«Мы снимали в самых неблагополучных районах Лос-Анджелеса. Однажды на съемочной площадке объявился настоящий преступник с оружием! Представляете, лежу я, спряталась, сама с пистолетом в руках, и понимаю — меня-то этот тип первым и пристрелит. Я в полицейской форме, и пушка у меня побольше, чем у него», — рассказывает Николь Кидман.
Николь Кидман и Кит Урбан женаты уже 12 лет. Но между ними по-прежнему чувствуется «химия». Искры вокруг сыплются, стоит этой парочке появиться на публике. Но, несмотря на все сплетни, 51-летняя Николь кажется абсолютно счастливой. Она с гордостью утверждает: «Моя любовь к мужу обладает огромной силой. И мне, и нашим дочкам невероятно повезло, что у нас есть Кит. Он — настоящий мужчина. В мире множество парней, но Кит — мужчина».
— Как здорово видеть вас такой счастливой!
— Когда я была маленькой, очень надеялась, что у меня будут дети и такой вот муж. Это была моя мечта. Потому что именно в такой семье я сама выросла. Мои родители были женаты 50 лет, и эту цифру можно помножить на десять — ведь все эти годы были счастливыми. Поэтому, наверное, у меня такая романтическая душа.
— Ваш брак с Томом Крузом продлился почти 10 лет. Вам было 33 года, когда он ушел…
— И я не верила, что снова смогу полюбить. Надеялась, но не была уверена. И кто бы на моем месте думал по-другому?
— Но судьба решила иначе, когда в 2005 году на гала-вечере в Лос-Анджелесе вы встретили певца и музыканта Кита Урбана…
— Мы стали разговаривать с ним по телефону. А в день моего 38-летия Кит стоял на ступеньках моего дома в Нью-Йорке с букетом гардений. В пять часов утра. И тогда я поняла: «Это мужчина, за которого я надеюсь выйти замуж». Кит взял меня с собой на музыкальный фестиваль в Вудсток — мы ехали на его мотоцикле. Мой тип мужчины, однозначно. (Улыбается.) Все развивалось очень быстро и интенсивно. И я вскоре поняла: этот мужчина — любовь всей моей жизни.
— Но вскоре после свадьбы начались трудности… (Кит Урбан лечился от алкоголизма, в очередной раз он отправился в клинику по настоянию Николь, уже ставшей его женой. С тех пор музыкант не пьет. — Прим. ред.)
— Настоящая любовь бывает не только когда все прекрасно. Но и когда судьба ставит подножку. Именно в такие моменты люди особенно сильно нуждаются в близости и любви. Над решением проблемы нужно работать вместе. И вот это «вместе» и является главным фактором — определяет сущность брака, союза, преданность друг другу. Мы много раз с Китом говорили об этом. Когда в одночасье умер мой отец, Кит отменил свой концерт — он должен был уже выходить на сцену — и первым же самолетом вылетел в Австралию. «Вот для чего я есть у тебя. Ты не будешь проходить через все это одна». Очень надеюсь и верю, что наши девочки будут сильными, видя такие отношения между нами, наблюдая за нашим с ним союзом — прочным, полным любви и глубины. Я не стесняюсь повторять: любовь — великое путешествие. Если совершаешь его с любимым и близким человеком, оно приносит невероятно много радости и наслаждений — всего того, о чем можно только мечтать.
— Признайтесь, согласились сыграть «морскую владычицу» в фильме «Аквамен» не только потому, что съемки проходили в родной Австралии, но и из-за детей?
— Да, девочки очень просили меня сняться в «Аквамене». И команда актеров подобралась отличная — Уиллем Дэфо, Джейсон Момоа, Патрик Уилсон… Это красивая и эпичная сказка. Мои дочки уже понимают меня — мои артистические порывы и стремления. И преисполнены не просто интереса, но восхищения перед этим миром. У них отличное воображение, и им интересно узнавать и рассказывать истории. Особенно если их мать участвует в них. Поэтому, конечно, «Аквамен» — на сегодня их фаворит. (Улыбается.)
— А ваши родители способствовали любви и интересу к кино?
— Не особенно. Книжки, наука, политика, эмоции и очень дружная семья. Вот на этом я выросла. Родители водили меня в театр, помню, как я стеснялась первый раз, когда папа повел меня на балет. Ох, думала, только бы он не заметил, что я смотрю на этих полуголых мужчин на сцене! (Смеется.) Я прочитала «Войну и мир» Толстого в 13 лет. Роман входил в список ста великих книг всех времен и народов, и мне захотелось прочитать все эти книги, а не только несколько — как предлагалось в школе. Пристрастию и любви к чтению отчасти способствовала моя… кожа. Настолько светлая, что мама не пускала меня на улицу, пока солнце не заходило. Она сама прошла через множество неприятностей со своей кожей — ей удаляли родинки. И нас, дочек, очень тщательно оберегала. Одно время малышкой я даже мечтала, чтобы моя кожа потемнела!
