Мне было двадцать два, в кинотеатрах страны с триумфом шел фильм «Все будет хорошо», где я — в главной роли. Мечты сбылись! Мог ли представить, что в тридцать восемь потеряю все и захочу свести счеты с жизнью?..
Полгода назад я решил покончить с собой. В бессознательном бреду, когда таймер жизни уже отсчитывал последние секунды, перед глазами, быстро сменяя друг друга, вдруг стали возникать картины прошлого. Из синего марева наплывали лица мамы, отца, друзей, женщин, которых любил, тот счастливый день на съемочной площадке, когда впервые услышал: «Камера!
Мотор!»... Потом видения закрутились в ослепительную спираль и все оборвалось. Уже после приезда бригады «скорой», чудом сумевшей вытащить меня с того света, я попытался восстановить хронологию событий, чтобы понять, в каком именно месте споткнулся так, что жизнь покатилась под откос.
Мой папа, Михаил Горонок, много лет был директором Государственной коллекции уникальных музыкальных инструментов. Раньше у него был в Америке собственный бизнес по их изготовлению. Сейчас этот бизнес, в том числе и несколько магазинов, — в Питере. А когда я родился, он преподавал в обычной музыкальной школе, руководил там оркестром и на досуге сочинял музыку. До сих пор мама хранит нотные листы с папиными опусами. Он мог писать часами, не обращая внимания на то, что происходит вокруг.
По образованию отец скрипач, окончил консерваторию в Новосибирске и поехал по распределению в далекий город Томск-7, где и встретил маму, Галину Кельник, выпускницу Ленинградского педагогического училища. Папа преподавал детишкам музыку, мама — рисование.
Томск-7 — совсем другой Томск. Это закрытый, охраняемый город атомщиков размером со спальный район Петербурга, отгороженный от остального мира колючей проволокой. Там мы прожили два года, а потом вернулись в Ленинград на улицу Зои Космодемьянской, знаменитую своим огромным вытрезвителем. Каждое утро в пять часов я просыпался под крики отпущенных домой алкоголиков: «Граждане, где метро?!» или «Подайте кто-нибудь пятачок на проезд!» Эти опустившиеся люди казались чудовищами.