Тамара Семина: «Гурченко считала себя моей должницей за роль, которую я ей отдала»

Легендарная советская актриса вспоминает об эпохе и людях, с которыми ее сводил кинематограф.
Елена Костина
|
02 Марта 2017
Тамара Семина
Тамара Семина
Фото: РИА НОВОСТИ

«Как-то Мордюкова взяла с собой на площадку сыночка Вовочку. Ребенок бегает, играет, смеется, а Нонка смотрит, смотрит на него и вдруг давай причитать: «Сироти-и-и-нушка ты моя-я-я! Что же твоя мамка наделала-а-а? Бросила нашего па-а-а-апку!» Ребенок хохотал, а тут видит, мамка вся в слезах, и сам давай реветь», — вспоминает актриса Тамара Семина.

Мне всегда везло на встречи с потрясающими и интересными людьми. Еще в школьные годы я познакомилась с Булатом Окуджавой, он вел у нас русский язык и литературу. Это была школа рабочей молодежи в Калуге. А до того как перебраться к нам, Булат Шалвович, тогда еще недавний выпускник филологического факультета университета, по распределению работал в сельской школе в деревне Шамордино. 

Школьное начальство Булатом Шалвовичем вечно было недовольно: он не составлял плана уроков, не заполнял ведомости, не заглядывал в методички — выговоры сыпались на него один за другим. Зато мы его обожали. Уроки он начинал так: «Ребята, закрывайте книжки и тетрадки, это все можно прочесть и дома, а сейчас давайте с вами поговорим про жизнь». А ребята знаете какие? Одна я в библиотеке работала, а остальные — от станка, в масле и грязи, кто-то спит после смены, кто-то ест с перепачканной газеты, и тем не менее многие очень хорошо окончили школу и пошли учиться дальше.

Я же оказалась в вечерней школе по прозаической причине. Тогда было платное школьное образование в старших классах — 150 рублей в год. И вот восьмой класс родители мне с трудом оплатили, а дальше, как сказала мама, это оказалось слишком дорого для нашей семьи. Она меня все время пилила: «Иди или в техникум, или работать, у нас только папка работает, помогай отцу!» Мой родной отец погиб на войне, мама второй раз вышла замуж, и отчим Петр Васильевич Семин, который оказался роднее всех родных, нас с братом Валеркой усыновил, я ношу его фамилию. Потом у них с мамой родились Галка и Пашка. Денег постоянно не хватало. Но я хотела окончить среднюю школу и поступить в институт. Вот и оказалась в школе рабочей молодежи, куда меня взяли и учиться, и работать библиотекарем.

Тамара Семина с Василием Шукшиным
«В «Двух Федорах» у нас с Шукшиным по сюжету любовь, но в жизни я была ему до лампочки». 1958 г.
Фото: РИА НОВОСТИ

Поскольку у меня был стаж работы, я имела льготы при поступлении в Калужский педагогический институт. Меня приняли туда без экзаменов. Все обрадовались, особенно мама: я никуда не уезжаю, буду семье помогать. Но все карты спутала моя подружка Римка. Она занималась в местном драмкружке. Как-то я пришла к ней на репетицию, а худ­рук и говорит: «Давай почитай что-нибудь». Ну я и стала что-то читать, еще и кривляться. А он посмотрел на Римку и говорит: «Слушай, вот ей хорошо бы учиться на артистку». И Римка тоже давай меня убеждать: «Том, тебе надо быть артисткой, бросай свой педагогический». Вот так у меня все в жизни: нечаянно-пренечаянно. Забрали мы с ней мои документы из института, заняли у соседки сто рублей, и я по­ехала поступать в Москву на артистку. Мама меня прокляла: «Что это за профессия, ты хочешь опозорить семью? Убирайся, и чтоб ноги твоей в доме не было!»