— Выходит, родители не предполагали, что вы в актрисы пойдете?
— Мой отец был биохимиком, психологом-клиницистом, и какое-то время думал, что я могу пойти по его пути. Мама же работала медсестрой, она только потому не получила диплом врача, что, когда отец учился в Америке, кому-то нужно было зарабатывать деньги. И мама взяла это на себя. А так-то она была настоящим ученым по своему уму, духу и призванию. Недаром стала редактором отцовских книг по клинической психологии. Ну а что касается меня, увы, я совсем не унаследовала академический склад ума. С трудом училась, и нет у меня диплома о высшем образовании. Для родителей это, конечно, было неприятно. «Значит, ты хочешь быть актрисой?» — в этом вопросе сквозило недоумение и сожаление. Слава богу, моя младшая сестра Антония в 48 лет получила все-таки диплом юриста. Уже будучи матерью шестерых детей и вполне успешной журналисткой и телеведущей. Думаю, актерство — в моей крови. Не имею понятия, откуда что взялось, но это неистребимый зов, вечное желание, которое не поддается анализу.
— На экранах сейчас идет фильм «Время возмездия» — не имеющая ничего общего со звездным статусом Николь Кидман картина, где вы просто чудовищно поиздевались над своей внешностью, играя побитую жизнью копа-алкоголичку…
— Да, эта роль на время погрузила меня в состояние, знакомое по давним временам моей собственной жизни. Добиться, чтобы такую картину запустили в работу, очень трудно. Но я же недаром дала слово как минимум раз в полтора года сниматься у женщины-режиссера! А этот фильм как раз женщина и снимала — режиссер Карин Кусама. Из-за маленького бюджета у нас съемочные дни длились от рассвета до заката. Было холодно и сыро, снимали в самых неблагополучных районах Лос-Анджелеса. Однажды пришлось прервать съемку из-за того, что объявился настоящий преступник с оружием! Прямо там, где мы работали. Представляете, лежу я, спряталась, сама с пистолетом в руках, и понимаю — меня-то этот тип первым и пристрелит. Я в полицейской форме, и пушка у меня побольше, чем у него. Смех и грех. Слава богу, все обошлось. Кит, обычно все понимающий и умеющий легко меня отвлечь и заставить смеяться, в каком бы состоянии я ни возвращалась со съемок, на этот раз мечтал только об одном — чтобы этот кошмар поскорее закончился.
— А вот интересно, брак с Томом Крузом помог вам в карьере, в обретении влияния в мире Голливуда?
— Нет, ни о какой власти речи не шло. Я получила защиту. Выйдя замуж по любви за очень влиятельного человека в бизнесе, я избежала всякого рода сексуального харассмента. Я могла работать, но была словно в коконе из той силы и влияния, которыми обладал муж. Поэтому в 33 года, лишившись этой защиты, мне пришлось научиться заботиться о себе самой. Но когда получила в 2003 году «Оскар» за фильм «Часы», никакой силы и уверенности в себе не почувствовала. Я вообще тогда не очень понимала, как жить дальше и что я делаю на этой сцене, сжимая в руках статуэтку. Все было для меня как в тумане…
— К вопросу о детях. Вы почти никогда не говорите о своих старших — Конноре и Изабелле, которых усыновили в браке с Томом Крузом…
— Да, я очень осторожна в этом вопросе. Это слишком для нас всех личное, частное дело. Моя задача — защищать и оберегать эти отношения. В одном уверена на 150 процентов: что бы ни происходило, ребенок должен знать, что он любим. Если эту уверенность у ребенка — не важно, в каком возрасте, — отнять, могут произойти ужасные вещи. Наша задача, родителей, всегда предлагать своим детям безусловную, не зависящую ни от обстоятельств, ни от их решений любовь. Коннор и Изабелла — давно уже взрослые люди. И сделали свой выбор, в частности в отношении сайентологии. Но мне как матери это не должно мешать их любить. Это моя работа.
— А как удается отключиться от своей славы и ее издержек?
