Наталия Белохвостикова: «Высоцкий на съемках написал мне стихи»

Актриса рассказала «7Д» о жизни.
Наталья Николайчик
|
26 Декабря 2019
Наталия Белохвостикова
В фильме «Красное и черное». 1976 г.
Фото: РИА Новости

«Ален Делон импровизировал, хохотал, придумывал. Нам очень было здорово работать, встречаться, мы и по жизни виделись много раз. Для меня это невероятная память. И мы сидели рядышком на премьере в советском посольстве в Париже. Он меня весь просмотр держал за руку. А когда фильм закончился, мы долго обнимались и поздравляли друг друга», — рассказывает Наталия Белохвостикова.

Мое детство было неординарным. С девяти месяцев я росла в Англии. Помнить я себя начала рано. Мне было почти два года, когда мама собиралась в Вестминстерское аббатство на коронацию Елизаветы Второй. И я до деталей помню ее платье — сиреневое, со шлейфом. Мама сшила его сама. Забыть невозможно: такой красоты я больше не видела. Также помню елку под потолок в Лондоне, которую папа с мамой нарядили, когда я спала днем.

Кстати, когда мы с Володей (Владимир Наумов, легендарный кинорежиссер, муж Белохвостиковой. — Прим. ред.) были на съемках «Тегерана-43» в Лондоне, график был настолько плотный, что я все никак не могла найти время, чтобы съездить на ту улицу, где было советское посольство и где я выросла. Накануне отлета в Москву я пригорюнилась, а потом сказала: «Володя, поехали!» Время было позднее. Но мы сели на второй этаж красного лондонского автобуса и поехали. Та улица была вся в посольствах. Почти везде темно. И только одно здание было освещено. Я говорю: «Володя, это наше посольство, точно». Подошли, стоим, смотрим. Тут появляется полицейский и спрашивает: «Что вы тут делаете?» Я ему стала рассказывать, что жила тут в детстве, что папа был крупный дипломат. Он настолько расположился, что повел нас на территорию посольства. К моей песочнице, в которой я играла. Я была очень благодарна этому полицейскому, который дал мне шанс окунуться в воспоминания. Я много чего помню. Камины и завывание ветра в трубе — как стая волков... Лондон яркий в моих воспоминаниях. Помню, как мама хотела мне сделать подарок. А я никогда ничего не просила. И она меня повезла в пятиэтажный детский магазин, таких в России тогда не было. Мы с мамой обошли его много раз, я ее измотала, но так ничего и не попросила. И в конце концов мама говорит: «Наташенька, ну хоть что-нибудь тебе здесь понравилось?» — «Мам, вон там мы с тобой видели одну куклу, давай ее еще раз посмотрим». И мама поняла, что мне нравится эта кукла. До сих пор эта кукла со мной живет. Я с ней росла. Она могла ходить и говорить «мами». А потом с ней росла моя дочка Наташа.

— В каком возрасте вы уехали из Лондона?

— Мне было пять лет. А когда мне было десять, отца направили в Стокгольм. Я осталась в Москве с бабушкой и дедушкой, а родители и младший брат Коля уехали на целых пять лет. Разлука далась мне сложно. Я жила на Патриарших прудах, училась в 20-й школе. Каждый вечер мы всем классом встречались на пруду и катались на коньках. Но одиночество не проходило. Эти пять лет — ключевой момент в моей жизни. Если бы не они, я стала бы другим человеком. То, что я в этом одиночестве прочитала, намечтала — именно это меня сформировало. К родителям я приезжала на каникулы, и первое, что делала, — считала, сколько дней с ними у меня осталось. Дней счастья… А в Москве было вечное «07», когда мы созванивались раз в две недели на три минуты. Что сказать за три минуты? Поэтому еще были письма, письма, письма.

