Валентин Гафт: Почему Эльдар Рязанов взял его в «Гараж» вместо Ширвиндта?

Откровенное интервью ушедшего актера.
Елена Костина
|
12 Декабря 2020
Валентин Гафт с  Анастасией Вознесенской
С Анастасией Вознесенской и Вадимом Захарченко в фильме Эльдара Рязанова «Гараж». 1979 г.
Фото: LEGION-MEDIA

Стало известно, что в возрасте 85 лет ушел из жизни Валентин Гафт. Это интервью журналу «7 дней» народный артист дал три года назад. 7Дней.ru публикует пронзительную историю жизни артиста из первых уст.

«В «Гараже» снималась моя нынешняя жена Оля Остроумова. Но тогда мы так и не познакомились. Я в перерывах старался молчать, вообще ни с кем не разговаривал. Боялся, что Рязанов передумает и снимет меня с роли. Он ведь до этого отказывался меня снимать: «Я никогда с этим артистом связываться не буду!» — вспоминает Валентин Гафт.

Мне понадобилось немало времени, чтобы утвердиться в профессии. В телефильме «Здравствуйте, я ваша тетя!» я снимался еще малоизвестным актером. И вообще, попал на картину случайно. Чем-то телевизионное начальство не устроил изначально утвержденный исполнитель роли дворецкого Брассета. И тут подвернулся я. Оператор Гога Рерберг меня одел и сказал несколько слов о роли, которые произвели на меня сильное впечатление: «Играть ничего не нужно, просто будь в кадре». Мои несколько мгновений в картине почему-то запомнились зрителям. А режиссер Витя Титов даже сказал, что если бы я у него с самого начала снимался, то он бы роль Брассета сделал гораздо больше, и получилось бы гораздо интереснее. Для меня тогда очень важно было это услышать от такого грандиозного режиссера, как он. В кино, впрочем, как и в театре, у меня в те времена не клеилось…

По-настоящему моя карьера в кино началась с фильма «Гараж». А раньше роли мне доставались или маленькие, или большие, но в неинтересных картинах. У Рязанова на площадке я тоже оказался случайно. Председателя правления гаражного кооператива Сидорина должен был играть Шурик Ширвиндт. Но он тогда выпускал какой-то спектакль в Театре сатиры и не явился вовремя на «Мосфильм». А съемки начинались со сцены, где Сидорин обращается с речью к пайщикам. Стали срочно искать замену Ширвиндту. Тогда Лиечка Ахеджакова сказала Рязанову: «Тут в соседнем павильоне Валя Гафт снимается». Элик и слушать не стал: «Ни за что, он меня заговорит!» 

Дело в том, что до этого Рязанов собирался снимать фильм «Сирано де Бержерак», и мне должна была достаться роль капитана гвардейцев — очередная маленькая роль, но я про нее столько придумал, начитался, подготовился… И выпалил Элику целую биографию этого персонажа, целый час о нем рассказывал. Рязанов обалдел и решил: «Я никогда с этим артистом связываться не буду!» Но упряменькая Лиечка настояла, чтобы меня позвали. Время-то идет, часы тикают. И вот надели на меня свитер, пиджачок, дали в руки текст. Рязанов посмотрел-посмотрел на меня да и утвердил.

Валентин Гафт
В роли полковника Покровского в фильме Эльдара Рязанова «О бедном гусаре замолвите слово». 1980 г.
Фото: МОСФИЛЬМ-ИНФО

В этой картине снималась моя нынешняя жена Оля Остроумова, и она там была прекрасна, она везде прекрасна. Но тогда мы так и не познакомились, даже «здрасте» друг другу не сказали. Я в перерывах старался молчать, чтобы Рязанов не передумал. Вообще ни с кем не разговаривал. И правильно делал, потому что для следующей картины Элика «О бедном гусаре замолвите слово» роль полковника Покровского Гриша Горин писал, уже имея в виду меня, и Рязанов не возражал.