Где в Москве учат на артисток, я понятия не имела. Да еще в тот день, когда я приехала, дождь зарядил стеной. И куда мне спрятаться? Запрыгнула в первый попавшийся троллейбус, и от всех своих треволнений — из дома убежала, взяла в долг у соседки, крыши над головой нет, одна в незнакомом городе — заснула на заднем сиденье. Так и каталась, пока меня водитель не разбудил: «Конечная, я в парк!» Стала проситься: «Мне некуда идти, можно я у вас тут переночую?» — «Я тебе переночую, сейчас в милицию сдам, будешь знать! Пошла вон!» Так и выгнал меня. В каком я нахожусь районе — понятия не имела. Стала искать, где бы мне приткнуться, и вдруг вижу: прямо передо мной здание — Киностудия имени Горького. Вот, думаю, мне как раз сюда! И даже учиться не придется. Надо только утра дождаться, ночью-то киностудия закрыта. А ночь холодная! Чтобы согреться, пошла гулять дальше. 

Завернула за угол киностудии, а там другое здание — Всесоюзный государственный институт кинематографии. Так я и узнала про ВГИК. Дальше уже никуда не пошла, просидела всю ночь, как воробей под крышей, продрогла… Еле дождалась, когда приемная комиссия откроется. Вот только там мне сказали: «Все, прием документов закончен, слишком большой поток в этом году!» Бреду я по коридору — сама грустная, платье штапельное после дождя мятое-премятое, волосы нечесаные висят, как патлы. Думаю: «Домой не вернусь, завербуюсь на Дальний Восток и буду рыбу ловить». А навстречу мне — мужчина кавказской наружности с длинными усами. Это был декан актерского факультета Ким Арташесович Тавризян. Смотрит на меня: «Что случилось? Документы не взяли? За мной!» И я за ним шлеп-шлеп обратно в приемную комиссию. А там он и говорит: «Анна Павловна, милая, ну возьмите у этой несчастной документы, на нее же без слез смотреть невозможно». Та в ответ: «Сейчас начнется: общежитие нужно. Тебе нужно общежитие? Да? Вот видите! Так, никакого общежития, документы давай, а устраивайся как хочешь». 

Тамара Семина с Александром Демьяненко
«На съемках фильма «Все начинается с дороги» только мы с Сашей Демьяненко были студентами, а все остальные — уже известные артисты». 1959 г.
Фото: EAST NEWS

Но я разыскала общежитие, познакомилась там с девочками, они провели меня на четвертый этаж в спортзал, где размещали абитуриентов: все спали на жутких грязных матрасах без постельного белья. Помню, на экзаменах я уморила всю комиссию, когда своим тоненьким голоском читала басню «Осел и соловей», и никак не могла понять: что они так смеются? Ольга Ивановна Пыжова, которая набирала курс, спросила: «Слушай, детка, все замечательно, но почему у тебя осел пьяный?» Но во ВГИК меня приняли.

Вместе со мной учился Володя Прокофьев — мой будущий муж. Весь первый курс я его просто ненавидела. Нас поставили танцевать в пару, а у него с ритмом было неважно, и он постоянно в такт не попадал. А замечания наша преподаватель Маргарита Орестовна делала мне: «Сёма (так меня в институте прозвали), опять ты не в музыку!» Я просила: «Маргарита Орестовна, уберите от меня этого Прокофьева, не могу я с ним, дубина какая-то!» А после первого курса мне из-за Володьки обходной не подписывали, потому что он взял в библиотеке книжку на мое имя и не вернул. Узнала, где живет этот Прокофьев, приехала к нему домой с намерением потребовать: «Отдай книжку, гадина!» Стучусь, открывает дверь пожилой человек: «Входите, я отец, а Володи дома нет». Думаю: да очень мне нужен ваш Володя... А вслух я сказала: «Будьте добры, верните книгу, я за ней специально приехала черт знает откуда». Тут мы с папой разговорились, он ко мне расположился, потом все говорил Володьке: «Ой, какая девочка приходила!»