Наталия Белохвостикова с Николаем Еременко
«У озера» — первый фильм, где у наших с Колей героев была любовная история, «Красное и черное» — второй. Работая вместе, мы с Колей стали очень близкими друзьями, которыми оставались всю жизнь» С Николаем Еременко на съемках фильма «У озера». 1969 г.
Фото: Legion-Media

Я хорошо представляла свое будущее. Хотела быть переводчицей. Переводить книги дома. И никакой публичности. Чтобы только книжка и я, никаких людей. По характеру я не должна была стать актрисой, это невозможно совершенно…

— Но вдруг все изменилось…

— Мне было тринадцать. Я поехала к родителям в Стокгольм на летние каникулы. Ходила в летнюю школу на берегу моря — в девять утра детей туда отдавали и в час дня забирали. И вот появился там какой-то человек — смешной, маленький, и он внимательно на меня посмотрел. Вечером папа объяснил: «Это режиссер из Москвы, он пришел ко мне и говорит, что ему нужны две женщины и мужчина. Но я ответил, что все взрослые работают, и предложил посмотреть детей. Может, кто-то подойдет». А я в 13 лет была точно такого же роста и веса, как сейчас. Большелобая девочка. И этот маленький человек, который оказался выдающимся режиссером Марком Семеновичем Донским, попросил папу меня отпустить. Несколько дней я прожила в сказке, в исторических костюмах. Мы катались туда-сюда в пролетках, я зонтиком закрывалась, чтобы в камеру не попало мое детское лицо… Съемочная группа

уехала, и я продолжила жить своей жизнью. А потом Марк Семенович позвонил и сказал, что можно посмотреть фильм. Папы не было, мы поехали с мамой на студию Горького, и он показал картину. Событие! Мы вышли из зала, стоим, разговариваем, и к нам подходит лысый человек. Донской ему говорит: «Сережа, вот артистка будущая». Это был Герасимов. И будущая артистка стала пунцового цвета, пятнами пошла. А Герасимов сказал: «Знаете, жалко, конечно, я курс в этом году набрал уже. Вы поступайте через год. Хотите, ко мне приходите, посмотрите, как я буду заниматься». Я сказала: «Спасибо». И мы разошлись. Прошло дня два-три, мне звонят из группы Донского и говорят: «Знаешь, мы видели Герасимова, он попросил тебя прийти к нему 1 сентября». Он тогда писал сценарий фильма «У озера». Сибирь, девочка-сибирячка из его детства… Светлоглазая, волосы до колен. Я такой и была…

Можно сказать, в один момент изменилась моя жизнь. Нужно было идти в десятый класс. Но я решила, что поеду во ВГИК, посмотрю, а оттуда уж — в школу. И вот 1 сентября утром я поднялась в аудиторию, там были Коля Еременко, Наташа Бондарчук, Наташа Аринбасарова, Талгат Нигматулин… Они-то уже артисты и герасимовцы, у них уже самосознание и взгляд другой. А я ребенок: пушистые белые ресницы, коса до пола, юбочка в складочку. Мало того что школьница, еще и дипломатический ребенок, дочка посла. Из другого мира… А Герасимова все нет. Полчаса проходит, час… Я стою как дурочка у этой мастерской, а передо мной фланируют все, хохочут… В конце концов я села на троллейбус и с пересадкой поехала домой. Пришла и сообщила родителям, что мне это не нравится, Герасимова я не дождалась, и вообще там все мне не симпатичны. Отец был дома. Он меня посадил и говорит: «Тебе сколько лет?» — «Шестнадцать». — «То есть ты сама отвечаешь за свои поступки?» — «Конечно!» — «Но ты же хотела! Вот если ты увидишь Герасимова, поговоришь с ним, вернешься и скажешь, что нет, я приму это, и ты пойдешь в школу». 

Наталия Белохвостикова
«Я хорошо представляла свое будущее. Хотела быть переводчицей. И никакой публичности. Чтобы только книжка и я, никаких людей. По характеру я не должна была стать актрисой» 1971 г.
Фото: РИА Новости

Это сказал человек, никакого отношения не имеющий к искусству, наоборот, боящийся этого мира. И мама его поддержала… Я им кланяюсь, я им благодарна до мурашек. Они так сказали не из-за того, что надеялись на мой талант. У них и в мыслях этого не было. Они же знали, что я стеснительная, и, когда выходила к доске читать стихи, мне говорили: «Погромче!» Просто родители считали: нужно держать слово! И папа дал деньги на такси. Я быстро приехала во ВГИК. На душе было тяжело, руки-ноги тряслись. И вот подхожу к мастерской, опять стою. Оборачиваюсь, и с того конца коридора идет Тамара Федоровна Макарова. Выходит Герасимов, говорит: «Вот, Тамара, познакомься, эта девочка к нам будет приходить». И я вошла в мастерскую. Все… Через год я окончила школу и поступила во ВГИК. И Герасимов написал ректору Александру Николаевичу Грошеву письмо, в котором просил разрешить мне прийти к нему сразу на второй курс «ввиду выдающихся способностей». Я увидела это письмо десять лет назад и просто с ума сошла. Написать такое про девчонку, которой 16 лет!

— А как вы начали у него сниматься?

— В один прекрасный день Гера­симов принес в институт сценарий фильма «У озера». Прочел его, и все узнали героиню — меня. Но Герасимов сказал: «Героиню будем пробовать». Пробы длились полгода. Я каждый день приходила на студию Горького и репетировала. Уже больше не могла: болела, рыдала, думая, что меня все равно не утвердят. Мне казалось, я должна из профессии уходить, пока не поздно. Я прошла все фазы страданий. А в феврале, за три дня до экспедиции, меня вызвал Герасимов и сказал: «Я тебя утвердил, мы улетаем в Иркутск». Я тогда ничего не почувствовала, даже радости. Уже понимала, что будет трудно. Съемки длились полтора года. Это был адов труд день и ночь. Меня сопровождала мама и на плиточке готовила. Помню, возле раковины была плесень и росли грибы. Раз в день привозили хлеб. Два раза в неделю какие-то некачественные продукты. Важно, что мама была со мной, она хотя бы вечером заставляла меня что-то поесть…

После того как фильм вышел, мне нужно было еще учиться в институте. А я говорила как Лена Бармина, я вела себя как Лена Бармина. И Герасимов мне сказал: молчи полгода, приходи на занятия и молчи, нигде не играй, занимайся остальным. А вот через полгода придешь в себя и будешь играть. И через полгода мы начали репетировать «Красное и черное», которое сначала стало нашим дипломным спектаклем, а потом — фильмом… Начинала я репетировать с негнущейся ногой в гипсе, и все молили Бога, чтобы через четыре месяца, когда будет спектакль, мне гипс сняли и я могла упасть на колени перед Жюльеном Сорелем. Дело в том, что ничто не предвещало, что нога сможет сгибаться через четыре месяца. Все началось на экзамене по танцу. Накануне я прилетела из Японии больная и на разминке упала. Все стали смеяться: ну вот, звездочка придуривается. Тут ко мне подбежал Коля Еременко и понял, что я без сознания. 

Наталия Белохвостикова с Николаем Олялиным
С Николаем Олялиным в фильме «Океан». 1973 г.
Фото: Мосфильм-Инфо

Это был болевой шок, я порвала коленные связки… Коля оттащил меня в сторону, посадил и платком перебинтовал коленку. Но педагоги несерьезно отнеслись, сказали: давайте пробовать заново. Я вышла, сделала два шага и упала опять с жуткой болью. Коля подхватил. Потом отвез к родителям домой, и они уже повезли в больницу, мне наложили гипс. Потом Коля почти каждый день приезжал, привозил конспекты, книжки, ведь надо было заканчивать институт. И когда начались экзамены, Коля с Талгатом Нигматулиным мою огромную гипсовую ногу заталкивали в такси, а следом меня. Несли меня на 4-й этаж. Открывалась дверь, появлялась загипсованная нога, а потом я. И благодаря им я замечательно, практически на одни пятерки сдала сессию…

А потом мы и дипломный спектакль сыграли. И Герасимов нас похвалил, хотя до этого разносил в пух и прах… Когда начались съемки фильма «Красное и черное», это было счастье, невероятный полет и для Герасимова, и для меня, и для Коли. Потому что все уже было сделано и продумано до мелочей. Эта картина — очень счастливый период в моей жизни…

— На этих съемках вы с Еременко стали лучшими друзьями?

— «У озера» — первый фильм, где у наших с Колей героев — Лены Бар­миной и Алеши — была любовная история. «Красное и черное» — второй. Работая вместе, мы с Колей стали очень близкими друзьями, которыми оставались всю жизнь. Он ходил на мои премьеры, я на его. Жили рядом и встречались на улице. И последний раз я его видела за несколько дней до того, как его не стало. Мы с дочерью Наташей шли по Тишинке, и он весело закричал нам: «Наташки, привет!» Это была действительно большая дружба. Мне до сих пор кажется, он где-то рядом. Очень жалко, что Колина жизнь сложилась как-то нелепо. Я не знаю человека, который сыграл во ВГИКе больше ролей, чем он. Их у него было около 600! Мы уходили из института, он там находился, приходили — он уже там. Репетировал, репетировал, репетировал. Коля хотел доказать, что Еременко-младший — это звучит так же здорово, как Еременко-старший… И доказал…

— Вы общались с Федерико Фел­ли­ни, с Джульеттой Мазиной, работали с Аленом Делоном. Что особенного в людях, которые становятся мировыми звездами?

— Когда ты с ними общаешься, чувствуешь, что они другие. В них есть магия, тайна, разгадать которую нельзя. Человек не может столько лет завораживать людей, притягивать, не обладая чем-то особенным. Это нельзя сформулировать словами. Феллини, Делон, Иннокентий Михай­лович Смоктуновский физиологически, биологически, эмоционально не такие, как все. Ты на них смотришь — они вроде бы ничего не делают, а оторваться невозможно. Весь мир сходит с ума. И дело не в красоте! Помню, у нас первый съемочный день с Аленом Делоном в «Тегеране-43» был на Елисейских Полях. Эпизод маленький. Нужно выйти из офиса, сесть в машину, с Курдом Юргенсом поговорить и уехать. И вот, смотрим, Делона нет и нет. Оказывается, вот что он сделал. Елисейские Поля, 9 утра, он вышел на улицу, встал, прислонился к стеночке и собрал сотни людей. Обрастал людьми, обрастал… Люди как дрожжи росли. И он собрал толпу. 

Наталия Белохвостикова с Игорем Костолевским
«Многих потрясающих партнеров вспоминаю и точно могу сказать, что великие артисты отчасти дети. Как осенняя погода: то солнышко, то дождь. Очень гибкая у них психика» С Игорем Костолевским в фильме «Тегеран-43». 1980 г.
Фото: Мосфильм-Инфо

Появился Курд Юргенс и сказал, что советует поменять его на Бельмондо. Потому что это хулиганство. Ну правда, он хулиганил. Но радовался как ребенок. Так же он расстраивался, что на него не обращают внимания люди в аэро­порту Орли, где мы снимали очень много, но там люди бегут, они не смот­рят — Делон, не Делон… И ему стало скучно, он ушел, засел в комнате и занимался собой. Вообще, Делон партнером был замечательным. Он импровизировал, хохотал, придумывал. Нам очень было здорово работать, встречаться, мы и по жизни виделись много раз. Для меня это невероятная память. И мы сидели рядышком на премьере в советском посольстве в Париже. Он меня весь просмотр держал за руку. А когда фильм закончился, мы долго обнимались и поздравляли друг друга. Конечно, там были и Азнавур, и Гарваренц, и звучала моя любимая песня — «Вечная любовь», которую они мне написали… Пришла к нам на премьеру и Марина Влади, которая делилась: «Наташ, я до сих пор не могу смотреть никакие фильмы с Володей! Не могу…»

— Вам в жизни действительно повезло с партнерами...

