Представители РОНО оценили мои знания по математике на удовлетворительно. И тут директор всерьез разозлился: настраивал против меня одноклассников, давил на моих преподавателей, заставлял их отказываться от занятий со мной — они сами мне об этом говорили, но вынуждены были подчиниться, так как зависели от директора. Понимая, что со мной поступили непорядочно, учителя втайне продолжали мне помогать, присутствовали на занятиях. Все экзамены по музыкальным предметам в конце года я сдала на отлично и сразу забрала документы из школы.
Казарновский в приватном разговоре уговаривал меня остаться, но я не могла ему простить всего, что произошло. Не простила до сих пор. Время прошло, а я все пытаюсь понять: почему взрослый человек устроил травлю ребенка? Может, потому что родители перед ним не унижались, не пришли и не покланялись, дед ни разу не явился в школу? Честно говоря, и сегодня не знаю ответа.
Школу я окончила экстерном и в пятнадцать лет поступила в Щукинское училище. Стала студенткой музыкально-драматического курса Евгения Князева и Владимира Тартаковского. Дедушка вообще не догадывался, что я поступаю в театральный, и узнал об этом на своем юбилее в Доме кино.
На курсе была самой младшей, ребята в основном оказались взрослыми, многие с высшим музыкальным образованием. К сожалению, Евгений Владимирович, действующий актер и ректор «Щуки», не мог уделять нам много времени. Владимир Исидорович, директор театра оперетты, тоже был занят проблемами своего театра. Реально с нами занимались другие педагоги — замечательные Нина Игоревна Дворжецкая и Михаил Петрович Семаков. Неожиданно старшим преподавателем назначили Марину Александровну Швыдкую. Именно этот, на мой взгляд, мало годный для преподавательской деятельности человек создавал мне проблемы на протяжении всех студенческих лет.
Причина вполне объяснима: ее актерская карьера, мягко говоря, была не слишком удачной, а я, пятнадцатилетняя сопля, уже на первом курсе стала сниматься в кино, Тартаковский пригласил на роль Мерседес в мюзикл «Монте-Кристо». Все это Швыдкая переживала с трудом, но главное было не в этом. От ее педагогического «таланта» часто хотелось просто «вскрыться». Однажды перед генеральным прогоном «Монте-Кристо» ко мне подошла режиссер Алина Чевик:
