пикассо.
Неоднократно навещали Михаила Ларионова и Наталью Гончарову в старом, пахнувшем кошками доме на улице Жака Калло в Латинском квартале. Жили знаменитые авангардисты в небольшой съемной квартирке скромно, много работали. Павла с женой заинтересовали наброски Гончаровой к постановкам Стравинского, сделанные для антрепризы «Русский балет С. Дягилева».
— Все вроде замечательно, но чего-то будто не хватает. Тебе не показалось? — спросила мужа Елена Михайловна, когда они вышли на улицу.
— Русского воздуха, — задумчиво ответил тот.
А через год под впечатлением от поездки появились «Парижские комедианты», совсем непохожие на все то, что Кузнецов писал раньше.
В середине тридцатых Кузнецовы приобрели в дачном подмосковном местечке Кратово летний домик, развели сад и огород. Вскоре появляется множество натюрмортов. Этот жанр Павел Варфоломеевич особенно любил. Уверял, что когда подходит к мольберту, в мастерской даже в пасмурный день появляется солнце. Его лучи касались холста, и хрустальные вазы на натюрмортах начинали искриться всеми цветами радуги, а фрукты наливаться соком.
Он прожил долгую и в отличие от многих собратьев по цеху вполне счастливую жизнь. Писал пейзажи и натюрморты, много путешествовал по стране — художник хотя и сторонился социального заказа, но уйти от колхозного труда, праздников урожая и будней советских строек удавалось не всегда. Умер Кузнецов почти в девяностолетнем возрасте двадцать первого февраля 1968 года, до последних дней не выпуская кисти из рук. Через пару лет скончалась Елена Михайловна.
А старый родительский дом у Глебучева оврага в Саратове пережил и белых, и красных, коммуналки и лихие девяностые. К концу ХХ века пришел в аварийное состояние, но держался из последних сил. Ветхий, заброшенный, покосившийся, он будто знал, что умирать нельзя, ведь это память о прекрасном художнике. И хранил под старыми досками пола письма, рисунки, мастихин — тонкую лопаточку для нанесения грунта и даже визитку Книппер-Чеховой, одному богу известно, как туда попавшую. К счастью, вышло наконец постановление о создании мемориального музея. Дом был разобран и собран заново по бревнышку. В 2001 году двери музея открылись для посетителей.
P. S. На торгах в Лондоне картины Павла Кузнецова, как и весь русский авангард, пользуются огромным спросом. В 2014 году его кубический пейзаж «Восточный город. Бухара» ушел с аукциона почти за четыре миллиона долларов...