— Вообще, многих потрясающих партнеров вспоминаю и точно могу сказать, что великие артисты отчасти дети. Как осенняя погода: то солнышко, то дождь. Очень гибкая у них психика.

Мне повезло встретить много людей, про которых можно сказать, что они биологически другие. Шукшин, Евстигнеев, Табаков, Леонов, Лавров, Ульянов, Вацлав Дворжецкий, Гафт, Филозов, Джигарханян… Безусловно — Смоктуновский. Он всегда ужасно волновался перед съемками. Помню, как на «Легенде о Тиле» он все приходил к режиссеру Владимиру Наумову и говорил: «Может, я вот так скажу»… А самым гениальным он был на картине «Белый праздник» по сценарию Тонино Гуэрры. Через три недели после начала съемок у него случился тяжелейший инфаркт. И мы с Володей Тонино звонили, говорили: «Надо закрывать картину, потому что только он может это играть. А даже если Смоктуновский, дай Бог, поправится, он не будет в состоянии сниматься». И вот сидим как-то с Володей вечером, и раздается звонок. Я поднимаю трубку, а там: «Наташенька, это Кеша, а Вовочка где?» — «Сейчас». Передаю трубку мужу, и Смоктуновский говорит: «Слушай, я вот тут думаю: эту реплику мне не очень удобно произносить. Ты не против, если я слова немного под себя переставлю?» Он звонил из реанимации!

И конечно, я очень люблю «Малень­кие трагедии» — нашу историю с Володей Высоцким, «Каменный гость». Мне позвонил Михаил Абрамович Швей­цер и сказал: «Наташ, начинаю снимать «Маленькие трагедии» и хочу, чтобы ты играла дону Анну». Я говорю: «Михаил Абрамович, она испанка?» — «Да». — «Но я блондинка! Это невозможно». — «У нас в России ангел должен быть с белыми волосами». Швейцер не устраивал никаких проб. И целых три месяца бился за Володю Высоцкого, которого, как всегда, не утверждали. Это последняя его роль. Фильм вышел за три дня до его смерти. Это была замечательная картина. Швейцер работал так, как никто со мной не работал. Он говорит: «Знаешь, вот я сейчас скажу «Мотор!», а «Стоп!» не буду говорить, ты играй кусок, «Стоп!» скажешь сама».

Наталия Белохвостикова с Владимиром Наумовым, дочерью Натальей и сыном Кириллом
«Через год после знакомства я вышла за Володю замуж. Разницу в возрасте не ощущала и до сих пор ее не ощущаю. Володя из тех, кого Бог поцеловал. Мое счастье, что рядом этот человек…» С Владимиром Наумовым, дочерью Натальей и сыном Кириллом на церемонии закрытия 39-го Московского международного кинофестиваля. 2017 г.
Фото: Артем Геодакян/ТАСС

Высоцкий на съемках написал мне стихи… Дело в том, что я умею заболеть в первый день съемок. Это у меня очень здорово получается, почти на всех картинах. А тут я заболела вся, с ног до головы. Потеряла совершенно голос, у меня был сильный насморк, температура, болели уши. Первое, что я сделала, приехав на студию, — пошла в поликлинику, мне там вкололи укол. Помню, когда я на площадке открыла рот, все захохотали. Потому что мой голос был как у Высоцкого — низкий и с хрипотцой. И когда я уже с температурой лежала в актерских комнатах, пока снимались другие сцены, Володя пришел ко мне, говорит: «Послушай, я сейчас тебе стихи прочту». И прочел. А у меня температура, я лежу никакая. В общем, запомнила только последнюю строчку: «И Дону Анну я называл Наташей». Я говорю: «Володь, запиши, пожалуйста». А он: «Ага, будет время — запишу». Но кто же думал, что ему так немного осталось…

— И Высоцкий был не единственным выдающимся человеком, с которым вы снимались перед его уходом из жизни. С Далем вышло так же…

— В «Незваном друге» мы с Олегом снимались сразу после смерти Володи Высоцкого. И Олег находился в каком-то депрессивном состоянии, было очень тяжело. Мы как под плитой находились мраморной. А в это время Алов и Наумов вели курс режиссерско-актерский во ВГИКе, и они как-то пришли и сказали Олегу: «Приходи, поговори с ребятами! Может быть, ты их чему-то научишь». Даль пришел и несколько месяцев преподавал. Это было такое счастье! Я приходила к нему на занятия. Видела, как они играли. Олег был такой счастливый! Но это длилось недолго — несколько месяцев. В мае его не стало… Даль был человеком абсолютно без кожи. Такой оголенный нерв.