После первого курса выпускники режиссерского факультета пригласили меня сняться в дипломном фильме «Дорога на фестиваль», посвященном Московскому фестивалю 1957 года. Я тогда впервые была на море, мы с киногруппой плыли на теплоходе «Победа» — Одесса, Ялта, Сочи, Сухуми, Батуми и обратно тем же рейсом. Пока снимали картину — весь мой курс уехал на целину, в стройотряд. Я обещала своим: «Ребята, снимусь и к вам приеду!» Никто не верил: «Сёма, ты сказки-то не рассказывай! В Москве фестиваль в разгаре, а она приедет, как же!» Но я приехала. И меня встречали, как космонавта, качали на руках: «Сёма, ура-ура, ура, ты герой!» Но на другой день уже вертели пальцем у виска: «Идиотка, куда тебя черти понесли от такого праздника?» 

Тамара Семина с Вадимом Спиридоновым
«Снимали любовную сцену в «Вечном зове», лежим мы с Вадиком, а по нам ползают огромные желтые муравьи. Это оператор нашел подходящую точку — уложил нас на муравейник» С Вадимом Спиридоновым. 1973 г.
Фото: МОСФИЛЬМ-ИНФО

Меня определили в столовую, и это было здорово, потому что по ночам я подкармливала ребят. Работа у них была тяжелая — укладывали асфальт, пилили, строили чего-то. Всех студентов поселили в бараках, где еще недавно жили заключенные, даже проволоку колючую снять не успели. Зато я впервые увидела, какая невероятно красивая степь. Раньше мне представлялось: ну степь и степь — скучно, чего там может быть? А это просто какой-то поэтический кусок земли, глаз невозможно отвести. И вот как-то вечером гуляю я по этой красоте, смотрю: впереди какая-то фигура в развевающемся плаще. «Ой, — думаю, — интересно, что за принц там стоит?» Подхожу ближе: господи, Прокофьев. А Володька мне: «Сём, ты чего тут? Гуляешь?» Слово за слово, и пошли гулять вместе. Раз встретились, поговорили, два поговорили, а потом уже друг к другу мчались, и это продолжалось 48 лет, до конца его дней...

Первую свою большую роль в кино я сыграла еще на втором курсе в картине Хуциева «Два Федора». Марлен Мартынович заметил меня на съемках «Дороги на фестиваль», я шла по берегу Днестра — тоненькая, в крепдешиновом платьице, волосы распущенные. Хуциев сказал Тодоровскому, который потом был у нас на «Двух Федорах» оператором: «Петь, смотри, просто Ассоль, живая Ассоль идет». И Петр Ефимович кивнул: «Абсолютно». И вот Марлен Мартынович предложил мне роль Наташи. «Я бы, — говорю, — с удовольствием, но Ольгу Ивановну боюсь». Пыжова категорически запрещала нам сниматься. «Кильки (так она нас называла), если я узнаю, что вы шастаете по киностудиям, то я вас выгоню с позорной кличкой «киноартистка»!» И Хуциев начал снимать другую девочку, но, видимо, я произвела на него сильное впечатление. Дождавшись летней сессии, Марлен Мартынович сам пришел к Пыжовой: «Ольга Ивановна, отпустите ко мне эту студентку, а к началу занятий я ее обязательно верну». Она отпустила, но предупредила: «Если мне хоть что-то не понравится, когда увижу картину, выгоню с курса. Да-да, с позорной кличкой «киноартистка»!» Для нее это было самое жуткое ругательство.

Тамара Семина с Евгением Матвеевым
«Для роли Катюши Масловой мне пришлось поправиться — восемь килограммов набрала» С Евгением Матвеевым. 1960 г.
Фото: РИА НОВОСТИ

Как только мы оказались в Одессе и я увидела море, моментально забыла все угрозы. Мы с Колькой Чурсиным, игравшим Федора-маленького, постоянно рвались купаться, нас не могли вытащить из воды, мы еще и дрались все время. Хуциев хватался за голову: «Что же я утвердил какой-то детский сад, да еще столько времени эту Семину ждал?!» Федора-большого играл Василий Шукшин. По сюжету у нас — любовь, но в жизни я, малышня, ему была до лампочки. У него были буфетчица Клава, буфетчица Шура, он с ними по очереди крутил романы, а съемки так, между прочим.