Сниматься в кино я начал еще студентом Школы-студии МХАТ. Когда к нам приходили люди с киностудии набирать актеров, мы все хотели показаться с лучшей стороны, но делали вид, что работа нас не интересует. И вот меня неожиданно пригласили на пробы в картину Михаила Ромма «Убийство на улице Данте», где на главную роль уже был утвержден Миша Козаков. Кстати, мой папа потом всегда ставил мне Мишу в пример: «Какой ты артист? Вот Миша Козаков — артист! Посмотри, как он одет, — бабочка, хороший пиджак. А ты ходишь черт-те в чем!» Но тогда мы оба еще только начинали. Миша как раз и прославился в этом фильме. У меня там был эпизод — я сыграл одного из убийц, который притворяется журналистом. 

Первый мой день был без слов — меня просто били по щекам. А на второй день я уже произносил целую фразу: «Марсель Руже, сотрудник газеты «Свободный Сибур», простите за вторжение, мадам». И одновременно мне нужно было достать из кармана блокнот и карандаш, чего у меня никак не получалось. Говорил я каким-то дискантом, совершенно женским голосом, и был ужасно зажат. Хотя дома, когда смотрел на себя в зеркало и делал какие-то гримасы, мне казалось, что я почти Жерар Филип. Но на площадке в присутствии Ростислава Плятта и Максима Штрауха на меня нашел какой-то ступор. Да еще, когда оператор подносил ко мне прибор, которым измеряют освещенность, я решил, что меня как-то особенно проверяют. Боялся: сейчас разоблачат, что я совершенно не годен к этому делу. Дублей на меня потратили много, но один из них Ромма удовлетворил. «Ничего страшного, — вздохнув, сказал режиссер, — вы будете такой застенчивый убийца».

Валентин Гафт с Аллой Будницкой и Ией Саввиной
«Рязанов собирался снимать фильм «Сирано де Бержерак», и мне должна была достаться роль капитана гвардейцев. При встрече я выпалил Элику целую биографию этого персонажа. Рязанов обалдел и решил: «Я никогда с этим артистом связываться не буду!» С Аллой Будницкой и Ией Саввиной в фильме «Гараж». 1979 г.
Фото: МОСФИЛЬМ-ИНФО

И вот я закончил учебу в Школе-студии, и нужно было устраиваться в театр. Я сразу хотел в «Современник» к Ефремову. Он преподавал у нас на первом курсе. Я тогда думал, что артист, как мой папа говорил, такой представительный, с бабочкой, с поставленным голосом — ну вот Мас­сальский. А к нам пришел этакий пионервожатый, каких я еще недавно видел в пионерском лагере. Ефремов остро ощущал время и был заряжен на будущее. Он поражал, зажигал, за ним хотелось идти. И я бы пошел. Он хорошо ко мне относился и взял бы в театр, но Галя Волчек тогда поставила на мне крест, вот не нравился я ей. Сейчас Галя говорит, что такого не помнит, и вообще, такого не было. Но именно так и было! Я пробовал попасть в «Современник» через Лилю Толмачеву, через Олега Табакова, с которым мы учились на одном курсе и до сих пор дружим. Но они не стали за меня хлопотать. Сейчас-то я понимаю: на Табакова надо было просто поднажать посильнее, но у меня духу не хватило. 

Пришлось идти в другой театр. В студию на меня прислали заявку из Ермоловского театра. Но когда я туда пришел, там сменился главный режиссер, и все старые заявки были отменены. Мне сказали: «Спасибо, вы нам не нужны». И начались мои хождения по театрам, меня даже называли чемпионом по смене места работы, друзья не успевали следить, где я сейчас играю. Сначала Юрий Завадский взял меня в «Моссовет» — его попросил об этом Дмитрий Николаевич Журавлев, преподававший у нас в студии: «У меня здесь есть один чудак, сидит без работы, посмотри его и возьми». Показался я, кажется, скверно, но Журавлеву Завадский не мог отказать. Мне дали роль в спектакле «Корнелия», где я сыграл одного из трех сыновей героини Веры Марецкой. А потом вышла рецензия, где меня впервые упомянули: «Как всегда, блистательно играла Вера Петровна Марецкая, и, как всегда, плохо играли ее дети: М. Погоржельский, В. Кучеровский, В. Гафт». 