— Главный партнер в вашей жизни — Владимир Наумов. Расскажите про вашу первую встречу с ним.

— Я летела на премьеру «У озера» в Белград 7 ноября. В делегации были Марк Донской с женой, я и режиссер, руководитель делегации. Мне было 20 лет, я только что окончила институт. И накануне мне звонят и говорят, что тот самый режиссер, который должен был ехать, не поедет, потому что у него жена тяжело заболела. Полетит Наумов, у которого есть готовый загранпаспорт. И еще спрашивают: «Ты знаешь его?» — «Знаю. Я все его фильмы изучила во ВГИКе». — «То есть в аэропорту ты его не узнаешь? Придется ехать туда с тобой и вас знакомить, потому что, если вы потеряетесь, будет катастрофа». И вот меня к нему подвели в Шереметьево, познакомили. Потом мы с ним сидели в самолете рядом. И я думала: странный человек. Тогда еще никто курения в самолетах не запрещал, и вот он у всех берет сигареты, но не закуривает. Нюхает, вертит в пальцах, пепел сыпется на одежду. Словом, причуды гения. Позже я узнала, что за три недели до этого он, курящий с 14 лет, бросил эту привычку. Его друг, владевший гипнозом, сказал: «Володь, тебе надо кончать курить, нужно поберечь легкие. Ляг, давай с тобой поговорим». Наумов рассказывал: «Он мне десять минут морочил голову: «Курить вредно, вредно…» Талдычил примитивные ис­тины. Я ждал, когда это кончится. В конце концов он сказал встать. Я встал и, очень довольный собой, сказал, что пошел курить. Друг говорит: «Иди!» Я открыл окно, взял сигарету, посмотрел на нее и выбросил на улицу»...

Наталия Белохвостикова с Владимиром Высоцким
«Высоцкий на съемках написал мне стихи… И прочел. А у меня температура, я лежу никакая. В общем, запомнила только последнюю строчку: «И Дону Анну я называл Наташей» С Владимиром Высоцким в фильме «Маленькие трагедии». 1979 г.
Фото: Архив 7Дней

Всю поездку они с Донским надо мной издевались, я, как всегда, краснела. Была в своей роли. Они купили хохотунчик, который, если кнопку нажать, хохочет истерично. И когда какая-нибудь экскурсия, народу много, они шли за мной и включали хохотунчик, все на меня смотрели, а я покрывалась пятнами. Потом мы вернулись в Москву. Через неделю вышло интервью Наумова в газете «Правда». Мой папа ее выписывал, она каждое утро приходила в ящик. И вот Наумов на страницах «Правды» рассказывает, что состоялась такая пафосная неделя в Белграде, что все очень хорошо прошло. И последний вопрос огромной статьи был: что вас потрясло больше всего в Югославии? И ответ: Наташа Белохвостикова. Это напечатала газета «Правда»! Сейчас можно сказать — безбашенное признание. Эта газета у нас хранится до сих пор. Дети, когда видят ее, хохочут…

— Это была любовь с первого взгляда?