— После развода с Крузом я хотела купить ферму в Орегоне и уехать туда жить. Думала, может, стану матерью-одиночкой. А получилось, что вместо этого оказалась в Нэшвилле, штат Теннесси, на родине кантри-музыки. Вместе с Китом... У нас земля и животные, много друзей, дети играют на природе. Я, когда не работаю, по субботам в школе читаю для детей в классе разные книжки, рассказы, истории. Это моя обязательная программа. В нашем доме не принято пользоваться гаджетами. Только по необходимости. Друзья и наши, и дочек знают об этом и не приносят их с собой. Основное правило — играйте как можно больше, и не дома — на воздухе. Мы подолгу не включаем телевизор. Проводим такую детоксикацию — от всех плохих новостей, агрессии, злобы…
Я отказалась от своего офиса в доме — и считаю это очень важным и полезным решением. Правда, в доме есть студия, где Кит записывает свою музыку. Но это необходимость, чтобы всякий раз не уезжать куда-то и работать дома, в тишине и спокойствии. Очень удобно было, когда в 2017 году Кит записывал свой трек Female, где я тоже пела. Прямо в пижаме после завтрака приходила в студию. Да. Для мужа я готова на все. Главное — организовать жизнь так, чтобы она была простая, тихая и спокойная. Поскольку мы оба австралийцы, вода для нас обладает терапевтическим свойством. Когда живем в нашем пляжном домике, бежим еще до завтрака плавать. Риз Уизерспун, наша соседка, каждый раз удивляется: «И что вы там делаете в этой воде, голубки мои?» Она нас называет «сумасшедшими детьми Австралии»! (Смеется.)
— Все-таки вас, икону стиля, завсегдатая красных дорожек и гламурных мероприятий, ужасно трудно представить себе фермершей в глубинке…
— Одна из причин, почему мы с Китом выбрали именно Теннесси, причем через год после свадьбы, — там очень многое напоминает нам родную Австралию. Образ и ритм жизни, природа, прекрасные соседи. Они относятся к нам обоим с уважением, стараются нас оберегать. И церковь в этом немалую роль играет. Мы ходим в католическую церковь на службу и иногда слушаем хоровое пение. Это чудесное наслаждение. И я узнала в 40 лет, что беременна, именно там, в нашем доме в ковбойском сельском Нэшвилле! Это было настоящее чудо. Я была уверена, что никогда уже не смогу сама родить. И врачи не обнадеживали совсем… И вдруг… Появилась на свет наша девочка… (Спустя два года на свет появилась вторая дочка — с помощью суррогатной матери. — Прим. ред.) Если бы мы встретились с Китом раньше, я знаю — у нас было бы не меньше десяти детей.
— Это вы там стали прихожанкой?
— Я выросла в католической семье. Когда мне было 14 лет, отец сказал, что он теперь атеист. Для меня это стало большим потрясением. Но он сделал свой выбор, а я — свой. Вера для меня играет важную роль… Мой отец никогда не обращал внимания на то, как мы с сестрой одеваемся. Я могла выкрасить волосы в розовый цвет и спокойно явиться домой, и он не делал никаких комментариев. Зато, если я рассказывала какую-то смешную историю или делала что-то полезное для кого-то, всегда замечал… Начав зарабатывать миллионы, я часто отца уговаривала: «Давай я куплю тебе новую машину». Или часы, или еще что-то, не важно. Но он никогда не соглашался — ему это было не нужно.
— Сейчас поклонники с нетерпением ожидают выхода нового сезона «Большой маленькой лжи», где вы играете героиню, у которой все идеально, если бы не насилие мужа…
— Да, мы и не мечтали, что этот сериал получит такую большую аудиторию. Все главные героини — женщины, автор романа, по которому написан блестящий сценарий Дэвидом Келли (мужем Мишель Пфайффер), тоже женщина. И продюсеры женщины — и я, и Риз Уизерспун. Я много, увы, знаю всего об этой проблеме. Работала и с международными организациями, и с людьми, которые помогают жертвам насилия. Насилие на всех уровнях и во всех сферах — тема мне хорошо известная. Но если честно, я часто приходила домой и плакала. Настолько сильным был стресс. Снимали сцены, где герой Александра Скарсгарда, муж моей героини, меня избивает, и весь этот жестокий секс. Я была вся в синяках и царапинах. Залезала в ванну и продолжала рыдать. Слава богу, дома мне было с кем поговорить — с моим все понимающим мужем. И дочки утром: «Мама, а что на завтрак сегодня?» Вот так и приходила в себя. Жаль, я готовить так и не научилась. Ничего, кроме бутерброда с сыром на гриле, сделать не могу.
— Вы верите в идеальную жизнь?
— Нет, ее не бывает в принципе. Люди стараются выживать, и никто не знает, что происходит за закрытыми дверями. Собственно говоря, об этом и сериал «Большая маленькая ложь». Но тем более важно пытаться помочь друг другу. Нельзя судить людей по каким-то критериям. Как это делается в том числе в Голливуде. Я денно и нощно учу своих детей — будьте снисходительнее, добрее, отзывчивее. Несите эти эмоции и чувство сострадания в мир. Мир может быть очень грубым и жестоким. Даже в школе бывает трудно. Я помню, как плакала, меня осуждали в школе за что-то, и мама меня утешала. Только любовь и тепло в доме и семье могут помочь все это выдержать.