Это была правда: у меня ничего не получалось. Причем Завадский сказал: «Не надо его трогать и делать ему замечаний, будет еще хуже». И все же он хорошо ко мне относился, вел со мной серьезные разговоры. И доверял самое дорогое. Он очень любил длинные разноцветные карандаши и всегда носил их в кармане, а выходя на поклон, давал подержать их мне, чтобы они не выпали. Это был знак особого уважения. А ушел я из «Моссовета» так. Мы готовились выпускать спектакль «Выгодный жених» по пьесе братьев Тур, и я никак не мог понять, чего от меня добивается режиссер Александр Шапс. Мужик-то был хороший, только орал все время. Репетировали на гастролях в Донецке. И вот Шапс кричит: «Открывайте дверь правой рукой!» Спрашиваю: «И это вся режиссура? Мне правой неудобно, здесь левой лучше, и я сразу окажусь там, где надо!» — «А я сказал — правой! Все, до следующей репетиции!» 

Валентин Гафт с Александрой Яковлевой
С Александрой Яковлевой в фильме «Чародеи». 1982 г.

Завадский тогда уехал в Европу, в Донецке нами руководил артист Михайлов, и я пошел к нему: «Шапс меня заставляет открывать дверь правой рукой, а я левой хочу, вы скажите ему!» А Михайлов мне ответил: «Какой бы рукой вы дверь ни открывали, артиста из вас никогда не получится». Отправился я в гостиницу, где жил в одном номере с Рудиком Рудиным, паном Гималайским из «Кабачка». Рудик что-то писал чернильной ручкой, и тут я ему говорю: «Все, ухожу из театра». От удивления он обрызгал чернилами лицо. Как же мы с ним хохотали — у меня даже свело живот. Ну а потом я собрал свои майки с носками в чемоданчик и по­ехал на аэродром. Пассажирские самолеты уже не летали. Но какой-то учебный самолет, с которого прыгали парашютисты (там в салоне были только две лавки друг напротив друга), как раз отправлялся в Москву, и я так просился, что меня взяли на борт. Из Донецка стали звонить: «Возвращайтесь, вы срываете премьеру!» — «Не вернусь, — говорю, — пусть Шапс сам дверь открывает правой рукой». Конечно, меня уволили.

Оставшись не у дел, я маялся, снимался в небольших ролях. В картине Григория Александрова «Русский сувенир» у нас была потрясающая компания — Орлова, Быстрицкая, Кадочников, Гарин. И вот как-то ко мне подходит Эраст Павлович Гарин: «Молодой человек, не сыграете ли вы роль ученого в моей «Тени»? У нас артист запил». Это был замечательный спектакль в Театре сатиры, но тогда я его еще не видел и пьесу Шварца не читал. Но с ходу ответил: «Конечно, сыграю!» Гарин пригласил меня домой. Помню, что мы шли к нему в кабинет через несколько комнат. И в одной я увидел детскую кроватку с сеткой, в которой, как мне показалось, лежал труп — сухая женщина под белой простынкой, сморщенное лицо, свисающая рука. И ни о чем, кроме этой усопшей, я думать уже не мог. А Эраст Павлович, словно ничего не случилось, провел меня в кабинет и там стал мне рассказывать о Шварце, «Тени» и Мейерхольде. 

Валентин Гафт с Александром Калягиным и Арменом Джигарханяном
«В телефильме «Здравствуйте, я ваша тетя!» я снимался еще малоизвестным актером. Мои несколько мгновений в картине почему-то запомнились зрителям» С Александром Калягиным и Арменом Джигарханяном в фильме «Здравствуйте, я ваша тетя!». 1975 г.

Он показывал мне какие-то скульптуры и спрашивал: «Это кто?» — «Вы!» — «Нет, это Мейерхольд. А это кто?» — «Вы?» — «Мейерхольд». Штук шесть у него таких скульптур было. Я все переживал, что надо ему как-то сказать о трупе, но не решился. Потом выяснилось, что в другой комнате спала его жена Хеся Локшина, которая всегда так выглядела и пережила Эраста Павловича. Хеся Александровна была против моего ввода в спектакль. Но Гарин все-таки выпустил меня на сцену, а я все провалил. В буквальном смысле. Я стоял на балконе, внизу Аросева с Зелинской, одна играла актрису, другая — принцессу. 

