Летом следующего года я, как всегда, уехал в Вологду. Туда же, взяв отпуск, вырвалась мама. Семнадцатого июля мы смотрели телевизор и услышали: «Народный артист России Спартак Мишулин скончался на семьдесят девятом году жизни». Сложно объяснить мои чувства в тот момент — никогда прежде я не терял никого из близких. Помню, поймал себя на том, что пытаюсь будто со стороны отследить собственную реакцию на происходящее. Ситуация новая, страшная, не знал, как себя вести. Никакой модели поведения на этот случай у меня еще не сформировалось. Я не плакал. Казалось нелепым, что о смерти твоего папы говорят по телевизору и надо как-то соотносить это событие с реальной жизнью.
Недавно мама рассказала, что ложась на шунтирование, отец не считал, что это серьезная операция. Реагировал легко, мол, «подремонтируют, вернусь как новый». Коллеги из театра собирались приехать в больницу, но он отговорил: «Зачем? Я здесь всего на несколько дней, пустяки». Перед отъездом в клинику папа передал маме экземпляр пьесы, которую собирался ставить в новом сезоне. Попросил: «Пусть полежит у тебя». У этой пьесы несколько вариантов названия — «Капризный принц», «Принц-тунеядец», а в оригинальном печатном варианте написано «Лоботряс». На полях — правки рукой отца и телефоны артистов, которых он планировал пригласить на главные роли.
Сам не знаю почему, но на похороны я не поехал. Мама там была. Знакомые из Театра сатиры рассказали ей, что сама операция была проведена удачно, но потом что-то пошло не так. Насколько я понял, по какой-то причине отца раньше времени отключили от аппарата искусственной вентиляции легких. Его не стало в результате врачебной ошибки.
— Дочь Спартака Васильевича Карина говорила в интервью, что надо было судиться с больницей, выяснить правду.
— Мне сложно об этом рассуждать, меня ведь там не было. В августе вернулся домой, пришел в Театр Российской армии на сбор труппы. Наш главный режиссер Борис Афанасьевич Морозов попросил зайти к нему в кабинет. Он сказал: «Тимур, я знаю, что Спартак Васильевич твой отец. Прими мои соболезнования. Если нужна помощь, всегда можешь на меня рассчитывать». Очень благодарен за те слова, хотя никогда не говорил ему, кто мой папа.
Понимаю, что со временем все больше становлюсь похожим на папу. Смотрю фотографии, где он молодой, — кажется, словно в зеркало заглядываю. Мама бережно хранит все детские снимки, где мы вместе. И до сих пор не удаляет номер Спартака Васильевича из своей записной книжки, хотя после его ухода прошло уже двенадцать лет. Говорит: «Для меня он живой, просто уехал на долгие гастроли и задерживается». В театральной гримерке на стене рядом с моим столиком висит афиша творческого вечера отца в Доме кино...