«я соврала, что умею курить»

Когда фильм вышел на экраны, меня простила мама. Приезжаю, а весь дом оклеен моими фотографиями, афишами, вырезками из журналов, прямо музей какой-то получился, чего я терпеть не могу. И Пыжова не только не выгнала меня, но и дальше отпускала сниматься. Потом я сыграла в картине «Все начинается с дороги», там толь ко мы с Сашей Демьяненко были студентами, а остальные — известные актеры: Нонна Мордюкова, Людмила Хитяева, Иван Рыжов, Сергей Гурзо. Нонка тогда только с Тихоновым развелась, переживала ужасно: «Все это враки, что, если личная жизнь не клеится, работа спасает! Да никакая работа на ум не идет!» Как-то она взяла с собой на площадку сыночка Вовочку, нарядила его в матросский костюмчик. А это же такой мальчишечка был хорошенький, как кукленок! Всем хотелось его потискать. И вот ребенок бегает, играет, смеется, а Нонка смотрит, смотрит на него и вдруг давай причитать: «Сироти-и-и-нушка ты моя-я-я! Что же твоя мамка наделала-а-а? Выгнала папку! Бросила нашего па-а-а-апку!» Ребенок хохотал, а тут видит, мама вся в слезах, и сам давай реветь. А Нонка: «Не плачь, деточка, правильно твоя мамка сделала». Насилу его успокоили.

А уже на четвертом курсе я снялась у Швейцера в «Воскресении», кстати, единственный раз в своей жизни проходила пробы — на роль Катюши Масловой. На эту роль пробовались все артистки Советского Союза — и Таня Лаврова, и Таня Самойлова, и Зина Кириенко. А тут жена Михаила Швейцера Софья Абрамовна Милькина увидела меня в студенческом спектакле «Женитьба», я там сваху играла, причем была вся в бутафорских бородавках. Но я ей понравилась, вот и получила приглашение на «Мосфильм». Помню, собираюсь я на пробы к Швейцеру, Лариса Шепитько дала мне свой широкий пояс, я им перетянулась, талия тоненькая, высоченный каблук, волосы развеваются. Посмотрела я на себя в зеркало — ну просто прелесть. Приезжаю на киностудию, вхожу в кабинет к Швейцеру. Михаил Абрамович злой, как морж, усы устрашающе свисают. Он посмотрел на меня и давай орать на жену: «Соня, ты кого мне привела? Посмотри, на кого она похожа!» И дальше уже мне: «Ты хоть книжку-то читала? Там полная, слегка одутловатая женщина!» Я опешила: «Чего вы на меня кричите? Вот, читаю, уже на 13-й странице!» 

Тамара Семина с Дмитрием Смирновым
С партнером по картине «Крепостная актриса» Дмитрием Смирновым. 1963 г.
Фото: RUSSIAN LOOK

Вышла я в коридор, думаю: да пошли вы со своей Катюшей, очень нужно! Милькина за мной: «Деточка, сейчас твоя главная задача не попадаться ему на глаза. Мы все сделаем без него, поняла?» И действительно, фотопробы мы с Софьей Абрамовной сделали без него — разные образы Катюши. И вот меня, уже в гриме пожилой Катюши, в арестантской одежде, Милькина посадила в гримерной на диванчик и велела ждать. А там еще восемь кресел, и на них сидят восемь Катюш. Представляете состояние каждой из актрис, когда все смотрят друг на друга и ищут у соперниц несуществующие изъяны? Я с наглым видом ногу на ногу закинула, глазками в разные стороны стреляю. Входит Швейцер, смотрит на меня: «Соньк, это кто?» Софья Абрамовна плечами пожимает. А сама мне подмигивает. Швейцер задумался: «Слушай, Сонька, в ней что-то есть, вызывай ее на кинопробы». Он ушел, а Софья Абрамовна говорит: «Ну, детка, поздравляю».