— С моей стороны я не могу так сказать. Я просто втягивалась в ауру этого человека, и это еще сильнее и страшнее. Ты понимаешь, что дышать уже не можешь, существовать не можешь, что его мир становится твоим и наоборот. И вырваться уже нельзя. Мы скрывались, мы таились. А тогда «Гамлет» выходил в Театре на Таганке, и Наумов меня провел, мы тихо сели. А спектакль новаторский. Занавес из мешковины, артисты сидят и смотрят в зрительный зал… И на следующий день все знали, что мы с Наумовым вместе были. Уже в перерыве подошел к нам Володя Высоцкий, я его тогда увидела в первый раз, и сказал: «Ребят, вы на машине? Я вас подвезу». И после «Гамлета» он еще вез нас домой…

Через полгода Наумов полетел в Пицунду, писать с Александром Ало­вым сценарий «Тиля...», и ходил ежедневно мне звонить по межгороду. У него был целый брезентовый мешок, набитый монетами. Володя у всех знакомых забирал пятнашки — тогда одна минута разговора по межгороду стоила пятнадцать копеек… Через год после знакомства я вышла за него замуж. У Володи это второй брак. А между первым и вторым у него было почти десять лет абсолютной свободы. Он жил один с бурундучком в своей типично холостяцкой квартире. Правда, когда мы познакомились, бурундучка уже не было.

— Вас не пугала разница в воз­расте?

— Я не ощущала разницу и до сих пор ее не ощущаю. Это скорее я могу устать и начать от бессилия сердиться, а он фонтанирует день и ночь. После самых тяжелых съемок Володя рисовал, он же гениальный художник. У него выставки и в Японии были, и в Австрии, и в музее Кандинского в Мюнхене, и в музее Пушкина. Я понимала, что это верх свободы — лист, он… Но откуда эти силы — рисовать? Откуда-то рождаются немыслимые образы, которые я до сих пор распутать не могу, вглядываясь в его графику. Володя из тех, кого Бог поцеловал. Мое счастье, что рядом этот человек…

— Вы стали его музой, он ведь вас постоянно снимал…

— Я стала сниматься у Володи в «Тиле...», когда уже родилась Ната­шень­ка. При первой возможности я мчалась домой. Часть съемок проходила в Риге. Помню, я сидела в переговорной будке, когда мама сказала, что у Наташи зубик появился. Я расплакалась, так страдала, что меня не было рядом. Но были мои родители, которые Наташу обожали. Если бы не они, то я бы, наверное, все оставила и сидела бы с ребенком. Когда могли, мы брали дочку на съемки. В некоторых фильмах она даже снималась. Ее мир кино увлек, и она поступила во ВГИК на актерский. Потом окончила и режиссерский. «Год Лошади — созвездие Скорпиона» — ее первая картина, и это невероятное для меня счастье — сниматься у дочери. Я про себя что-то другое узнала и Наташу другой увидела. Я в ее картине совсем другая, чем у остальных режиссеров.

Наталия Белохвостикова
«Герасимов написал ректору письмо — просил разрешить мне прийти сразу на второй курс «ввиду выдающихся способностей». Увидела письмо десять лет назад и просто с ума сошла. Это про девчонку, которой 16 лет!» На съемках фильма «Стакан воды». 1978 г.
Фото: Николай Малышев/Фотохроника ТАСС

— У вас с мужем есть еще Кирилл. Как вы решились на такой шаг в очень зрелом возрасте, ведь вам тогда было 56 лет, а мужу 80?

— Ну, мы безбашенные. Я вообще не рассуждала ни о чем, меня ничто не волновало. Я знала, что он не должен быть там, в этом аду. Кириллу было три года. Когда мы приезжали к нему в детдом, он никогда ни о чем не просил. Посидит, попьет чайку со мной и говорит: «Можно я пойду к себе?» — «Да, Кирюшенька, конечно». И он вставал и шел в своих вытянутых колготках по длинному коридору. И ни разу не обернулся. Ни разу. Другие дети на мне висли, говорили: «Возьми меня, возьми, я лучше». А с Кириллом — один и тот же сценарий. Я так приезжала и с Володей, и с Наташей несколько раз, мы привозили роботов, мы привозили лошадок, мы привозили… Ой, чего мы только не привозили!

— Почему вы вдруг стали ездить в детдом?