Мало того что меня не было слышно, так я еще партнерш перепутал: нужно обращаться к принцессе, а я заговорил с актрисой. Ольга Александровна прошептала: «Идиот, ты не с той говоришь, повернись в другую сторону». Я испугался и так судорожно повернулся, что подо мной провалился балкон, а сам я чуть не свалился в оркестр. Конечно, после такого дебюта в Сатире меня не оставили. Татьяна Ивановна Пельтцер тогда единственная меня поддержала, сказала: «Не переживайте, вас не взяли не потому, что вы плохой артист, а потому, что здесь своя политика и свои интриги». Ну интриги так интриги… Вот только у меня никакой работы не было, и я просился у директора Сатиры взять меня к ним хотя бы осветителем. Но и в осветители не взяли.

Потом я несколько лет работал в самом маленьком московском театре на Спартаковской. Зал крошечный, можно было, стоя на краю сцены, поздороваться за руку со зрителями на балконе. Но этот театр был очень популярным, ведь его возглавлял Андрей Александрович Гончаров, тогда еще молодой человек, при этом он уже поставил свои известные спектакли «Вид с моста» и «Закон зимовки». Но я не остался у Гончарова, потому что захотел работать с Анатолием Эфросом, когда посмотрел его «104 страницы про любовь» и обалдел. Левка Дуров замолвил за меня словечко: «Валя Гафт — хороший парень и артист хороший». Я подготовил отрывок из «104 страниц про любовь». И вот мы с партнершей начали играть, смотрю — Эфрос плачет. Думаю: «Ого, какое я впечатление произвожу!» Потом мне сказали, что Эфрос всегда плачет, когда ему что-то нравится. В общем, меня взяли…

Валентин Гафт с Мариной Зудиной
С Мариной Зудиной в фильме «По главной улице с оркестром». 1986 г.
Фото: LEGION-MEDIA

Эфрос был гонимым, полузапрещенным режиссером, его постановки резко отличались от прочих. Я бы ни за что от Эфроса не ушел, но пришлось из-за его любимой актрисы Ольги Яковлевой. Из-за нее из Театра на Малой Бронной ушли Даль, Петренко, Ширвиндт, Державин. Она уникальная, талантливая, но партнерам с ней приходилось тяжело. И как-то после конфликта с Яковлевой я сказал Эфросу, что готов был ее убить. «Валечка, — ответил Эфрос, — ну что вы, она всех вас так любит». А на следующий день даже не смотрел в мою сторону. После Малой Бронной я сделал попытку вернуться к Завадскому, и Юрий Александрович даже меня принял. Утром я написал заявление о приеме, а днем на сборе труппы услышал за спиной: «Этот снова вернулся… Поливал нас, поливал, а теперь пришел, чего ему здесь нужно?» И я понял, что работать с ними уже не смогу. Вечером того же дня я подал заявление на увольнение. Завадский расстроился: «Господи, какой же я доверчивый!»

После всех этих мытарств мне нужно было как-то развеяться, я купил билет и улетел в Ялту. Там на пляже встретил Андрея Миронова. «Хочешь, — говорит Андрюша, — графа в «Фигаро» сыграть?» Так, спустя десять лет после моего провала в Сатире, я снова оказался в этом театре. Помню, Миронов все время бегал в Бахрушинский театральный музей записывать для них на пленку свой монолог Фигаро, еще не успев сыграть премьеру. Я тогда думал: «Ну и заявочки у него». Хотя у меня самого тоже были «заявочки», я много требовал от партнеров, из-за меня там заменили чуть ли не полсостава, даже актрису на роль Сюзанны, и Валентин Плучек все это терпел, чему удивляюсь до сих пор. Говорят, что так, как я сыграл графа Альмавиву, не сыграл никто, мне аплодировали, меня поздравляли. А Ефремов, когда увидел меня в «Фигаро», сразу же пригласил в «Современник»: «Переходи!» — «Когда?» — «Хоть завтра!» Плучек отпускать не хотел, обещал мне золотые горы в Сатире, но меня всегда тянуло в «Современник».