Потом были бесконечные худсоветы, остались три Катюши — Кириенко, Самойлова и я. И в итоге утвердили меня. Помню, стали мы снимать сцену в тюрьме, Швейцер меня спрашивает: «Ты хоть курить умеешь?» С ходу соврала: «А как же, конечно!» Купила пачку сигарет и бегом в общежитие: «Девчонки, миленькие, научите меня курить, завтра съемка!» На следующий день Швейцер на площадке объявляет: «Сейчас будем снимать сцену в камере, когда Катюша возвращается из суда, что-то выпивает и закуривает от лампы». И дали мне папиросу, которой в лампу еще нужно было попасть. Подношу лицо к огню, ничего не вижу, но как-то изловчилась прикурить. Слышу голос оператора: «Надо же, какую актрису хорошую нашли, она даже с косинкой». Потом я такая гордая ходила, показывала, как умею изображать косую. «Дура, — говорили мне, — прекрати, останешься косой, кому будешь нужна?»

Для роли Катюши мне пришлось поправиться — восемь килограммов набрала. Меня на площадке постоянно подкармливали, я уже на еду смотреть не могла, а Софья Абрамовна в перерыв опять: «Пойдем, деточка, поедим». После съемок все эти килограммы быстро ушли. Триумф у картины был совершенно невероятный. Читатели «Советского экрана» назвали меня лучшей актрисой 1962 года. Роман «Воскресение» экранизировали больше 20 раз, в том числе и в Голливуде, но именно с моим портретом на обложке вышло в Америке одно из переизданий. Джульетта Мазина (мы с ней и с Федерико Феллини в Италии познакомились) сказала мне: «Я сама мечтала сыграть Катюшу Маслову. Но, после того как увидела вас на экране, поняла, что так не сыграю». Потом Джульетта приезжала в Москву, мы встретились в Доме кино на каком-то мероприятии, мы там были с Тамарой Федоровной Макаровой, она меня очень любила. И когда Джульетта кинулась ко мне обниматься, Тамара Федоровна говорит: «А я и не знала, Томочка, что вы так близки!» — «Ой, — отвечаю, — да это ж подружка моя! А ее муж Феллини мне в Италии пластинку подарил — с музыкой из «Сладкой жизни»… Вся Москва переписывала, вернули с трещиной».

Тамара Семина с Александром Михайловым
«У меня никогда не было подружек-женщин, только мужчины. Мои «подружки» — Николай Крючков, Сева Санаев, Марк Бернес, Борис Андреев» С Александром Михайловым в картине «Одиноким предоставляется общежитие». 1983 г.
Фото: МОСФИЛЬМ-ИНФО

У Швейцера я еще снялась в двух картинах. Софья Абрамовна сказала: «Детка, после «Воскресения» ты у нас счастливый талисманчик». Когда начались съемки фильма «Время, вперед!», мне одновременно предложили сниматься в Германии. Я отказалась, а меня вызывают в министерство: «Как вам не стыдно? Вы подрываете культурные отношения между ГДР и СССР!» Объясняю: «Но я уже снимаюсь у режиссера, которому многим обязана, это он меня по-настоящему вывел на большой экран». А немецкая сторона настаивает. Выкручиваюсь: «Мы в Керчи снимаем», а они: «В Керчь за вами пришлем самолет!» Заманчиво, но тогда бы Швейцер с Милькиной постоянно волновались, а мне не хотелось доставлять им дискомфорт. В итоге я сама в министерстве предложила на эту роль Ларису Лужину.

