В семействе Бетанкур считалось, что древняя, похожая на меч шпага принадлежала самому знаменитому представителю их рода — приближенному французского короля Карла VI Безумного, барону Жану, продавшему все, что у него имелось в Бретани, включая приданое жены, и отправившемуся искать счастья на Канарские острова, между делом ограбив английский торговый корабль.
Барон Бетанкур любил войну и радость победы, но деньги он делал на производстве сукна — ткачи использовали бесценный краситель роцеллу, а на Канарах, по слухам, этот лишайник рос в изобилии. Так началась блестящая авантюра Жана, высадившегося на населенных дикарями Канарах, построившего форт, выдавшего племянника за дочку местного вождя и получившего острова в дар от короля Арагона. Брошенная жена безуспешно пыталась отсудить у него приданое, он же тем временем провозгласил себя монархом Канарских островов и не печалился из-за того, что сукноделы перестали использовать роцеллу и большие деньги в очередной раз прошли мимо него… К концу XVIII века остались красивая семейная легенда о похождениях предка, большое поместье Рамбла-де-Кастро на Тенерифе да несуразно огромная шпага.
Поместьем в то время владел подполковник Августин де Бетанкур-и-Кастро, у которого было трое сыновей и две дочери. Имение должно было отойти старшему сыну Хосе, младший отпрыск, названный в честь отца Августином, не мог рассчитывать ни на что, зато ему дали хорошее образование, которое он должен был продолжить в Королевском училище Сан-Исидоро. Отправляясь в путь, юнец взял с собой пару костюмов да несколько смен белья, тощий кошелек, сумку с книгами и старую шпагу Жана. Он и сам не знал, зачем ему нужно это старье: фехтовать такой дубиной представлялось делом весьма затруднительным. Вышло так, что Августину Бетанкуру больше не суждено было вернуться на Канары, и старое оружие стало напоминанием о доме. Шпага висела на стене в его комнатке пансиона при Сан-Исидоро, вызывая насмешки друзей-курсантов, прозвавших Бетанкура Дон Кихотом, путешествовала с ним в Париж и Лондон, позже обосновалась в Санкт-Петербурге, в его квартире, которую он занимал в бывшем Юсуповском дворце.
30 августа 1832 года, когда Августин де Бетанкур вот уже 8 лет как покоился на лютеранском кладбище Санкт-Петербурга, шпага висела в квартире его сына Альфонсо в конногвардейских казармах.
В то утро ротмистр Бетанкур стоял за спиной наследника, цесаревича Александра Николаевича, недалеко от самого государя. Несколько минут назад они стали свидетелями величайшего триумфа французского архитектора Монферрана, установившего на Дворцовой площади 600-тонную Александрийскую колонну — словно вставленную в подсвечник 47-метровую свечу. Сияющий Монферран стоял перед Николаем I и рапортовал: — …Да, Ваше величество…