Валентин Гафт и Анастасия Вертинская
В роли Воланда в фильме «Мастер и Маргарита» Юрия Кары. Анастасия Вертинская — Маргарита
Фото: РИА НОВОСТИ

И вот я приступил к репетициям в «Чайке», куда Ефремов меня ввел на роль Шамраева, до меня ее играл Миша Козаков. Поскольку я был новым человеком в труппе, хотелось посоветоваться с Ефремовым, как играть эту роль после Козакова, чтобы зрители не почувствовали разочарования, не сказали: «Ой, не Казаков». Пришел к нему, спросил. Олег Николаевич долго смотрел на меня, а потом сказал: «Валя, в каких бы театрах ты ни играл, вместо кого бы ни вводился, всегда посылай всех...» Ну и прибавил куда. И он был прав — иначе артисту не справиться с эмоциями.

В «Современнике» мне здорово помог Женя Евстигнеев. Мне дали роль дядюшки в «Обыкновенной истории». Евстигнеев говорит: «Играй это репризно». И показал несколько сценок и за дядюшку, и за племянника. Ярко и смешно, грустно и весело. Это было на гастролях в Ташкенте. Все тогда уехали на экскурсию в Бухару, а мы с Евстигнеевым не захотели и остались в гостинице. Я тут же начал об этом жалеть. Женя меня успокоил: «Вон, видишь, киоск стоит, «Союзпечать» называется, мы там купим открыточки с видами этой самой Бухары, и полный порядок, будем знать больше, чем они». В «Современнике» все артисты — личности. Какие у меня были партнеры! А партнерши — одна лучше другой: Лиечка Ахеджакова, Ниночка Дорошина, Леночка Яковлева, Мариночка Неелова, Милочка Иванова... С Нееловой у нас было много спектаклей. В «Трех сестрах» ее ввели на роль Маши, а я уже играл Вершинина. Нам там по пьесе нужно было целоваться, а я на репетициях целоваться отказывался — не то чтобы стеснялся, просто не люблю я такие сцены. Но пообещал: «Я тебя, Марин, на премьере поцелую и тогда покажу тебе, как целуются». И Марина с ужасом ждала своего премьерного спектакля. Ничего, пережили, мы же артисты.

Со временем Волчек изменила свое мнение обо мне. И когда она ставила «Пигмалиона» по пьесе Бернарда Шоу, Гриша Горин порекомендовал меня на главную роль. Она сразу же согласилась. А когда Ефремов уходил во МХАТ и позвал меня с собой, я даже заявление об уходе написал. Но именно Волчек меня остановила. Таким тоном сказала мне в спину: «Да пожалуйста, иди!» — что я развернулся и остался в «Современнике». В театрах я работал с разными режиссерами и каждого из них в какой-то период считал своим и любимым. Когда-то это были Гончаров и Эфрос, сейчас, конечно, это Галина Борисовна. Есть вещи, которые я в ней не принимаю, но спорю редко, потому что она загадочная женщина, у нее потрясающая фантазия и интуиция мощного зверя. Она словно бы находится внутри артиста, с которым репетирует, и оттуда подсказывает: «Шевельни задом. Протяни руку. Замолчи. Смотри в одно место. Дыши. Сильно хлопни дверью». И все — роль поехала.

Валентин Гафт с Андреем Мироновым
«В Театре сатиры я много требовал от партнеров, из-за меня там заменили чуть ли не полсостава, и Валентин Плучек все это терпел, чему удивляюсь до сих пор» С Андреем Мироновым в фильме «Семейное счастье». 1969 г.
Фото: МОСФИЛЬМ-ИНФО

И в театре, и в кино мне везло на режиссеров. Я очень люблю Никиту Михалкова. Я играл у него одного из присяжных в картине «12». Никита там мне сам придумал грим, даже сам гримировал. Потом я играл у него в «Предстоянии» заключенного, который наизусть знает Уголовный кодекс, — мое пребывание на экране длится секунд восемь, но я бы у Михалкова и на пять секунд в кадре согласился. Помню, прощаясь, я спросил: «Сколько я вам должен за работу?» Шутка пришлась очень кстати, потому что Никита спохватился, что чуть не забыл мне заплатить гонорар в этой суматохе. Конечно же он сразу все организовал. Михалков сам об этом смешно рассказывает.