Я и другие свои роли отдавала. Должна была играть Ундину в «Герое нашего времени». Но Станислав Иосифович Ростоцкий попросил: «Тома, я утвердил Володьку Ивашова на роль Печорина, а у них со Светличной такой роман, такой роман! Отдай ей эту роль». — «Но я сама хочу сыграть». — «Ну пожалуйста!» — «Ладно. Но если бы вас не звали так, как зовут маму моего мужа — а она Станислава Иосифовна, ни за что бы вас не послушала!» — «Значит, мне повезло с твоей свекровью, привет ей от меня!» А Светка-то как была счастлива... Я еще ей потом и роль в «Стряпухе» у Кеосаяна отдала — мне там муж запретил сниматься, поскольку фильм по сценарию Сафронова, а Володька его терпеть не мог. А как-то, помню, звонят с Киностудии Довженко: «Ой, красотуленька, ой, роднуленька, хотим, чтобы ты у нас снялась». И присылают сценарий картины «Гулящая» — та же самая история, что и в «Воскресении», опять барин и служанка, опять он над ней надругался и выбросил. «Нет, — говорю, — не хочу». Люсю Гурченко тогда не особо снимали, а мы с ней были знакомы еще по общежитию ВГИКа, и я уговорила взять ее на эту роль. Люська всю жизнь меня благодарила, говорила: «Такие жесты не забываются». А потом Владимир Шамшурин пригласил Люсю в свой фильм «Безотцовщина» на роль Тамары. Люська спросила: «А песня там будет?» — «Нет, Люсь, не будет, она там маляр, какие песни?» — «Раз песни нет, сниматься не буду». Володя ко мне: «Тома, Гурченко отказалась, ты сыграешь?» Так и вышло, что сначала я Люське, а потом она мне роль отдала. Кстати, в этой картине и песня появилась, и мы с Леней Куравлевым отчаянно ее пели.

Тамара Семина с Татьяной Судец и Татьяной Васильевой
С Татьяной Судец и Татьяной Васильевой в передаче Первого канала «Дело ваше...». 2014 г.
Фото: ПЕРВЫЙ КАНАЛ

Кстати, насчет песен. Спустя много лет мы с Гурченко оказались на каком-то мероприятии в Доме кино. Люська выходит на сцену, а ее просят спеть. Она говорит: «Ну что, опять «Пять минут»? Сколько можно?» Запела, конечно. Вдруг Люська видит меня, подходит, берет за руку и при этом продолжает петь. «Люсь, — прошу, — отпусти руку-то». А она мне шепчет во время проигрыша: «Молчи, а то сейчас ругаться начну» — и снова: «Пять минут, пять минут». Вот такие отношения у нас были, но дружить мы все-таки не дружили.

У меня вообще никогда не было подружек-женщин, только мужчины. Мои «подружки» — Николай Крючков, Сева Санаев, Марк Бернес, Борис Андреев. Андреев, кстати, дружил со мной из ревности, потому что меня любили Крючков и Санаев, а значит, и Андреев не должен был отставать. А Бернес просто нежно ко мне относился, сама не знаю почему. Он и квартиру нам с Володей помог получить. Мы ведь долго ютились по съемным комнатенкам, Володя хоть и был коренной москвич, но жить с его родителями в тесноте мы не хотели. И так продолжалось уже после «Воскресения» и «Крепостной актрисы», когда я объездила полмира. Бернес про это узнал, возмутился. Пошел в Моссовет: «Что за безобразие? Такая актриса и без квартиры!» И нам с Володькой тут же выписали ордер. Бернес звонит: «Тамарочка, зовите меня на новоселье! Только помните, я на диете!» Сказал, что ему можно есть, а что нельзя. Я под козырек: «Слушаюсь, мой генерал!» Но не случилось, Бернес тяжело болел и вскоре умер в больнице.