— В связи с фестивалем «Я и семья» мы ездили в разные детские дома… Кирилл был удивительным ребенком. Лишь однажды что-то попросил у меня. Это был крестик. И он до сих пор носит этот крестик. Один раз его снял, год назад, и чуть не умер. Упал со второго этажа… Кирилл пошел к своему другу, и у них заклинило дверь. Кирилл опаздывал в школу, и отец его друга посоветовал ему спуститься по козырьку второго этажа. И он спустился… Головой вниз. Шесть часов шла операция, и мы не знали, что нас ждет.

— Как взрослый человек может советовать такое ребенку?

— Мало того что он это посоветовал, потом пошел в полицию и, чтобы его не обвинили, пытался оговорить нас. После чего я не могла выйти из дома, пресса за мной охотилась. Открываешь дверь — а там головы, камеры... Я перенесла это плохо, заболела сильно. И Наташа с мужем сидели у операционной, а я лежала пластом. Потом я ездила к Кириллу в больницу. Он через трубочку полтора месяца ел из-за переломов. Вот такая история… Сейчас уже все в порядке.

— А он мамин или папин сын?

— Мой. Он понимает, что я готова была за него жизнь отдать. Совершенно уникальный мальчишка. Он знает, что усыновлен. Относится к этому спокойно. У него есть мама, папа, сестра. С Наташей у него какие-то свои разговоры. Все в нашей семье очень близки. Но Кирилл мне еще и очень помогает. Когда я болела после его падения, он мог в магазин или в аптеку хоть среди ночи сходить. И всех накормить. Он готовит очень хорошо. Кирилл вообще домовитый. Если надо убрать, замечательно все убирает. Если нужно поехать и что-то купить, поедет и купит. К жизни приспособлен. Мы очень много в него вложили. В первую очередь дети должны научиться жить без нас…

— А какие у Кирилла мечты и таланты?

— Он всегда говорил, что будет математиком. И вдруг в этом году мой математический ребенок увлекся испанским языком, читает «Войну и мир», пишет сочинение по «Войне и миру». В Ясную Поляну они недавно ездили. И я не понимаю, вдруг его кардинально разворачивает в другую сторону, чему я бесконечно рада. Потому что я гуманитарий, про математику вообще ничего не понимаю. Думаю, что если, дай Бог, у него это действительно так останется, то он будет заниматься вещами, связанными с языком. Может, станет дипломатом. Я говорю, слушай, ну дед был дипломатом, это фантастическая профессия! Но ему еще надо десятый класс закончить, потом одиннадцатый, посмотрим… А сейчас мы с ним над «Сказкой о царе Салтане» работаем. Я верю, что Наташа и Володя, которые это снимали, все завершат. Сын играл там юнгу, я — сватью бабу Бабариху, Стоянов — Салтана. Очень смешное кино.

А еще Наумов написал прекрасный сценарий «Тряпичная кукла», где переплетены современность и война. Гениальная история, которая, надеюсь, осуществится. Там есть роль и для меня. В ней есть мои черты.

— А на героиню какого фильма вы больше всего похожи?

— На Ольгу Калинкину в «Закон­ном браке». Она очень сильная, не­смотря на то что хрупкая и трогательная. Она нелепая, 22 несчастья. Но, живя сердцем, согревает все, что вокруг нее.

События на видео
Подпишись на наш канал в Telegram
Ретроградный Меркурий расставил капканы: как сократить риск фатальной ошибки с 27 марта
В начале второго весеннего месяца Меркурий снова идет на попятную, путая планы и провоцируя конфликты между близкими людьми. Во время ретроградности планеты не стоит начинать новых проектов, а также вести важные переговоры. Подписание документов и вообще посещение государственных инстанций лучше отложить на потом.




Новости партнеров




Звезды в тренде

Анна Заворотнюк (Стрюкова)
телеведущая, актриса, дочь Анастасии Заворотнюк
Елизавета Арзамасова
актриса театра и кино, телеведущая
Гела Месхи
актер театра и кино
Принц Гарри (Prince Harry)
член королевской семьи Великобритании
Меган Маркл (Meghan Markle)
актриса, фотомодель
Ирина Орлова
астролог