А сейчас в новой картине Миши Левитина «Под­лец» у меня снова роль на несколько секунд. Я играю призрака-военкома, которого уже нет в живых, но он со своего портрета наблюдает за тем, что происходит в его семье. Маму там прекрасно играет Ольга Михайловна Остроумова, эта женщина — моя слабость, я ее очень люблю. Ее героиня мечтает выдать дочь замуж за военного, каким был ее муж. Но они нарываются на профессионального вора (его играет Володя Вдовиченков), который грабит квартиры, надев китель, чтобы не вызывать подозрений. И вот я поглядываю, как Вдовиченков каждый раз уносит наши вещи, и в какие-то моменты оживаю. У меня там одна-единственная фраза, которую я произношу несколько раз: «Не о таком зяте я мечтал!» Я с удовольствием посидел у Миши в кадре свои несколько секунд. Правда, я просил сделать еще и еще дубль, мы сняли их что-то около десяти и, думаю, израсходовали немало пленки. Но картина получилась хорошая, и Миша доказал, что он не случайно в режиссерской профессии.

Ни об одной сыгранной роли я не жалею. Только о несыгранных. Я ведь от многих интересных ролей отказался и в театре, и в кино, порой сам не отдавая себе отчета почему. Что поделаешь, такой характер. Во МХАТе я должен был играть в спектакле «№ 13» у Володи Машкова, но отказался, и в итоге эта роль досталась Авангарду Леонтьеву. Володя приезжал тогда ко мне домой прямо из Голливуда, мы все обговорили, но в последний момент я сказал: «Знаешь, мне сил не хватит. Не буду». Потом пожалел, спектакль получился прекрасный. 

Валентин Гафт с женой Ольгой Остроумовой
«Эта женщина — моя слабость, я ее очень люблю» С женой Ольгой Остроумовой. 2002 г.
Фото: ЕЛЕНА СУХОВА

Отказался я в свое время и от роли в «Мюнхгаузене» у Марка Захарова — эту роль в итоге сыграл Игорь Кваша. Что-то мне ударило в голову. Внушил себе, что Захаров будет заниматься Олегом Янковским, а я исстрадаюсь. А Кваша, наоборот, хотел там сыграть, ну и сыграл. Еще я отказался играть в картине «Кин-дза-дза!» у Данелии — роль, которую сыграл Юрий Яковлев. Хотя меня утвердили и даже сшили костюм. Но на репетиции Данелия все время занимался Леоновым, а на меня не обращал внимания. И я ушел из картины. Но у меня и без того более сотни ролей, какие-то удачные, какие-то нет. Я и сейчас продолжаю сниматься. И каждый раз в себе неуверен на площадке. Считаю, это правильно. Потому что не дай бог артисту быть в себе уверенным — тогда все!

Ольги Остроумовой Ольга Левитина с Владимиром Вдовиченковым
Дочь Ольги Остроумовой Ольга Левитина с Владимиром Вдовиченковым в фильме «Подлец» режиссера Михаила Левитина-младшего. 2017 г.
Фото: Игорь Ушанков
События на видео
Подпишись на наш канал в Telegram
Как коронавирус изменил мир и медицину
Пандемия коронавируса, начавшаяся в конце 2019 года, изменила мир, и не только медицинский: многие компании отправили своих сотрудников на удаленку, стремительно стали развиваться различные онлайн-сервисы, люди начали более трепетно относиться к своему личному пространству, повысился уровень личной и общей гигиены и т. д.




Новости партнеров




Звезды в тренде

Анна Заворотнюк (Стрюкова)
телеведущая, актриса, дочь Анастасии Заворотнюк
Елизавета Арзамасова
актриса театра и кино, телеведущая
Гела Месхи
актер театра и кино
Принц Гарри (Prince Harry)
член королевской семьи Великобритании
Меган Маркл (Meghan Markle)
актриса, фотомодель
Ирина Орлова
астролог