А каким замечательным партнером был Вадик Спиридонов в «Вечном зове»! Помню, когда снимали любовную сцену, лежим мы с Вадиком, а по нам ползают огромные желтые муравьи. Это оператор нашел подходящую точку — уложил нас на муравейник. «Ваденька, — говорю, — что-то мне некомфортно, ты хотя бы в брюках, а я-то в юбке, они у меня теперь везде, ужас один». А режиссер Краснопольский нам: «Ребятки, ну вы еще порепетируйте». Тут я говорю: «Владимир Аркадьевич, будьте добры, покажите, пожалуйста, как мне лучше лечь, так или вот так?» Тот удивился: «Ну, Тома, что я тебе буду показывать, как баба мужика обнимает, как ляжешь, так и ляжешь». Я настаиваю: «Нет-нет, покажите, как вам бы хотелось». Краснопольский улегся и как пошел весь чесаться! «Вот так, — говорю, — Володечка, а я терплю». А когда снимали сцены, в которых моя Анфиса ищет Кирьяна (ей сказали, что муж-инвалид болтается по поездам, и она решает искупить свою вину перед ним), стоял трескучий мороз. Я бегала по платформе, у меня были полные валенки снега, а массовка смотрела и абсолютно верила в происходящее. Все плакали, жалели мою героиню. Как потом и зрители. Сколько же слов любви и благодарности я услышала от зрителей за эту роль! Многие говорили: «Тамара, у меня та же самая история…»

Тамара Семина
«Мама выгнала меня из дома, когда узнала, что я хочу в артистки. А после выхода фильма «Два Федора» — простила. Весь дом был оклеен моими фотографиями, афишами, вырезками из журналов, прямо музей какой-то получился, чего я терпеть не могу. «Мам, — спрашиваю, — ты что творишь?» — «Не твое дело, ты здесь не живешь, вот и не указывай мне!»
Фото: EAST NEWS

Мне и сейчас приходит много писем. И сниматься я соглашаюсь, если нравится материал. Скоро должны выйти несколько новых картин, среди них «Крымская сакура», я там играю маму героини Юлии Снигирь. Очень мне на этих съемках понравился Антон Макарский: он все с ума сходил от счастья, что у него сын родился. Говорил только о нем и еще о «железках», то есть тренажерах. Прилетит на съемки и с самолета — сразу в спортзал. Говорит: «Ой, просят мышцы, стонут: дай нагрузки, дай. Еле высидел в самолете!» Он очаровательный! Когда меня зовут сниматься, говорят что-то вроде: «Тамарочка, украсьте картину!» Ну я и украшаю… Работа есть, слава богу, зрительская любовь тоже. Я многое успела сделать. Только вместо звания народной артистки СССР получала ордена, которые называли высшей наградой Родины. Должны были дать Государственную премию за Анфису в «Вечном зове», но вместо этого я услышала привычную для меня фразу — «у нее хороший характер, она не обидится». Конечно, я смеялась. Олег Янковский, получая в начале 90-х народного СССР, сказал: «Я последний, кому его дали». Я тогда усмехнулась: «А я последняя, которой не дали».

События на видео
Подпишись на наш канал в Telegram
Это по-русски! Олег Рой познакомил страну с новыми супергероями
В Сочи завершился Всемирный фестиваль молодежи-2024, который в этом году объединил 20 тысяч участников из 188 стран. Фестиваль проходил с 1 по 7 марта на федеральной территории «Сириус»: за первую неделю весны здесь прошли гала-концерты, выставки работ художников из Донбасса, тренинги, лекции и кинопоказы, а поделиться опытом с молодежью приехали известные политики, спортсмены, артисты, режиссеры и общественные деятели.




Новости партнеров




Звезды в тренде

Анна Заворотнюк (Стрюкова)
телеведущая, актриса, дочь Анастасии Заворотнюк
Елизавета Арзамасова
актриса театра и кино, телеведущая
Гела Месхи
актер театра и кино
Принц Гарри (Prince Harry)
член королевской семьи Великобритании
Меган Маркл (Meghan Markle)
актриса, фотомодель
Ирина Орлова
астролог